Мы с Грином в Феодосии

         
Феодосия, улица Галерейная, 8 июля. Я приглашена на литературное мероприятие памяти Александра Грина. Иду тропою многих русских гениев, не спешу, впитываю дух места.

Улица Галерейная почти полностью пешеходная, как Московский Арбат – и это справедливо: она особенная. Именно здесь интеллектуальный центр города, и площадь на пересечении улиц Галерейной и Русской по праву называется Музейной. Сама улица небольшая, исток её и нумерация домов начинаются у моря – с проспекта Айвазовского.

А ведь я иду против течения! Эта мысль вызывает улыбку и уводит на размышления о судьбах писателей и поэтов Серебряного века. Все они жили и творили «несмотря» и «супротив». Вспоминаются слова Грина: «Эпоха мчится мимо. Я не нужен ей – такой, какой я есть. А другим я быть не могу. И не хочу». Да, это так, он считал, что лучше жить неуловимыми снами, чем «дрянью и мусором» каждого дня.
Останавливаюсь у Дома офицеров флота, присаживаюсь в скверике и вспоминаю, что во времена Грина в этом здании была синагога…

Мысли возвращаются к улице, на которой прожил свои самые счастливые годы несвоевременный романтик. Зелёная, многолюдная. А ведь тут была окраина, пока у самого моря не поселился Айвазовский.

Яркая судьба у богоданной Феодосии, много гениальных писателей хаживало по улице Галерейной. Александр Грин, Максимилиан Волошин, сёстры Цветаевы, Мандельштам, Горький, Паустовский, Булгаков. А ещё, думается мне, сюда наведывался Вересаев, ведь в 1918-1921 годах он жил Коктебеле и заведовал отделом литературы и искусства Феодосийского округа. И Лев Кассиль приезжал в Феодосию, а возможно и Маяковский…

Однако пора идти, тем более что сначала хочу обойти музей, чтобы увидеть бригантину, украшающую торец здания, и погрузиться в мир Грина – манящий и любимый мною с юности.

Выхожу на Музейную площадь – и вот она – бригантина у брега сказочного города Зурбагана. Замечательное панно! Работа Саввы Бродского. Почти пять лет прожил в этом доме Александр Грин с женой и тёщей, пока семья не переехала на улицу Верхне-Лазаревскую… из-за безденежья. Отвлекаюсь на мысли о Грине – светлые и печальные…

Наконец захожу в гостеприимно распахнутую дверь – и понимаю, что к началу действа опоздала: выставочный зал уже полон. Помещение небольшое, уютное, на стенах картины, в центре – инсталляция Зурбагана. На «авансцене» столик, за ним трое ведущих. Позже я получу пресс-релиз и узнаю, что это актёр театра «Парадокс» Валерий Лисин и научные сотрудники музея Ирина Панаиоти и Светлана Колотупова. Мы слушаем последнее письмо Грина Горькому, по сути, крик о помощи умирающего в нищете гения – и ощущаем себя его современниками…

В перерывах выступлений звучит музыка в исполнении молодых лауреатов международных конкурсов. Музыку Вивальди и Шнитке узнаю сразу, она настолько в тему, что я слышу Грина: «Творить – это, ведь, – разделять, вводя своё в массу чужой души…»

Речи, музыка… время истекает ритмично дыханию зрителей – и наступает момент прощания. Оставив запись в книге отзывов музея, направляюсь к морю, надеясь увидеть «Бегущую по волнам», рождённую здесь, в Феодосии, на улице Галерейной.
Размечтавшись, чуть не пропустила новый памятник на Музейной площади: молодые влюблённые прячутся под зонтом от брызг фонтана. Радуюсь – как хорошо, что рядом с домом Грина воцарилась любовь!

Полюбовавшись на оживший улыбкой фонтан, иду дальше. Прохожу мимо кафе «Ассоль» и дома № 2 – картинной галереи Айвазовского. К слову сказать, не только писатели и поэты, но и гении живописи и музыки прогуливались по улице Галерейной, к примеру, Рубинштейн и Обухова. Бывал в Феодосии и Куинджи летом 1855 года. Из гениев Серебряного века тут непременно появлялся и архитектор Оскар Вегенер, сотворивший дачу Стамболи. Судьба его трагична:  с клеймом контрреволюционера он сгинул в аду революции…

Напротив дома Айвазовского музей древностей, сто лет назад тут была  гостиница «Афродита», где, кстати, сразу по приезду в Феодосию поселилась семья Грина, позже он снял квартиру на Галерейной.

Люблю эту улицу, она напоминает мне Одессу – и это неудивительно, ведь Феодосия долго относилась к  Одесскому военно-морскому округу, даже имела статус «порто-франко», как Одесса.

Вижу море! Перехожу через проспект Айвазовского, который когда-то назывался Екатерининским, и вспоминаю, что именно Иван Константинович признан «Гением места», то есть, как поясняется в словарях – духом места, покровителем его. Таковым и был для Феодосии великий художник – но это другая тема, а пока я с Грином задерживаюсь у моря, чтобы навести в душе некоторый уют, сделать остановку внутри себя.

Ловлю себя на мысли, что думаю его образами, и охотно смиряюсь с этим – ведь «море и любовь не терпят педантов». Чуткому взору оно дарует пространство и глубину, прочувствовав которые, «хочется оглянуться… в будущее из прошлого, когда оно было манящей тайной». И появляется томление, пробуждающее вдохновение. Неслучайно именно у моря Грин был счастлив и сотворил свои лучшие романы.
Из дымки окоёма выплывают алые паруса и я шепчу: «да, чудеса надо делать своими руками…»




            #вместогения