Гл. 10 Крах
Что-то пошло не так.
В своих откровениях апостолам Иисус Христос не раз предвествовал крах своей миссии на Земле. «И начал учить их, что Сыну Человеческому много должно пострадать, быть отвержену старейшинами, первосвященниками и книжниками, и быть убиту, и в третий день воскреснуть». (Мк. 8, 31)
Хотелось бы знать, как и что глаголили тысчелетние таблички Бельтэшартс-цара о судьбе потомка Давида, ставшего небожителем. Но нет ответа...
Погибла надежда на улучшение жизни человека на Земле.
В наследство людям, ищущим социальной справедливости, осталась на века лишь кардинальная заповедь: «Блаженны алчущие и жаждущие правды ибо они насытятся». И - путь самоусовершенствания для человечества.
О многом говорит пример Фиделя Кастро. В одном из своих публичных обращений к Папе вождь Кубинской революции задавал животрепещущий вопром:
-Почему церковь не занимается вопросом социальной справедливости на Земле?
После некоторой заминки ему категорично ответили:
-Не божеское это дело!
Странно! Тогда за что принял жуткую смерть Иисус?
...Было около полудня, по-иудейски в 6-м часу дня; зной ничуть не спадал.
Их вместе вывели из претории. Варавву радостно встретили сообщники.
Подстёгивая бичами, которыми хлестали коней на воинских ристалищах, воины поволокли Иисуса к Лобному месту.
Кто-то из толпы, смеясь, протянул воинам венец сплетённый из колючего терния; кто-то вложил Ему в руки Его пророческий посох - азиаты известны своей изощрённостью в истязаниях. И повели Его, погнали плетьми сквозь толпы зевак на Голгофу, где Он был арестован стражниками, по тесным азиатским улочкам сквозь гам, сквернословия и удары.
Тут подоспел крест (Crux Commissa), грубо сколоченный по срочному заказу, очевидно, Симоном из Киринеи (ивр. ;;;;;;;;, греч. ;;;;; ; ;;;;;;;;;). Из Ливии он прибыл на праздник опресноков, но владел на родине и своим участком поля. Как непритязательный чужак он, обозрев свои владения, поработал в субботу за экстра-плату, воспользовавшись мастерской чужой синагоги.
Давным-давно морёная древесина центрального столба была найдена кем-то при строительстве бассейна для омовения внутренностей жертвенных животных.
В связи с Крестом, ставшим Животворящим, рассказывается, что когда Адам был при смерти, его сын Сиф пошёл к вратам Рая с целью получить масло прощения и помазать им тело своего отца. Однако явившийся архангел Михаил сообщил, что масло прощения всему миру будет даровано через 5500 лет (пророчество о пришествии Христа) и дал Сифу ветвь от древа познания Добра и Зла, плод с которого вкусил Адам во время грехопадения. Вручив ветвь, архангел сказал: «Если сможешь оживить сей сухой плод, то быть ему исцелённым».
Вернувшись домой, Сиф нашёл Адама мёртвым и вложил сухую ветку в его рот (по другим версиям, на голову Адама Сиф надел венок, сплетённый из этой ветви, или это сделал сам Адам, который был ещё жив к моменту возвращения Сифа). Затем из неё проросло дерево из трёх сросшихся стволов, которое продолжало расти несколько тысячелетий, до наступления времён царя Соломона.
Этот царь - сын Давидов, срубив дерево, пытался употребить его при строительстве Иерусалимского храма, однако оно не подошло из-за размеров. Брус использовали при строительстве моста. Когда известная своей мудростью царица Савская нанесла визит Соломону, она преклонила перед древом колени. Поклонившись, она предрекла, что Спаситель мира будет повешен на этом древе, и оттого царству иудеев придёт разорение и конец. Затем, вместо того, чтобы ступать по дереву, она, босая, перешла ручей вброд. Испугавшийся Соломон приказал – с глаз долой - закопать брус.
Остальные части креста были сделаны из сосны, а «подножие» - из кедра: всё пошло в дело, что попалось случайному плотнику под руку в случайной мастерской.
Крест оказался слишком тяжёл для одного и простодушный Симон вызвался помочь Жертве. Тут сбылось ещё одно пророчество Иисуса: «Кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой».
По приказанию Пилата, к кресту, на котором распяли Христа, прямо над Его головой, была прибита дощечка с перечнем его «преступлений». На дощечке было написано по-еврейски, по-гречески и по-римски:
«Иисус Назорей Царь Иудейский»
И многие ее читали.
Однако, такая надпись не понравилась врагам Христовым. Возмущённые первосвященники пришли к Пилату и говорили:
-Не пиши: Царь Иудейский, но напиши, что Он сам говорил: я Царь Иудейский!
На что разгневанный Пилат прикрикнул:
-Что я написал - то написал!
И когда по мучительной дороге, безжалостно избиваемый волонтёрами по-всякому, пришел Он на место, воины жадно сорвали с Него одежды, как добычу и, прикрывая наготу, опоясали Его чресла полотенцем. И два разбойника с Ним; имена же их Десмас и Гестас. Десму распяли по правую руку от Него и Гесту - по левую.
Они знали Христа.
Один из разбойников, распятых с Ним, именем Гестас, сказал Ему, насмехаясь:
-Если Ты Христос, спаси Себя и нас.
Другой же Десмас, укорил его:
-Или ты не боишься Бога, когда и сами мы осуждены на то же? Нам воздано по делам нашим, а Он ничего худого не сделал.
И укорив подельника, сказал Иисусу:
-Помяни меня, Господи, в Царствии Твоем!
Иисус ответил ему:
-Истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю!
Тут нужно заметить, что в древние времена Иудейская область была особенно крошечной, наподобие провинциального районного городка типа Бердичев, и каждый житель её хорошо знал другого в лицо или по имени. В отличие от Евангелий, не сообщающих подробностей о людях, между которыми был распят Христос, апокрифическая литература содержит обширный набор расширенных преданий.
Так, существует описание происхождения двух разбойников. Оно повествует, что во время бегства Святого семейства в Египет от Ирода они поселились в пустыне и оказались в плену у разбойника, занимавшегося разбоем как чстным безнесом, и у которого родилось два сына.
Но жена убивца, имевшая только одну грудь, не могла вскормить обоих младенцев. Мария же, увидав умирающего ребёнка на руках у жены разбойника, взяла его, и лишь капля её молока коснулась его губ, он выздоровел.
И тогда ещё, предвествуя, Христос, будучи маленьким, заметил матери:
-Распнут, о мати, Меня через тридцать лет иудеи в Иерусалиме, а два разбойника эти со Мной на одном кресте повешены будут: Десмас — одесную, и ошую — Гестас. На другой же день внидет Десмсас предо Мною в Царствие Небесное.
Для себя же Иисус только повторял как заклинание:
-Отче, отпусти им, ибо не ведают, что творят!
Мучения распятого человека невозможно описать. Готовя этот текст, я, автор, три раза бросал это дело с воем, отказываясь закончить главу о Страстях Иисуса, ибо нестерпимо. Но Бог напомнил мне как поступали мои враги – иудеи из Марокко со мной в глухом полицейском подвале, забпвляясь игрой в русскую рулетку и разбивая вкровь мои зубы дулом итальянского револьвера.
Кроме нестерпимых болей во всех частях тела и страданий, распятый на кресте обычно испытывает страшную жажду и смертную тоску. Обычно смерть была настолько медленной, что многие мучались на крестах по нескольку дней.
Даже палачи, люди особо жестокие, не могли хладнокровно смотреть на страдания распятых. Они приготовляли питье, которым старались или утолить невыносимую жажду их, или же примесью разных веществ временно притупить сознание и облегчить муки.
По иудейскому закону, повешенный на древе считался проклятым. Начальники хотели навеки опозорить Иисуса Христа, присудивши Его к смерти и выбрав Ему позорную казнь.
И народ был при том, и старейшины, и старцы, и судьи. Многие издевались над Иисусом, торжествующе выкрикивая по-разному:
-Он спасал других, пусть спасет Себя Самого!
-Если Он Сын Божий, пусть сойдет с креста!
Палачи и стражники также смеялись над Ним и предлагали Ему напиток из оцета и желчи, говоря:
-Спаси Сам Себя, если Ты Царь иудейский!
Прямо на крест они подали Ему кислого вина, смешанного с горькими веществами, чтобы облегчить страдания. Но Господь, попробовав, не захотел пить его.
Он не хотел употреблять никакого средства для облегчения страданий. Эти страдания Христос принял на Себя добровольно за грехи людей; потому и желал перенести их до конца.
При кресте Спасителя стояли Матерь Его Мария, юноша-апостол Иоанн, Мария Магдалина и еще несколько женщин, почитавших Его. Они бесстрашно нарушили Закон, запрещавший женщинам смотреть казни и голых мужчин.
От видения нестерпимых мучений Сына Своего и скорби голубые глаза Божией матери стали водянистыми.
С шестого часа, с того, как Спаситель был распят (по нашему счету это с двенадцатого часа дня), солнце над Иудеей вдруг померкло и по всей земле наступила тьма. Она продолжалась до самой смерти Спасителя.
Эта необычайная, всемирная тьма была отмечена языческими писателями-историками: римским астрономом Флегонтом, Фаллом и Юнием Африканом. Знаменитый философ из Афин, Дионисий Ареопагит, был в это время в Египте, в городе Гелиополе. Наблюдая внезапную тьму, он сказал:
-Или Творец страждет, или мир рушится!
Впоследствии Дионисий Ареопагит принял христианство и был первым афинским епископом. Он как бы продолжил традиции Бельтэшатс-цара.
Кто-то из присутствовавших на казни женщин устыдил римского центуриона-сотника:
-Разве ты не поможешь Помазанику Божьему умереть достойно? Ты же христианин!
-Мне запрещено! По римскому закону всякий освободивший распятого по суду будет распят вместо него...
-Но кто, если не ты?!
И римский воин именем Лонгин (Longinus) в сверкающих доспехах, взяв копье, пронзил Ему ребро, и проистекла из тела кровь и вода - свидетельства смерти.
Был час шестой, и тьма настала над Иудеей, и по всей земле до часа девятого. И померкло солнце.
И завеса в храме, на которую денно и нощно пряла пряжу голубоглазая Мария, разодралась на две части сверху донизу.
Около часа девятого возопил Иисус громким голосом:
- Отче! В руки Твои предаю дух Мой!
И, сказав это, закрыл глаза.
Сотник же, видя происходившее, прославил Бога и сказал:
-Истинно, человек этот был праведник!
И все бывшие при том, устрашённые виденным и содеянным, возвратились домой, бия себя в грудь.
И вот человек по имени Иосиф, муж праведный и добрый, не участвовавший в обвинениях и злобствованиях иудейских, родом из Аримафеи, города иудейского, ожидавший также Царства Божьего, испросил у Пилата тело Иисуса. И сняв его с креста, обвил его плащаницею чистою и положил его в новую гробницу, которую иссек для себя, и где ещё никто не был положен.
Сотник донес Пилату, что произошло во время казни и у могилы Христа, которую охраняло его воинское подразделение. Как чудесным образом, сам собой отвалился от входа огромный камень и что вошедшие не обнаружили тела Христа, как с шумом разодрался занавес в Храме и наступила тьма непроглядная и поднялся ветер.
Правитель Иудеи, услышав, взволновался большим волнением/; и они не ели и не пили в тот день. И Пилат, допрашивая иудеев,о которых ошибочно думал, что они едины, сказал им:
-Видете вы странное в происшедшем?
И приванные им саддукеи равнодушно ответили правителю:
-Солнце затмилось так, как у нас обыкновенно бывает на хамсин. Или ты не знаешь наш хамсин? Так по-арабски мы называем изнуряюще жаркий, сухой, и знойный ветер на пятидесят дней, достигающий силы шторма. Пылевая буря. Она приходит в лёгких перистых облаках... Воздух настолько насыщается песком и пылью, что в середине дня приходится затепливать свечи, а из-за горячей пыли дышать трудно. И на улицу не выйти. Вот, началось!
...После казни Христа, хамсин положил начало унылому пятидесятидневному сиденью апостолов в закрытом помещении. За окнами, как живые, двигались по Иудее барханы, вспыхивая песочными вихрями.
Похоже, именно тогда, за общим столом, в преддверии арестов, апостолы и принялись писать свои свидетельские показания, согласовывая между собой каждую строчку. Чтобы не наговорить лишнее, чтобы не оклеветать походя, не оговорить. Жанр отчета, доноса и жанр свидетельских показаний - со всеми необходимыми умолчаниями.
Трудно сказать, где и как хранились до времени рукописи апостолов? Не в особом ли следственном комитете?! И не потому ли они стали известны миру только лишь после того, как, все апостолы от двенадцати, за исключением Иоанна и Иуды Искариота, умерли мученической смертью? Апостол Иоанн единственный, кто умер собственной смертью по старости.
Сегодня из общей казёнщины выделяются своей неискушённостью и открытостью лишь показания члена синедриона Никодима. Но и он, на всякий случай, не допустил словесный портрет Учителя в свои показания!
Никодим, вообще, из желания, видимо, польстить виновникам казни и заслужить прощение пустился во все тяжкие как бывалый царедворец и знаток требуемого и желаемого консерватиными элементами синедроина.
Вот он путанно сообщает потомкам о каком-то общенациональном согласии: «Услышав это, все возвеселились; и пошли Анна и Каиафа (злобные истязатели –В.М.), Никодим и Иосиф, и Гамалиил, и не нашли их (воскрешённых при жизни Христом из мёртвых) погребенными, но, придя в город Аримафею, там обрели их, преклонивших колени в молитве. И облобызав их со всем благоговением и почтением, привели в Иерусалим в собрание. И когда затворили двери, взяли свиток закона Господня и вложили им в руки, сказав:
-Заклинаем вас Богом Адонаем, Богом Израиля, Который свидетельствует через закон и пророков, Который говорил с отцами нашими: если веруете, что есть Тот, Кто вас из мертвых воскресил, - поведайте нам, как воскресли из мертвых?
Услышав эту клятву, затрепетали телом Харий и Лентий, пришли в смятение и воздохнули сердцем; подняв глаза к небу, сотворили (крестное) знамение Христово на уста свои и как бы тайно говорили, и сказали:
-Дайте каждому из нас листы папируса, и напишем о том, что видели и слышали.
И дали им.
Сели они отдельно друг от друга и написали»...
Мне довелось бродить по тем местам, где и две тысячи лет спустя бушуют смертельные религиозные страсти.
Христиане своими свидетельствами утверждают, что Мессия уже приходил на Землю, но был распят и, что прийдет опять, теперь навсегда и Царство Небесное утвердится на Земле. Окончательно и бесповоротно.
Другая часть, верная древним племенно-родовым законам, до сих пор ждёт-пождёт своего Мессию, который размножит их как песчинки в море, как звёзды в небе, и даст им право стать учителями всего человечества.
Кстати, о саддукее и об их первосвященнике-вожаке Каифе. Никодим, оказывается, не зря благостно вспоминает этого изверга. В последущей жизни Каифа перековался. Возможно, под влиянием бесед с Иисусом. Но, возможно, позавивдовав посмертной славе убиённого им воплощённого Бога.
Конец Десятой главы