3.
В разгар работы на территории строительства снова оказались листовки с текстом и рисунками. Рабочие уже знали, что там может быть, но любопытство пересилило. Один воровато оглянулся, поднял бумагу и начал читать, остальные его обступили.
– «Энциклопедия пыток. Огонь... Зажатые колодкой ноги смазывались маслом, затем к ним подносили открытый огонь, и так до чада горелого мяса и обнаженных костей. Пытка огнем широко применялась во все времена и в Риме, и в Мадриде, и в Москве, и в Пекине, и в лесах Америки, и в африканских джунглях. Были также более экзотические ритуалы, как например надевание жертве на голову докрасна раскаленного железного шлема (см. рисунок)».
– Выбрось ты эту мерзость, – сказали читавшему и сплюнули на землю.
– Гляньте, тут снова на обратной стороне записка. «Убирайтесь из Киева, варвары! Или то же самое будет и с вами!»
– Надо в милицию отдать... О, вон бригадир идет, ему отдай.
– Сам отдай...
Рабочие поспешно разошлись.
Напряжение нарастало, оно витало в воздухе. Охранники у ворот хмуро и с испугом осматривали окрестности, а вечером просто и банально напились. Им сразу полегчало. Но не третьей, ночной смене. Работа не заладилась, многие, кто был в курсе происходящих событий, чего-то ожидали. И это что-то произошло.
– А-а-а-а! – раздался вопль от ворот. – Спасите!
Старший смены махнул двумя руками крановщику, вверх – дескать, глуши мотор – и побежал к воротам, позвав с собой нескольких разнорабочих и мастера. Один из охранников, бледный и протрезвевший, испуганно показывал на второго.
– Он... это... там... того... мать...
– Что, блин?! Твою...
– Я ничего не вижуууу!!! – страшно выл мужик в застекленной будке. Он шарил руками вокруг себя, обрушивая на пол стаканы и фонарики, попытался встать и выйти, но упал ничком на землю и закричал еще громче.
Его подхватили под руки.
– Эй, что с тобой? Это я, старший смены, Бронислав.
– Ребята... – Парень сморщился и вдруг заплакал. – Я ослеп... Не вижу ни фига... Совсем... Темнота кругом... Ыыыыыы!
– Но почему? Что случилось?
Он только рыдал и сморкался. Тогда спросили второго, что случилось.
– Та ничого! Сидели, ну, троньки того... Выпили...
– Пить не надо было! Водка паленая! – крикнул кто-то позади старшего. – Или спирт.
– Я слышал, слепнут от техническго спирта... – сказал кто-то.
– Та не, добра горилка, – буркнул второй охранник. – Усе нормально было.
Бронислав велел ребятам вызвать скорую помощь и спросил:
– Сюда никто не заходил? В воротах был кто-нибудь?
– Та не... А, погоди. Проходил один дедок, попросил прикурить, огня у него не було.
– Когда?
– Те десь из годыну тому... Прикурил и пишов соби...
– Как выглядел?
– Маленький, широкий, весь закутан то ли в плащ, то ли в черное пальто, лицо закрыто капюшоном.
– Ага... Черное, – прошептали сзади.
– Я тебе пошепчу! – рявкнул Бронислав и хотел добавить еще пару слов, наверняка не предназначенных для упоминания в приличном обществе.
Но ему помешали: подкатила скорая, сверкая синими проблесковыми маячками. Из машины, позевывая, вышли двое – доктор и фельдшер с ящичком. Осмотрев охранника и морщась от его перегара, доктор сказал:
– Давай-ка к нам, внутрь. Давление измерим.
Завели несчастного, продолжавшего плакать, внутрь. Потом вышел молоденький фельдшер.
– С ним вроде все нормально, но он ослеп.
– А то мы сами не знаем! – снова встрял кто-то.
Старший махнул на него рукой и спросил:
– Что-то можете сделать?
– Можем. Мы его увезем сейчас в дежурную офтальмологию Октябрьской больницы, там аппаратура есть. Посмотрят глазное дно и вообще.
– Ладно. Вот мой телефон, если что – звоните.
До утра известий про ослепшего не было никаких. Однако разговоры о нечистой силе набирали силу. Люди уже не боялись начальства. Здоровье, знаете, оно как-то дороже...
Ушла ночная смена, пришла утренняя. Часов в девять Бронислав решился позвонить в Октябрьскую больницу. Как обычно, его отфутболивали от одного справочного номера к другому, наконец, дали телефон глазного отделения.
– Как не привозили?! – Он сел на мешок с цементом.
Рабочие подошли поближе, прислушиваясь. Все знали о ночном происшествии.
– Так... Ну да... Скорая помощь, конечно, кто же еще! Номер? Откуда я знаю?! Фамилия Приходько, Станислав! Сорок лет... Но...
Он отключил связь, помолчал, пожал плечами.
– Ничего не понимаю... Что за чертовщина! Никакого больного не привозили, говорят. Ночь, говорят, вообще прошла тихо. Только один велосипедист в час ночи заходил, соринку из глаза достать...
– Отож, – прошептал кто-то. – Чортивня якась...
(из книги Анны Владимирской и Петра Вакса «Грязные деньги», изд-во Книжный Клуб семейного досуга, Харьков, 2012)