Заправив бревно в раму пилорамы, старший смены Захар опустил толкающие катки и нажал на чёрную точку пускателя. Наточенные ещё вечером и натянутые, как струны, пилы вначале нехотя, а потом, ускоряясь, врезались в твердь старого кедрача.
– Старичок, – показывая на толстущее дерево, сказал Захар.
– Отжил свой век, – добавил помощник Фома.
– Да, не век, а, наверное, два, а то и три века рос.
– Ага, – согласился напарник.
«Жик, жик», – монотонно заговорила пилорама, выкидывая после каждого «жика» очередную порцию влажных опилок.
Захар отошёл в сторону и посмотрел в просвет длинного сарая, где двое рабочих закатывали на тележку очередное бревно. И в этот момент раздался сильный, пронзающий слух скрежет. И одновременно с искрами во все стороны полетели зубья пил.
– Стой! – Изо всех сил крикнул Фома и сам бросился к выключателю. Пилорама мгновенно остановилась.
– Что случилось? – озабоченно спросил Захар напарника.
– Что-то попало в пилы.
–Принеси-ка фонарь.
– Ого, да тут в бревне железо какое-то торчит. Давай, зови ребят. Будем вываживать кедрач. Вот старый хрен, с сюрпризом оказался. Что же в нём спряталось?
– Я ещё раньше, когда он лежал на складе, смотрел на него с опаской, – сказал Фома.
– Чувствовал что ли беду?
– Вроде того.
– Так, подошли все. Оттягиваем помалу.
– Куда его? – присоединяясь ко всем, спросил Фома.
– На склад, к доскам. Потом посмотрим, что в нём. Ого! Сколько пил испортил. Придётся всю кассету менять. Неси, Фома, новые, а я откручу натяжки.
Вечером Фома рассказал о случившемся своему брату-краеведу:
– Вроде, как цепь в нём. Откуда она взялась?
–Цепь, говоришь? – переспросил Андрей. – Это интересно. Утром с бензопилой подойду к вам. Мы осторожно раскроим кедр и посмотрим, что там за тайна спрятана.
– Бензопила у нас есть.
– Вот и хорошо. Утром приду обязательно.
Полдня Андрей сам, не отрывая от дел пилорамщиков, осторожно кромсал могучий кедрач. А тот неохотно открывал свою тайну, будто что-то родное отнимали у него. Несколько раз бензопила натыкалась на металл, что засел в дереве. Пришлось дважды точить цепь. С помощью подручных рычагов – лома и топора – удалось извлечь нечто неожиданное. Даже бывалые сибиряки, смотря на это, удивлённо покачивали головами.
– Такого у нас никогда не было.
– Как же он попал туда? – Задавались вопросом окружившие кедрач.
Загадку на следующий день разъяснил рабочим краевед Андрей Николаевич Костиков.
– Когда-то беглый каторжник, о чём говорят цепи на скелете, убежал. И, чтобы тайком отдохнуть в пути, спрятался в тесном дупле кедра. Сил у него оставалось не много. Может, ещё и болел бедняга. Но вылезть из заключения не смог, там и умер. Со временем дупло затянулось и начисто похоронило отчаянного беглеца. А вы воскресили о нём память. На шее каторжника я обнаружил не то медальон, не то жетон. На нём написано: С.Г. Толкачёв. Спасибо вам за находку. Она станет экспонатом местного музея. Я продолжу поиски. Кстати, фамилия Толкачёв – не редкость в наших местах…
– Марья, почему мы встречаемся только на посиделках? Пойдём, погуляем одни.
– Степан, увидят люди – отцу доложат. Потом несдобровать нам.
– Не бойся, пошли.
–Ладно. Иди первый и подожди меня возле колодца. Я – следом.
– Ой, Марья, какая ты пригожая. У меня сердце замирает, когда вижу тебя.
– Уж, так и замирает?
– А душа-то, душа так и рвётся к тебе, Марья. Люба ты мне. Я тебе нравлюсь?
– Люб и ты мне, Степан, и гож мне. Ой, вскружил ты мне голову. Даже маманя подметила, когда я вчера яйцо мимо муки разбила.
– Вот такая мне жинка нужна. Давай поженимся, Марья. Я поговорю со своим отцом, и зашлём в ваш двор сватов.
– Ой, Степан, трудно будет с моим батюшкой договориться. У него другие планы. Он мне намекал на Данилку.
– О-о-о! Вон он куда метит. Где деньжат больше.
– Наши родичи по-своему мыслят, а мы – по-своему.
Вечером Степан пришёл домой в приподнятом настроении, отец ещё не ложился спать.
– Папаня, разговор есть.
– Заводи, коль потребность имеешь.
– Жениться хочу.
– Жениться – не напасть, лишь бы женатым не пропасть.
– Не пропаду.
– Дело хорошее замыслил. Да и пора тебе, поспел. А на ком же?
– А на Марье Мироновой.
– У-у-у, куды хватил. Кто ж за тебя её отдаст? Марью в дом куда побогаче готовят. Даже не думай, сынок, не согласятся.
– Это мы ещё посмотрим, папаня.
На следующий вечер Марья и Степан тайком встретились вновь. Она прибежала вся в слезах и сразу выпалила все свои девичьи мысли:
– Ой, Стёпа, что дома было, когда заикнулась о нас с тобой. Отец аж побелел. Топал ногами, ругался нехорошо, грозился запереть меня в чулан. Горько мне. Не быть нам вместе.
– А мать-то твоя как?
– Маманя разводит руками. Разве пойдёт она супротив отца. Её тоже когда-то насильно отдали замуж. Видно и моя судьбинушка такая же. Побегу, Степан, не буду злить батюшку. Можа Бог даст всё уладится. Прощай, Стёпушка. Дай я тебя поцелую. Можа в последний раз.
– Что ты говоршь?
– Прощай, любимый…
Вот такую историю услышал краевед от старика Панкрата, что жил в селе Азаровка. А ещё Панкрат сказывал, что вскоре после расставания влюблённых загорелся дом Мироновых. Полиция сразу схватила Степана. Спустя время, его приговорили к каторге. А он, горемыка, наверное, очень любил Марью, поэтому и сбежал к ней. Хотелось увидеться! А вот силёнок не хватило дойти до любимой.
– Ну, теперь они, небось, там, на небесах, встретились, – закончил свой сказ дед Панкрат.
Андрей Николаевич написал про это рассказ и отослал в областную газету. Там из красивого прошлого напечатали только небольшую заметку, мол, в старом кедре пилорамщики во время распиловки наткнулись на скелет человека в цепях.