Она пролегла не только между дворами, но и сердцами матери и сына.
А случилась эта история в одном из больших сёл нашего района. И теперь, спустя уже несколько времени, проезжая по асфальту мимо, вижу как около незавидного и старенького деревянного домика вырос большой кирпичный дом с надворными постройками. Почему же всё-таки в доме матери не ужились сын с невесткой?
Осень в наших краях стоит долго, почти как лето. В это время особенно ярко выделяется своим сочным нарядом скумпия. Николай возвращался из рейса. После работы часа два повозился с колёсами, как говорят шофёры "переобувался". Но, подъехав к тому месту, где начинал расти кустарник скумпии, оживился. Нравился он ему потому, что заменял летние цветы. А ещё напоминал о Наталье. Как она там? Привёз он её из соседнего села с "приданым". Так в селе говорят о женщине, которая выходит замуж с ребёнком. Николаю нравилась уже его дочурка Маша. Любил он и Наталью крепко. Но родичи отговаривали:
– Что ты, Николай, делаешь? На кого позарился?
Николай отмалчивался. Да и, вообще, в жизни он был не разговорчивым.
– Тебе своих девок что ли мало? И помоложе есть, и без "приданого". Опомнись.
Да и мать как-то до свадьбы сказала Николаю:
– Не дело ты затеял, сынок. Раз она с тем мужем не ужилась, и с тобой жизни не будет. А там гляди, Коля. Может, слюбитесь, своих детей наживёте.
И заплакала в скомканный платок...
После регистрации молодые подкатили к селу. Односельчане раза три перетягивали верёвку, кричали:
– Не пустим! Подмазать надо! Наливай!
– Да он, наверное, не знает, что в этих случаях надо делать.
– Конечно, не знает, женится-то первый раз. Она должна подсказать.
– Правильно. У невесты больше опыта!
Но этого не слышали молодые. Земляки зубоскалили, проверяя Николая на крепость. А он только улыбался...
Под третью стопку родня и приглашённые засуетились: надо одаривать молодых.
– Что толку дарить, всё равно жизни не будет, – сквозь зубы процедила сестра Николая Анна.
– Дарите больше кукол, есть кому в них играть, – на той же ноте пропел её муж Петро.
Гости как-то стеснительно переглянулись, сделали вид, что не слышат. А поднос с подарками уже пошёл по кругу. Дарили всякое: материал, посуду, но больше деньги: молодые сами выберут, что купить для нового дома.
Захмелевшие люди выходили во двор перевести дух, подышать свежим воздухом. А что за свадьба без пляски и частушек:
– Пойду плясать, доски гнутся, сарафан короток, ребята смеются, – задиристо начала одна из подруг невесты. Из толпы выбежала дивчина и, как бы в ответ, в такт гармони звонко пропела:
Меня сватали корили
И просватали корят.
Всех корённых разобрали,
А хвалёные сидят.
В круг всё больше и больше собиралось бедовых девок и отчаянных парней. Они наперебой старались перечастушить и переплясать друг друга. Тешились и те, кто рвал глотки и не жалел туфель, и те, кто окружал их. А в другом углу двора Анна Вербовая вместе со своим мужем "натаскивали" мать.
Старая Агафья внимательно слушала дочь и зятя, а сама полузаплаканными глазами вопрошающе смотрела на крыльцо, где в окружении друзей стоял Николай со своей Наталкой.
– Скажи сразу им, чтобы съезжали от тебя, – вполголоса говорила Анна. – Она всё равно не будет считать тебя хозяйкой.
– Молодая повернёт всё по-своему, – вторил ей Петро.
– Мы и дом ставили, и сараи строили, а она на всё готовое придёт, да ещё не одна.
– Не даст тебе, мама, спокойно пожить. Руби сразу сук. Не обломаешь поперву, потом сил не хватит.
– Да, может, и ничего, детки, будет. Пообвыкнутся молодые-то.
– Ну, смотри. Пеняй тогда на себя, дорогая мамочка.
– Как хочешь, тёща, а я ей сейчас всё скажу, – и с этими словами Петро отправился к крыльцу...
Скандал тогда на свадьбе кое-как пригасили, но искры от него вот уже несколько лет не удавалось погасить.
Как-то возвратился Николай домой раньше обычного: отпросился у механика съездить к тёще. Давно не были, да и тёща с людьми переказывала, что хочет видеть молодых, болеет. Ещё не доходя до своего огорода, он услышал отчаянный крик:
– Да что вы делаете? Как Николай со двора, так вы за меня принимаетесь.
Не помня себя, Николай бросился к дому и увидел свою Наталку с растрёпанными волосами, в порванном платье, босиком. Она подскочила к нему и бросилась ему на шею, всхлипывая и приговаривая:
– Коля, да на что такая жизнь? Что за изверги эти люди. Что они только про меня не говорили при матери... Она ведь... может... и поверить... Коля, уедем отсюда...
После этой сцены по селу прокатился слушок: Вербовые, мол, хотят выжить молодых, а в дом матери поселить потом своего старшего сына. Насколько это было правдой – трудно судить, но при разговоре на эту тему с мужиками Петро всякий раз, как бы оправдываясь, говорил:
– Для неё, что ли, мы с Анной дом построили, когда Николай был в армии.
– Да ты дай молодым время обжиться, а там, глядишь, и сами строиться начнут. Николай-то деловой парень, – говорили ему односельчане.
Дальше больше. Вербовые уже и Николая перестали побаиваться и уважать. Осенью он пилил дрова на зиму, Наталья прибиралась в доме. Пришли Анна и Петро, поздоровались. Натужно гудела пила, выбрасывая пахнущие смолой тёплые опилки. Росла гора чурок. Николай увлёкся работой. Вдруг – раздирающий душу крик:
– Николай, бьют!
Из дверей выбежала Наталка. Вслед за ней полетели поленья дров и... бранная ругань Петра и Анны.
Прижимая к себе жену, Николай подумал: "Надо что-то делать. Хватит так жить".
Вечером он долго не ложился спать, что-то выжидал, то и дело выходил на улицу, гремел в коридоре. Наталка уснула, мать тоже начала стелить постель.
– Мама, – окликнул Николай, – вы б погодили немного, разговор есть.
В тёплой кухне, усевшись на стул, он прямо спросил мать:
– За что вы не любите Наталку? Она же вам ничего плохого не сделала.
– Не знаю, сынок, но мне говорят, что вы хотите меня в дом престарелых сдать. А каково мне при живых детях?
– Враньё всё это.
– Оно, может, и так. Но, на всякий случай, дом разделить не помешает. И двор, конечно.
– Зря вы это, мама, затеваете. Перед людьми стыдно.
Но мать осталась при своём мнении. И вскоре в суде появилось её письмо.
Уже после раздела подъехали Петро с другом к тёще. Не спрашивая у хозяйки разрешения, вошли в половину дома Николая и начали собирать вещи. Две скатерти через несколько минут стали увесистыми узлами. Перед тем как уехать, Петро сказал:
– Вы, мать, скажите этой бусурманке, что её вещи будут там, откуда она пришла...
Но Николай и Наталка выдержали. Они построили себе дом, сарай. У них родился мальчик. Они назвали его в честь отца Николая – Кириллом.
Трудно, ой как трудно, жить рядом с матерью и не бывать у неё в гостях. Что мешает им жить вместе? Радостно и дружно. Николай и Наталка зла не помнят. Но сумеет ли понять мать сына, не пойдёт ли снова "за советом" к своей дочери и зятю?
Ярко этой осенью окрасилась скумпия. Окрасилась на радость людям: осень тоже богата красками...