Выяснилось, что начальница рекламного агентства все-таки не против подхалимства в виде сигаретки, вкусно выкуренной в компании мужчин в «нашем любимом летнем дворике». Они прошли дружной гурьбой через маленькую кухоньку и вышли во двор. Там, для максимально творческого выкуривания сигарет, стояла настоящая массивная садовая скамья у стены старого здания, а сама стена была бережно задрапирована диким виноградом. Разгоряченные разговором, курильщики не сразу заметили, что для летнего дня вокруг необычно темно. Все небо захватила большущая черная туча, как-то очень быстро стемнело и дунул ветер.
– Прячемся? – спросил Романенко, поглядывая на легко одетую Сотникову.
Но она лишь молча покачала головой, затягиваясь сигаретой и вглядываясь карими восточными глазами в небо. Жора и Виталий примолкли, отодвинувшись к стене. Над местом для курения нависал обширный балкон, и они надеялись на его защиту от хлябей небесных. Ветер рванул еще сильнее, покатились по двору пластмассовые пустые бутылки, где-то наверху хлопнула оконная створка и сразу грянул звон разбитого стекла. В небе сверкнула молния, кто-то из ребят зашептал: «Раз, два...» На счет «три» ударило так громко, словно рвали прочную ткань прямо возле уха. И рухнул ливень. Только что был виден весь двор, и вот уже одни только струи воды перед глазами, больше ничего. Вода, шипя, отражалась от булыжников, гулко барабанила по крышам стоящих во дворе автомобилей. Стало легко дышать, – даже, пожалуй, думать. И никто не сказал подходящей к случаю банальной фразы, вроде: «Ну, наконец-то дождь, месяц жара стоит, сколько можно».
Минуты через три ливень стал просто дождиком. Через узкий въезд во двор стала видна противоположная сторона улицы, где под навесом писательского дома пряталось несколько человек и стояла бочка с квасом. Капли дождя становились все реже.
– Пойдем, – сказала Даша, взглянув на Александра Романенко. Он приложил палец к губам и сказал:
– Смотри!
Вниз по крутой улице бурлил поток воды, возле потока стоял взлохмаченный пес и жадно лакал воду.
– Красота, – сказал Романенко, глядя зачарованными глазами на эту картину. – Вот тебе идея чистой жажды, хоть для «Спрайта», хоть для любого напитка.
Виталий и Жора засмеялись. Их арт-директор постоянно выхватывал из окружающей жизни какие-то бытовые картинки и толковал их со своей креативно-рекламной точки зрения.
– Тогда вот это – готовый образ для рекламы колготок, – сказал Виталий, кивая в сторону улицы.
Из-под писательского навеса выпорхнула молодая девушка и побежала через улицу, мелькая красивыми голыми ногами. Она была в короткой юбочке, а босоножки держала в руке. Это было действительно красиво, как в рекламном клипе. Девушка вбежала во двор и оказалась Юлией Папернюк, и ребята помахали ей рукой. Мокрая Юля подбежала к ним.
– Ты переходишь в модельное агентство, колготки рекламировать, – улыбнулся Романенко. А Сотникова погрозила ему пальчиком и велела:
– Всем работать!
(из книги Анны Владимирской и Петра Вакса «Черный жемчуг», изд-во Перун, 2004)