В свои двадцать с очень небольшим милая девушка Сонечка могла с полным основанием говорить всем и каждому, что по части влюбчивости она профессионал!
БАЦ! Она поворачивает за угол и налетает на красавца с глазами Алена Делона, улыбкой Тома Круза и губами Тома Харди! Он её, конечно, подхватывает, не давая упасть, извиняется, извиняется, извиняется, и дальше они идут уже вместе, и оба уже влюблены...
М-да... Так вот, началось это ещё со школы, когда первого сентября изнывая от скуки на линейке, Сонечка вдруг рассмотрела выросшего за лето и сильно возмужавшего одноклассника...
БАЦ! Она поворачивает за угол, а там одноклассник с тем же букетом в руках, красный от смущения и по уши влюблённый! Она тоже немного смущается, потом принимает букет, и дальше они идут уже вместе, мило болтая...
Номером первым в мечтах одноклассник продержался ровно столько дней, сколько прошло до первого урока физкультуры. А на стадионе, куда их класс привели для занятий, Сонечка увидела тренирующихся теннисистов...
БАЦ! Она поворачивает за угол и видит стройного, загорелого, обязательно в белоснежных напульсниках на смуглых руках! Он спрашивает, как пройти, (куда — неважно!), она отвечает, он не отводит глаз, обо всём забывает, и дальше они идут вместе, мило болтая...
Одним словом, схема постоянная, менялись только объекты и темы разговоров, которые Сонечка вела то с одним, то с другим. При этом, реальные встречи у неё тоже случались, но, чем дальше, тем чаще выходило так, что молодой человек, в реальности ей заинтересовавшийся, был до скучного похож на точно такого же, с которым Сонечка в мечтах уже пережила бурный роман, а повторяться она не любила.
Студенческая жизнь расширила коллекцию образов до экзотических иностранцев, профессоров, всяких там актёров, художников, полицейских, лётчиков, шпионов, дизайнеров, романтических негодяев, таинственных незнакомцев и одного космонавта, что ещё больше сузило круг объектов реальных...
БАЦ! Она поворачивает за угол, а там он — страшно модный, популярный и смертельно уставший от своей популярности! Он поражён тем, как равнодушно она на него смотрит, как спокойно, по-человечески, разговаривает, и дальше они идут уже вместе, мило болтая...
При этом, нельзя сказать, чтобы Сонечка была девушкой пустой и глупой. Однако, изрядная начитанность и расширяющийся с годами круг интересов, вполне себе интеллектуальных, лишь способствовали тому, что её влюбчивость стала вбирать в сферу своих интересов уже не только красивых и знаменитых, но и просто чем-то выдающихся. Она влюбилась мгновенно и на целую неделю в своего преподавателя по программированию, который был ни разу не красивый, зато очень тонко и к месту острил, и, ужас как увлекательно рассказывал о Космосе, планетах и звёздах, о чём Сонечка случайно узнала, когда задержалась в аудитории ради какого-то пустякового вопроса.
БАЦ! Он стоит за углом, опираясь на стену дома и говорит, что ждал её всю жизнь...
А через неделю она пошла на концерт известного дирижёра и, сидя в первом ряду, глаз не могла оторвать от виолончелиста, довольно упитанного, далеко не юного, но игравшего так самозабвенно...
БАЦ! Она поворачивает за угол и цепляется за виолончель в его руках... Оба извиняются, оба смущены. Она говорит, что слышала его игру, благодарит за концерт. Он растроган. Она поражает его познаниями в музыке, совершенно покоряет сходством во взглядах и предпочтениях, сначала музыкальных, а потом и жизненных вообще, говорит, что обязательно пойдёт на следующий концерт, и он тут же приглашает её... И дальше они идут вместе, мило беседуя...
На мечты её вдохновляли водители автобуса, как-то особенно ловко повернувшие руль, волонтёры, спасатели, реконструкторы, вдохновенные экскурсоводы и, конечно же, участники соревнований по фигурному катанию на роликах! Или, говоря короче, все, кто мог что-то делать профессионально и, при этом, артистично. Каждый вечер, засыпая, она погружалась в мечты и поворачивала, поворачивала, поворачивала за свой угол, где натыкалась на очередной роман, который быстро и бурно проживала в мечтах до новой увлечённости.
Наверное, какое-то время она даже была вполне счастлива, спасаясь в мечтах от разочарований в жизни. Потом, нет-нет, а стало приходить в голову, что самое интересное с ней тоже происходит только в мечтах, да и там уже начинает приедаться, и, что останется, когда мечтать станет не о ком, ещё вопрос... Но тут опять...
БАЦ!
Сонечка как раз закончила институт и устроилась на работу, почти по специальности во вполне приличную фирму, где сразу же загнала за угол своих мечтаний собственного начальника, человека во всех смыслах приятного и пока ещё холостого. Тот тоже не остался равнодушным. Сонечкины мечтательные глаза чем-то его зацепили, и в начальнической душе началось брожение чувств, вполне способное оформиться в одно, большое, а это, в свою очередь, не осталось без внимания сослуживцев и подчинённых, которые активно начали острить, комментировать и советовать... Короче, всё грозило закончиться банальным служебным романом с возможной свадьбой в финале, не случись тут с Сончкой внезапное озарение!
Роман с начальником, в реальности ещё только-только зарождающийся, в её мечтах уже вовсю развился, подбираясь к той стадии, когда за углом мог появиться некто новый, и ей вдруг стало ужасно скучно! Потянувшиеся бесконечной чередой свадьбы подружек и одноклассниц, и те, куда её приглашали, и те, о которых только слышала, заставили задуматься о собственных бесплодных отношениях с мужчинами, где самыми интересными и, как ни странно, реальными были только те, из-за угла. В жизни же Сонечка не могла похвастать ни большим опытом, ни знанием тех самых мужчин, о которых, похоже, перемечтала до тошноты.
Она согласилась на пару свиданий с начальником, где убедилась, что, да, он очень милый и хороший, но совсем не такой! То есть, где не надо, он на мечту ещё худо-бедно похож, но где надо — нисколько, а если и пытается, то совсем не так, как надо...
Одним словом, Сонечка сама в себе запуталась до полного отчаяния и ощутила внезапно жгучую потребность перед кем-то выговориться!
Но перед кем?
Тётки-матроны из отдела, кто умильно, а кто с завистью взирающие на то, как испуганно аккуратно начальник подходит к Сонечкиному столу, и шепчущиеся за его спиной, не годились совсем. А вот весёлый, ничем не примечательный парень Геннадий, сидящий по соседству, оказался вдруг кандидатурой почти идеальной!
Сонечка и сама не заметила, как он из обычного сослуживца превратился в отличного приятеля, заменившего ей и родителей и всех подружек, вместе взятых. Генка о Сонечке трогательно заботился, заставляя ходить на обед в приличную столовую, а не перебиваться фастфудом. С Генкой они болтали дни напролёт обо всём на свете. И, когда не было никаких авралов с ним одним можно было расслабиться и, сдвинув головы, посмотреть тайком по служебному компьютеру какой-нибудь новый фильмец, или что-нибудь о гоночных машинах, на которых Генка был совсем сдвинут.
Вот ему-то в один дождливый день, чувствуя, что на душе у неё так же дождливо, как за окном, Сонечка и поведала о личных проблемах.
Генка выслушал на удивление сочувственно. Даже прокомментировал в том ключе, что с мечтами надо срочно завязывать и, если к начальнику у неё какие-то чувства есть, то просто перезагрузить его в сознании, представить кем-то новым и уже не выскакивать из-за угла, а по-простому пойти с ним в кино, или в ресторан и дальше, как там положено, но ни в коем случае при этом не мечтать, а принимать события по мере их поступления такими, как поступают. Вот и всё!
- Ты не понимаешь, - устало вздохнула Сонечка. - Я придумала себе столько романов, со столькими мужчинами, всех возрастов, всех профессий, всех внешних видов, которые существуют, (кроме откровенных уродов, конечно), что просто не могу ни на кого смотреть свежим взглядом и принимать всех, о ком перемечтала, как нечто новое! Каждого, кого судьба, или Вселенная, мне посылала, я идеализировала до полной сказочности и, похоже, все настройки в себе сбила. Обычное, реальное уже не привлекает, а про необычное намечталась так, что скоро тошнить начнёт. Да и Вселенная себя исчерпала. Я и сама теперь не знаю, чего хочу. Не существует такого.., заново надо выдумывать...
Генка поскрёб в голове, подвёл итог: «Да, проблема...» и робко спросил:
- А с начальником-то, что?
Сонечка вздохнула, сказала, что теперь, наверное, ничего не выйдет и стала собирать сумку. Рабочий день закончился.
- А угол этот твой реальный? - спросил Генка, когда она уже поднималась, чтобы уйти.
- Да.., - Сонечка кивнула совсем уж печально. - Из подъезда, к остановке... Там клумба красивая, и вообще...
БАЦ!
Она повернула за угол и чуть не закричала. С ограждения вокруг клумбы, прямо на неё поднималось нечто ужасное! От чешуйчатой головы во все стороны торчали какие-то пружинки, усики и ещё чёрт знает что! Конечности завершали то ли ласты, то ли клешни, там, где подразумевался живот, что-то металлически блестело, а сзади угадывался длинный, корявый хвост!
- Я послан тебе Вселенной! - прогудело чудище. - Я тот, кто перед тобой ещё не появлялся! И теперь ты должна забыть всех, кто был до меня и полюбить всем сердцем, иначе весь этот дом, с этим вот углом, будет навеки-и-и стёрт с лица земли-и-и!
Тут внутри у чудища что-то зазбоило. Последние слова он произнёс, словно зевая, и вдруг громко чихнул. От конечности мгновенно отвалилась то ли ласта, то ли клешня.
- Тьфу ты, чёрт! - расстроенно сказал Генка. - Так и знал, что надолго этой конструкции не хватит. Но я старался... Всю ночь клеил, припаивал... Ты как? Не сильно испугалась?.. Прости, я это сниму, а то вон люди оглядываются... Я это... Не знал, как сказать.., думал, ты с начальником... Одним словом, я влюбился в тебя, Соня, как дурак! И подумал, что если с этим углом в противоход попробовать... Понимаешь? Не ты поворачиваешь, а к тебе.., то есть, если я, вот такой, влюблённый поверну за угол к тебе, вдруг поможет?..
Он стаскивал дурацкий костюм, старательно отворачивая смущённое лицо, а Сонечка смотрела во все глаза и боялась спугнуть то новое, то благодарное, светлое, ни на что не похожее чувство, которое поднималось в ней, словно цунами, вместе с неудержимым смехом.
- Генка.., - пробормотала она. - Генка...
И, хохоча, привалилась к углу дома, который, похоже, будет стоять теперь вечно.