– Попробуй, какой необыкновенной вкусноты мед мы купили вчера у одного пожилого пасечника из Сосновой Мазы. Он уверял, что мед лесной, первой качки, – мама пододвинула вазочку и деревянную ложку. Вкус меда действительно оказался шедевральным, как если бы гениальному химику удалось сконцентрировать в одном продукте все ароматы и сладости лета. Подобный мед мне довелось отведать лишь однажды три десятка лет тому назад.
Удивительные события того далекого летнего дня остались в памяти навсегда: я познал вкус «березового» меда, увидел осколок затерянного земного рая и услышал житейскую исповедь пасечника дяди Саши.
БАЯН
Дядю Сашу – двоюродного брата моей мамы – в детстве я недолюбливал. Самодовольный, насмешливый, он с нескрываемым превосходством относился ко всем окружающим, включая родственников. Застолья с его участием неизменно превращались в театр одного актера. Баяном и собой он плотно заполнял все окружающее пространство, отводя остальным роль благодарных зрителей. За глаза я его так и называл – баяном.
Из его поколения, пережившего страшную войну, мало кто мог похвастаться наличием высшего образования, а Александр Павлович его имел, чем очень гордился. Поэтому даже в жарко натопленной избе и в летний зной он не снимал пиджак, на котором горделиво поблескивал вузовский ромбик – символ советской интеллигенции.
А еще он как две капли воды был похож на популярного в 70-е годы певца – народного артиста СССР Юрия Богатикова. Дядя Саша старательно подчеркивал это сходство, исполняя песни из его репертуара, а также рассказывал многочисленные автобиографические истории-миниатюрки, которые должны были проиллюстрировать его талант, остроумие и находчивость. Одним из коронных номеров дяди Саши был рассказ о сдаче им экзамена. Оцените!
НУ, ПО ЕДИНОЙ!
– Однажды, когда я учился в педагогическом институте, довелось сдавать экзамен по старославянскому языку. (В любом из своих рассказов дядя Саша умудрялся напомнить о своем вузовском прошлом.) Этот предмет студенты считали никчемным, поэтому частенько прогуливали занятия. Их проводил богатырского телосложения священник. Батюшка, несмотря на внушительную комплекцию, был кротким, невозмутимо добрым, и от него частенько попахивало винцом.
Мы, будучи воинствующими атеистами, нередко провоцировали его каверзными вопросами на религиозные темы, а он, пряча в усах улыбку, неизменно отвечал поучительными притчами. Притчи у него находились на любую ситуацию! Оценку «отлично» он не ставил никому. «На пятерку я и сам не знаю», – часто повторял отец Илья и щедро ставил всем трояки.
Учился я хорошо, и оценка «удовлетворительно» меня никак не устраивала, поэтому родилась одна авантюрная идея. В день экзамена, дождавшись, когда все одногруппники, получив автоматом «удовл.», разбежались, я заглянул в опустевшую аудиторию.
– Заходи, заходи, сын мой! Опоздал, наверное, усердно готовился к экзамену? – обрадовался моему появлению заскучавший священник.
– Усердно, батюшка! – отвечаю я и, шалея от собственной наглости, достаю из портфеля и выставляю на его стол две бутылки водки, граненые стаканы, а на закуску – бутерброды с вареной колбасой и сыром. Преподаватель в рясе невозмутимо наблюдает за моими действиями. Пауза затянулась, я ожидаю реакцию.
– Экий ты обстоятельный! Поди, деревенский? Как подгадал со стаканами-то, а! Я ведь рюмок не признаю, из них только воробьев причащать… Молодец! Ну, чего замешкался? Тяни билет да и отвечай на первый вопрос, – хитро улыбнулся батюшка.
Я, сковырнув с бутылки «бескозырку», наполнил батюшкин стакан на четыре пальца, себе плеснул поменьше.
– Ну что, – говорю – давайте, батюшка, за здравие по единой! Этот тост «По единой» любил произносить мой отец Павел Филиппович, он у него был один на все случаи жизни.
– По единой, сын мой, – согласился священник.
Выпили-закусили, я ему про себя, про нашу деревню Федоровку, про Венгрию, где моя срочная служба проходила, рассказывал. Он слушал с живым интересом, а я деликатно подливал да все под тот же универсальный тост «по единой». Когда бутылка опустела, отец Илья вторую, нетронутую, в стол прибрал.
– Вижу, – говорит, – ты хороший парень, но этим делом не увлекайся – молод еще.
Потом поинтересовался, крещеный ли я и верую ли в Бога.
– Крещен был в младенчестве, – отвечаю, – а по поводу веры – скорее сочувствующий.
– Это как?! – изумился батюшка.
– Допускаю, что Бог есть, но в церковь ходить, крестик на шее носить – на то духовной потребности не испытываю.
– Понятно. Ну, какие твои годы… придет время – испытаешь, – пообещал батюшка. Взяв зачетку, задумался, потом что-то быстро черканул в ней и, захлопнув, вернул, поблагодарив за общение с угощением.
В коридоре меня ждал друг, которого тоже звали Сашка.
– Сдал? Ну, что тебе бородатый поставил? – оживился одногруппник, которому еще предстояло сдавать старославянский. Я раскрыл зачетку и с удивлением увидел оценку «отлично». Однако радости от этой отметки почему-то не было.
Узнав в подробностях, каким образом я сдал экзамен, Сашка выпросил у меня портфель со стаканами, помчался в гастроном «готовиться к экзамену».
Через час он вернулся в общежитие грустный и пьяненький.
– Поп твой… трояк вкатил, – обиженно констатировал он. – Все делал, как ты мне рассказал, а он! Я, уходя, у него спросил: «А почему вы Семину пять, а мне три поставили? Чем я-то не угодил?» А он мне знаешь, что ответил?! Мол, молод ты еще за батюшкой рюмки считать – по первой, по второй, по третьей… Друг-то твой деликатность проявил – по единой, и все! И добавил: типа, ты чужими путями не приучайся ходить, свою дорогу ищи…
ВСТРЕЧА
С дядей Сашей я не виделся и не общался много лет, поэтому удивился, когда однажды он позвонил на мой рабочий телефон.
– Леша, привет! Слышал, ты теперь кооперативной торговлей руководишь, не сможешь парой ящиков водки выручить? Очень надо!
– Нет проблем, Александр Павлович, приезжай. Случилось что-то?
– Да нет, все нормально, при встрече расскажу.
Этот разговор состоялся в конце 80-х, когда первый президент Горбачев посадил страну на продовольственные талоны: сахар, крупы, конфеты, водка и даже стиральный порошок – все продавалось в ограниченном количестве и по талонной системе. Поэтому два ящика водки покупали с предъявлением справки либо на похороны, либо на свадьбу.
У дяди Саши причина оказалась не менее веской – начало медосборного сезона! Он приехал за водкой на новеньком «Москвиче», зато сам выглядел изрядно постаревшим: его непокорная челка поседела, морщин добавилось, и только глаза по-прежнему смотрели на мир с вызывающе насмешливым задором. Мы тепло пообщались, а на прощание дядя Саша пообещал на неделе свозить меня на его пасеку, которая находится в «несказанной красоты» месте.
ЗАТЕРЯННЫЙ РАЙ
Так и случилось. Путь на пасеку оказался неблизким. Уверенно ведя машину по извилистым проселочным дорогам, дядя Саша увлеченно рассказывал о том, как ему посчастливилось найти затерянный в лесах райский уголок. Судя по его словам, он открыл самое красивое место на Земле, где душа просто ликует и поет от восторга. Я воспринимал все сказанное им скептически – блажит дядька, сгорюхнулся на пасеке в одиночестве, вот и «лиричит»…
Однако когда приехали на место, пришла моя очередь удивляться, насколько прав оказался пасечник. Если где и существует Эдем, то он должен быть создан по такому подобию! Представьте себе огромную, идеально круглую, похожую на лесное озеро поляну, на которой от края до края благоухает живописное разнотравье. Берега этого «цветущего озера» заточены в ожерелье из белоствольных берез – красота нереальная! Легкий ветерок доносит ароматы разомлевшей на солнце душицы и медовые нотки донника. Тишина такая, что слышно, как на дальнем «берегу» поляны гудит пчелиный рой. Впечатление такое, будто находишься в большом светлом зале, дарящем душевный уют, умиротворение и безмятежность.
Дядя Саша достал из недр фургончика складное парусиновое кресло:
– Садись в первый ряд, любуйся, наслаждайся, а я пока угощенья приготовлю…
ОТКРОВЕНИЯ
Красиво обустроил свою пасеку дядя Саша! Под раскидистой березой – удобный столик и лавочки, сколоченные из березовых, идеально подогнанных друг к другу полешек. И угощение на столе царское – соленые грибочки, молодая картошка в мундире, нарезанная щедрыми ломтями отварная говядина, огурцы и прочая аппетитная зеленушка.
– Понял теперь, для чего я у тебя водку попросил? – распечатывая бутылку, поинтересовался пасечник.
– Чтобы гасить эмоции, вызванные восторженным восхищением от окружающей природы, – шутливо воскликнул я.
– Точно сформулировал! Лучше и не скажешь, – без тени улыбки подтвердил дядя Саша. Люди потребляют водку для кайфа, эйфории, а я наоборот – душу, так сказать, ликующую приземляю, чтобы не было передозировки от этого счастья, – пасечник кивнул в сторону поляны. – Для меня это храм, место силы. Обрати внимание, я тут хожу строго по одной тропочке, как сурок, чтобы ничего не помять, не нарушить гармонию. Тут на одном квадратном метре десятки видов разных растений! Одни отцветут – другие начинают! Настоящий затерянный рай! Наверное, есть на Земле места не менее красивые, но для меня лучше не бывает! У каждого человека должно быть свое такое место.
– Ну что, дядя Саш, давай за эту земную красоту… по единой?
– Смотри-ка, не забыл мою байку! – обрадовался дядя Саша.
– Да разве тебя забудешь, слова никому не давал вставить! Не обижайся, но если бы не эта встреча, ты бы так и остался в моей памяти самодовольным павлином с распущенным хвостом. Зато сейчас тебя будто подменили, ощущение, что общаешься с другим человеком…
– Опять прав, – вздохнул пасечник. – Было дело, гордыня непомерная перла, нарцисничал, чего-то доказывал, выёживался. Вспомнишь некоторые моменты – стыдно и противно становится. Ладно, чего старое вспоминать, переведем тему. Я сюда кипу книг и журналов толстых привез, сейчас, при Горбачеве, много чего занятного и ранее недоступного стали публиковать! Так вот, на днях одну интересную прочел статью о творчестве Леонардо да Винчи. Запомнился в ней один показательный момент… Хочу им с тобой поделиться.
Когда Леонардо получил заказ написать фреску «Тайная вечеря», то долго не мог найти человека, с которого бы мог написать образ Христа. И однажды в церковном хоре увидел он юношу – одухотворенного, светлого и красивого настолько, что сомнений не оставалось – вот он, прототип Иисуса Христа для «Тайной вечери». Облик певчего художник взял за основу, а потом еще долго дорабатывал образ Христа.
Но самым сложным этапом дальнейшей работы стал поиск прототипа Иуды. Художник почти три года ходил по злачным местам, чтобы найти человека, внешность которого вызывала бы сильнейшее отвращение. И вот однажды он увидел валяющегося в канаве, мерзкого вида забулдыгу. Велев притащить его в свою мастерскую, художник начал немедленно писать Иуду с пьяного, ничего не соображающего мужчины. Когда тот немного протрезвел и увидел картину, то заявил, что когда-то ему доводилось ее видеть и даже позировать.
В ответ на недоумение художника пьяница объяснил, что, до того как опуститься до самого дна, он вел праведный образ жизни. И в то время один художник пригласил его в мастерскую, чтобы написать с него образ Христа…
– Получается, что образы Христа и Иуды написаны с одного и того же человека. Видишь, какая ничтожно тонкая грань между злом и добродетелью, – резюмировал дядя Саша.
МЕДОВЫЙ СПАС
– Дядя Саша, а ты сам-то в Бога уверовал? – поинтересовался я, вспомнив слова священника-преподавателя.
– Я не верю, я знаю, что Он есть! Невозможно без божественного участия создать столь сложное мироустройство, в котором все до мелочей предусмотрено. Но к церкви я так и не приобщился. Был очень сложный, шоковый период в жизни, когда жена скоропостижно умерла. Пробовал, пытался постичь, но… нет! Надо, чтобы это приобщение произошло осознано, искренне, а иначе одно притворство, которое хуже отрицания, – махнул рукой дядя Саша. – Ты же не будешь оспаривать, что все мировые религии создавались для людей, чтобы сформировать нравственные нормы и принципы, модель общественного поведения? И даже коммунистические идеологи «Моральный кодекс строителя коммунизма» содрали с Нагорной проповеди, потому что правильней и гениальней ничего придумать нельзя! Но, обрати внимание, религии существуют на протяжении многих веков; меняются поколения, условия жизни, а человеческое общество лучше не становится.
Я предполагаю, почему это происходит. У каждого человека, который создан по подобию Божьему, есть совесть – маячок, сигналы которого ты всегда чувствуешь. Они подсказывают, правильно или неправильно ты поступаешь. Если начинаешь эти сигналы игнорировать, то идешь против совести, против заповедей. Однако люди всегда находят своим действиям оправдание, мол, обстоятельства вынуждают – мир такой! Но чем чаще игнорируешь сигналы совести, тем крепче становится твой шипастый панцирь, тем дальше отдаляешься от правильного пути.
Я и пчеловодством стал заниматься, чтобы быть поближе к природе, которая душу очищает, лечит и спасает. Выражение «медовый спас» – это прям про меня. Уже много лет пасеку ставлю исключительно на этом месте. Сейчас чайник закипит, оценишь вкус здешнего меда. Определение «цветочный» к нему не совсем подходит: по всему лесу пчелки летают, поэтому я называю его березовым. Постоянные покупатели так и просят: «Александр Павлович, привези того… березового медку!» Я тут тебе гостинец приготовил – мед, рамки с сотами. Мог бы и на дом привезти, но очень хотелось, чтобы ты погостил на пасеке, увидел это удивительной красоты место! Время и желание будет, приезжай, буду очень рад!
Увы, это была последняя встреча с дядей Сашей. Однажды в разговоре мама сказала, что он тяжело заболел, дочь Ольга перевезла его к себе на Волгоградскую землю, где он покинул этот мир. Спустя много лет я пытался найти «лесное озеро», где стояла пасека, но все попытки оказались тщетными. И такого необыкновенно вкусного меда, каким угощал меня Александр Павлович, тоже найти не получалось. До сегодняшнего дня…
Быть может, пожилому пасечнику из села Сосновая Маза удалось его отыскать? А возможно, он нашел свой «затерянный рай», где в лесной тиши, на большой солнечной поляне в изобилии растут чудесные медоносные растения. Место, где все наполнено первозданной божественной гармонией, которая придает меду особый вкус и лечит души…
Иллюстрация автора: картина «Вкус лета» орг/масло 2015г.