Дорогой Доктор Торопов...

Эмануил Бланк
               
                Маму разбил инсульт. В свои неполные пятьдесят, она уже не вставала несколько месяцев. Глаза открывала, да и то, с очень большим трудом.

                Ухаживала за ней моя бабушка Рива, жившая в соседней квартире первого этажа нашей небольшой  тираспольской пятиэтажки.

                Учился я тогда  в девятом классе. Много  времени уделял физико-математической школе, участию в многочисленных школьных, городских и республиканских олимпиадах , подготовке к поступлению в институт.

                Отец преподавал биологию во второй школе, руководил различными кружками , целыми днями пропадая на работе.

                Состояние мамы было крайне нестабильным. Дважды в день, в семь и десять вечера, приходилось вызывать " Скорую" - гипертонический криз, на фоне резкого спазматического сужения сосудов, развивался молниеносно.

                Верхнее давление, зачастую, зашкаливало за 230, нижнее - за 140.

                Двадцать минут, до приезда врачей, надо было ещё как-то продержаться.

                - Мам, спокойно! Выпей адельфанчик. Ещё-ещё, глоток воды. Дав выпить таблетку, которая начинала действовать не ранее, чем через четверть часа, и половину столовой ложки валокордина, я пулей мчался за ведром.

                Чтобы заполнить его горячей водой и изрядной порцией сухой горчицы, требовалось не больше минуты.

                Опустив мамины ноги в ведро, немедленно приступал к горчичникам. Один на затылок, по паре,  в район ключиц и на спину.

                Затем в запасе оставалась постоянная психотерапия в виде заклинаний, что все будет хорошо и скоро, уже совсем скоро, приедут, наконец,  врачи.

                - Дибазол, папаверин ,- несколько стандартных ампул инъекций,  назначенных врачом "Скорой" к исходу первого часа, как правило,   состояние стабилизировали. Но уже через пару часов, все повторялось и повторялось снова. И так, казалось, без конца.

                Никто из эскулапов, к сожалению,  не мог предложить для лечения никакой рациональной  идеи. Резерпины, адельфаны, спазмалгоны и стугероны действовали всего пару-тройку часов. Препаратов пролонгированного действия тогда ещё не было.

                - Время, ещё раз, время. - Терпение, терпение, терпение,- вот все, что мы слышали от врачей  изо дня в день.

                Круглыми сутками,Мама лежала в темной комнате, где, даже белым днём, шторы были задернуты наглухо.

                Обычный дневной свет вызывал у неё в глазах   нестерпимую резь.

                Тут, вдруг, появился доктор Торопов. Крупный пожилой мужчина с грубоватым решительным лицом, испещрённым глубокими морщинами, вызвал у меня , поначалу, небольшое отторжение.

                Своеобразные манеры, громкий командный голос, казалось, не приведут ни к чему хорошему.

                К тому же, четвертью часа ранее, мне пришлось стать очевидцем  грандиозной ссоры бабушки и отца. Папа заявлял, что врач , по слухам, прожжённый  аферист и прохиндей, заработавший своими методиками кучу выговоров.

                Вдруг, в сумрачной комнате, где мы осмеливались разговаривать лишь печально-приглушённым шёпотом , раздался повелительный рык, казалось,  настоящего Царя Джунглей.

                - Как ее зовут?!,- прорычал Торопов

                - Клара,- испуганно заявила бабушка, казалось, горько пожалев, что пригласила  к  угасавшей дочери настоящего мужлана.

                - Клара! Клара!!!,- дважды проорал он. Мать, испуганно приоткрыв глаза, уставилась на Лекаря , покрасневшего от злости.

                - Встать! Встать! ..б, твою Мать..!!!,- взревел во весь голос этот гигантский Медведь

                У нас с бабушкой просто отвисли челюсти. А мама, мама неожиданно,- О Боже!,- она испуганно встала, неуверенно покачиваясь на дрожащих ногах  с давно атрофированными мышцами.

                - А теперь,теперь, живо:за мной! Шагом... Арш..!,- Торопов решительно распахнул дверь квартиры, затем подъезда, и смело шагнул в яркий зимний холодный ветренно-снежный день.

                Страшно было наблюдать, как мама, в одной ночнушке, покачиваясь как сомнабула, двинулась вслед. Догнал я ее только через несколько шагов, накинув на дрожащие плечи объемистый халат. Одевал ее уже на ходу.

                Торопов шёл зло, и не оглядываясь. Его спина сама излучала, казалось, нечеловеческие -  решимость и угрозу. Остановись, не подчинись, и он, точно, разнесёт, разнесёт все вокруг к чёртовой матери.

                Пройдя метров двести в сторону магазина "Прогресс", он, вдруг, развернулся и решительно пошёл в обратном направлении.

                Через пять минут, все было кончено, и мы, ошарашенные, наконец, ввалились в квартиру

                - Завтра приду в то же время! Она у Вас, Молодец! - зверски улыбаясь, похвалил он и взял из бабушкиных рук  мятую трехрублевку,- пусть ждёт меня уже одетая!

                Он исчез также быстро, как и объявился , оставив нас в состоянии ступора и зарождавшейся надежды.

                - Милик, раздвинь занавес и принеси чаю!,- вдруг, требовательно и внятно произнесла мама,- Ну, что Вы, как неживые?!,- Часть яростной энергии Торопова , казалось, перекинулась к ней.

                Дела  у мамы, с тех пор, как накрути, резко пошли на поправку

                Правда, несмотря ни на какие уговоры многоопытного эскулапа, прихлебнуть коньячку из его бывалой фляжки, которую доктор всегда носил с собой, она так и не решилась. В свои семьдесят пять, после трёх инфарктов, Торопов настоятельно рекомендовал этот напиток в качестве отличного сосудорасширяющего и релаксирующего средства. 

                Не ходила мама и на ежедневную утреннюю гимнастику, проводимую знаменитым лекарем на берегу Днестра. Ее Торопов устраивал для нескольких десятков пациентов. От них, в своё время, отказалась вся тогдашняя советская медицина. Бывшие «конченые» , безнадежные онкологические, астматики и паралитики, усердно занимались там до седьмого пота

                - У него, на берегу, собираются только бывшие смертники. А я ? - Я ещё, ого-го!,- уверенно улыбалась мама

 ...........

                Впоследствии, я встречал  Торопова много раз на родном Тираспольском  вокзале.

                Каждое воскресенье, он  бережно провожал в Кишинев на учебу  свою дочь. Она была, такой же как он - высокой, доброглазой и улыбчивой. Училась в медицинском.

                Подчеркнуто доброжелательно раскланиваясь, Торопов довольно отвечал на все мои горячие  приветствия

                При этом, как я замечал совершенно точно, он меня и отца не узнавал. Не узнавал  абсолютно

                Впрочем, наверное, как и многих, очень и очень многих людей, спасенных его талантом и особым удивительным даром Великого Лекаря.

                Земной Поклон и Добрая Память, дорогой Доктор Торопов !

                Вечная Слава таким как Вы!

                Вас мы, точно, не забудем. Никогда!