Злой человек с усами

Из серии "Литераторы шутят и не шутят"



В августе 1946 года в «Правде» вышло особое постановление ЦК ВКП(б):журнал «Ленинград» прикрыли, а в журнале «Звезда» сменили редакторов.

В чём вина журналов, или, как говорят в России, – « За что?».

Они предоставили «свои страницы для пошлых и клеветнических выступлений Зощенко, для пустых и аполитичных стихотворений Ахматовой». Ещё руководителям журналов вменили в вину: из соображений приятельства они «допустили протаскивание в журналы чуждой советской литературе безыдейности и аполитичности», а ещё того хуже, они «культивировали не свойственный советским людям дух низкопоклонства перед современной буржуазной культурой Запада».

Кроме Ахматовой и Зощенко, в постановлении назвали несколько литераторов, драматургов, сценаристов, чуждых народу и безыдейных. Но самыми вредными, самыми чуждыми оказались всё-таки Зощенко и Ахматова.

Среди членов тогдашнего Политбюро самым интеллигентным слыл товарищ Жданов. Он-то и выступил дважды: на собрании актива ленинградской парторганизации и вторично – на собрании писателей. Интеллигент Жданов оживил свои речи площадной бранью. Для пущей доходчивости. Газеты с трудом воспроизвели гневную речь партийного деятеля, подчистили от сильных выражений, но и то, что попало на страницы газет, звучало весьма красноречиво. Народу понравилось. Очередная порка русской интеллигенции вызвала волну патриотизма и чувство высочайшей справедливости – партия и правительство всё держат под контролем. Даже замаскированный враг не пройдёт.

Сколько эпитетов и кличек досталось Ахматовой и Зощенко – если все перечислить, то займёт пару страниц, не меньше. Чаще других мелькали прозвища «блудница» и «хулиган».

Прочитав доклад Жданова в печати, люди спрашивали друг у друга шёпотом: «А что, Зощенко и Ахматова ещё на свободе?».

Многие тогда понимали: война окончилась победой, а перемен нет…Зловещая тень 1937-38 годов снова накрыла страну.

До конца своих дней Ахматова и Зощенко пытались разгадать причины постигшей их катастрофы. Зощенко полагал, что Сталин в одном из персонажей одного из его рассказов заподозрил в качестве прототипа – себя. Ахматова предполагала, что Сталину пришлась не по душе её дружба с оксфордским профессором, посетившим в 1945 году Ленинград. Ещё она полагала, что Сталин приревновал её к овациям: в апреле 1946 года Ахматова читала свои стихи в Москве и публика аплодировала стоя. Аплодисменты стоя причитались, по убеждению Сталина, ему одному. И он уже привык, и вдруг толпа устроила овацию какой-то поэтессе…

Лидия Чуковская в «Записках об Анне Ахматовой» делает вывод: это всё были поводы к репрессиям, а причина была всё та же, заскорузлая и давно практикуемая властью в России: «снова, опять и опять, привести интеллигенцию в оцепенение». Свободное слово поэта или мысль художника не должно звучать в стране – не допустим «безыдейности и декадентства». Воспевать можно только вождей и власть…Ну и немного природу и достижения страны. А то, ишь ты, разговорились!


•
Зощенко и Ахматову исключили из Союза советских писателей. Отныне ни одна их собственная строка не могла быть опубликована, зато сотни строк об их «ненависти к народу» – народ читал постоянно. И верил. Партии и Правительству.

Прочитав о себе в газетах, что он – «публично выпорот», Зощенко медленно, постепенно и неуклонно погружался в душевную болезнь. Тем не менее, на одном из публичных собраний он смело заявил, что о качестве своих литературных произведений не судит, но называть себя «подонком» и «хулиганом» он, русский офицер и порядочный человек, никому не позволит. Гонения усилились. Известный писатель на долгие годы остался без работы, и остаток жизни провёл в нищете и болезнях.

Анна Ахматова публично признала свои заблуждения и раскаялась в том, чего не делала. Главной причиной, по которой А.А. не могла отвечать «по правде», была судьба Льва Гумилёва, сына Ахматовой, которого силовики терзали посадками и освобождениями целых 15 лет. Сын расстрелянного в 1921 году поэта Николая Гумилёва якобы представлял угрозу для советской власти. Таким образом, власть держала свободолюбивую поэтессу на крючке. Чтобы она помнила и ходила к ним на поклоны…В России до сих пор силовики любят издеваться над инакомыслящими.


•
Летом 1955 года, Чуковская встретилась с М. Зощенко и после рассказала Ахматовой о бедственном положении умирающего писателя. Они вспомнили 1946 год, и А.А. напомнила Лидии Корнеевне «тот самый» эпизод из книги Зощенко, послуживший поводом к репрессиям.

В одной из новелл Зощенко о Ленине рассказано, как часовой, молодой красногвардеец Лобанов, никогда не видавший Вадимира Ильича в лицо, отказался однажды пропустить его в Смольный потому, что Ленин, в задумчивости, не сразу нашёл в кармане пропуск. Какой-то человек с усами и бородкой грубо крикнул Лобанову:

    – Извольте немедленно пропустить! Это же Ленин!

Однако Владимир Ильич остановил грубияна и поблагодарил красногвардейца «за отличную службу». Пропуск нашёлся, и всё кончилось хорошо.

Но не для Зощенко. Первоначально рассказ был напечатан в журнале «Звезда» (1940, №7). Редактор посоветовал Михаилу Михайловичу лишить человека, грубо кричащего на красногвардейца, бородки, а то с усами и бородой он похож на Калинина. М.М. согласился: бородку вычеркнул. Тогда остались усы и грубость…

Сталин вообразил, что это о нём…

Участь Зощенко была решена.

В последующих изданиях человек с усиками был заменён «одним каким-то человеком, должно быть из служащих», и притом безусым и безбородым…Но злая воля вождя всех народов к тому времени уже загубила Зощенко жизнь. И не только ему.

Печальный эпизод из жизни российских литераторов. Хорошо, что Сталин вообще любил читать книги. Плохо то, что он находил себя самого в плохих героях. Слишком богатое воображение. А крайним оказывался писатель, вообще не думавший о вожде в минуты написания рассказа. Очень Зощенке надо – держать в голове образ вождя – сто лет он ему не нужен. Больной человек был товарищ Сталин. Не везёт стране на здоровых вождей.