Глава 14. КАЛИНИНГРАД
Отгуляв свой первый за последние пять лет отпуск, из которого его ни разу не отозвали, Антон прибыл в штаб бригады. Начальник штаба бригады капитан 2 ранга Щетинников ознакомил его с приказом главкома ВМФ, в котором он назначался старшим помощником командира БДК-10.
– Командир БДК, капитан 3 ранга Гиреев Ю.М., еще находится на боевой службе. Он должен вернуться только через 2 месяца. Так что начинайте формировать новую команду. Приказ уже подписан.
В этот период в бригаде десантных кораблей уже был один БДК, который назывался «Воронежский Комсомолец». Этот корабль имел хорошо отлаженную организацию, имел звание «отличного корабля» и уже сложившиеся боевые традиции. Командир БДК «Воронежский Комсомолец» капитан 2 ранга Вернидуб был старый опытный вояка. Когда капитан-лейтенант Родионов прибыл к нему с просьбой поделиться с ним опытом и образцами служебной документации, которую необходимо иметь на большом десантном корабле, тот высокомерно заявил:
– Товарищ капитан-лейтенант, когда Вы станете командиром БДК, тогда приходите, а сначала пообщайтесь с моим старпомом. Я дам ему указание.
– Спасибо и на этом, – стараясь не показывать своего возмущения, ответил Антон. – Только дайте, пожалуйста, указание своему секретчику, чтобы мне разрешили пользоваться Вашей секретной частью.
– Принесете справку о допуске к работе с секретной литературой, напишите рапорт, вот тогда я приму решение, – все также высокомерно ответил Вернидуб.
Слегка расстроенный таким холодным приемом, Антон решил больше не унижаться и начать, как обычно, с
приказа Главкома ВМФ, регламентирующего основные перечни документов, которые необходимо иметь на таких кораблях. Только после этого он решился посетить старпома БДК «Воронежский Комсомолец». В отличие от своего командира, Женя Заворотнюк оказался очень общительным и открытым к сотрудничеству человеком. Он снабдил нового ИО командира БДК огромным количеством различных бланков документации, образцами организационных приказов и методической литературой, необходимой для отработки организации службы на БДК
– Если что нужно, – провожая своего коллегу и радушно улыбаясь, сказал он, – не стесняйся. Чем могу – помогу.
– Спасибо, товарищ капитан 3 ранга, – от всей души поблагодарил Антон.
– Можно просто Женя, – все так же улыбаясь, поправил тот. – Или Евгений Николаевич в официальной ситуации.
Для обеспечения организационного периода новому экипажу предоставили половину казарменного помещения для матросов и старшин срочной службы на береговой базе и две четырехместных комнаты для мичманов и офицеров.
Одним из первых прибыл командир БЧ-4, то есть командир боевой части наблюдения и связи, старший лейтенант Сичевский А.В. Вслед за ним прибыл командир штурманской боевой части, старший лейтенаннт Егоров Г.В. С ним Антон был уж немного знаком по службе в дивизионе МДК. Это был жизнерадостный, исполнительный, общительный и высоко эрудированный офицер. Он закончил Высшее мореходное училище, призван для прохождения обязательной службы, да так и остался в кадрах ВМФ. Потом прибыл выпускник специальных курсов офицерского состава, командир ракетно-артиллерийской БЧ младший лейтенант Соловей М.Е. Последним прибыл командир электромеханической
БЧ капитан-лейтенант Касьянов Ю.Н. Одновременно с прибытием офицеров начали прибывать и матросы, и старшины. Отведенной части казармы явно не хватало. Узнав об этом, начальник штаба бригады вызвал капитана 2 ранга Вернидуб и приказал ему подготовить один из десантных кубриков для размещения второго экипажа БДК.
Десантный кубрик позволял комфортно разместить всю команду. При этом непосредственно в кубрике имелось несколько кают, которых хватило на всех офицеров и мичманов. Евгений Николаевич любезно предоставил ВРИО командира БДК-10 рабочую комнату в своей каюте, а только что прибывшему заместителю командира корабля по политической части капитан-лейтенанту Дворниченко В.В. – койку в каюте замполита БДК «Воронежский Комсомолец». Среди мичманов, переведенных на БДК, оказались бывшие сослуживцы и по дивизиону СДК, и по дивизиону МДК. Особую радость Антона вызвал перевод из дивизиона МДК в его экипаж мичмана Коханюка А.С. Мичман Коханюк был гордостью капитан-лейтенанта Осьмухи. Он считал его своим питомцем. И было чем гордиться.
Антон Коханюк прибыл на службу из белорусской глубинки на штат моториста. До службы он работал трактористом в одном из колхозов. Скромный, трудолюбивый, уважительный парнишка легко вошел в коллектив МДК. Он быстро освоил всю довольно сложную технику, имевшуюся в боевой части 5 МДК. До службы на флоте Антон самоучкой освоил гармошку и по вечерам услаждал слух своих товарищей виртуозной игрой на этом старинном русском музыкальном инструменте. Помимо гармошки, на МДК были гитара и баян. К изумлению экипажа, Антон довольно быстро освоил и эти музыкальные инструменты. Вскоре Андрей Демьяныч предложил Коханюку перейти на сверхсрочную службу и должность командира отделения мотористов. Тот согласился и оказался не только хорошим мотористом и музыкантом, но и хорошим воспитателем.
Летел день за днем. Наконец, организационный период, объявленный командованием бригады, закончился. На смотре, проведенном командиром бригады, экипаж новостроящегося корабля показал высокую организованность, выучку и глубокие знания общевоинских и корабельного уставов. Когда экипаж только начал формироваться, на складе береговой базы не оказалось положенных десантникам синих рабочих костюмов. Поэтому было принято решение переодеть весь экипаж в белое рабочее платье.
Теперь капитан-лейтенант Родионов не раз и не без гордости слышал, как комбриг на совещаниях командиров ставил его экипаж в пример. Сразу после смотра весь экипаж был расписан дублерами специалистов БДК «Воронежский Комсомолец». При этом капитан-лейтенант Родионов был официально назначен исполнять обязанности старшего помощника командира корабля, оставаясь ВРИО командира «своей» воинской части. Женя Заворотнюк убыл в очередной отпуск. Тогда-то и произошел мелкий инцидент, которому Антон сначала не придал никакого значения. В бригаду прибыл новый начальник штаба капитан 2 ранга Иволгин. В тот день, как обычно, командиры кораблей прибыли на совещание в штаб бригады. Командир бригады отсутствовал. Совещание начал новый начальник штаба. Вдруг дверь распахнулась, и в кабинет стремительно ворвался комбриг.
– Родионов здесь? – спросил он и тут же без перехода обратился ко всем офицерам:
– Товарищи офицеры, подойдите к окну! Вы слышите, как поют? Это экипаж капитан-лейтенанта Родионова. Они как будто на параде. Как белые лебеди, они дружно и четко маршируют на плацу. А экипаж создан всего месяц назад. Учитесь!
– Товарищ комбриг, это экипаж Гиреева, а не Родионова. Родионов – это калиф на час, – вдруг подал голос новый начальник штаба.
– Дай бог всем быть такими калифами, – примирительно сказал комбриг. Антон был доволен и не скрывал своей радости. Но радость оказалась преждевременной. Прошла неделя. Капитан 2 ранга Вернидуб взял себе выходной, или «отгул», как часто говорят на флоте. Антон остался за командира корабля. Вдруг по кораблю затрезвонили 3 длинных звонка.
– Что-то командиру не отдыхается, – подумал он и поторопился к трапу, чтобы встретить его. Вместо командира он увидел капитана 2 ранга Иволгина, который стоял уже на палубе корабля и на чем свет стоит ругал вахтенного у трапа, который не только не вызвал для его встречи дежурного, но и не пускает его на корабль.
– Извините, товарищ капитан 2 ранга, видимо, матрос Фурман еще Вас не знает.
– Ах не знает, – протянул Иволгин. – Тогда Вы здесь зачем? Или Вы только и умеете, что втирать комбригу очки? Но я Вас насквозь вижу. Вы никогда не станете командиром БДК. Да и со старпомов я Вас за ногу сдерну, – с угрозой добавил он.
– Простите, товарищ капитан 2 ранга, чем это я Вам так насолил? Ведь мы с Вами встречаемся всего второй раз.
– А с Вас и этого достаточно, – все также злобно ответил он.
Придя вечером домой, Антон рассказал жене и матери, которая в это время гостила у них, об этом странном происшествии. Девичья фамилия бабушки Антона по матери была Иволгина.
– А ты не знаешь его биографии? – задумчиво спросила Александра Алексеевна. – Дело в том, что в селе Веселое, откуда родом моя мама, фамилия помещика, тоже была Иволгин, и он неоднократно пытался заставить
мамину семью поменять фамилию на любую другую. Даже расходы обещал оплатить. Может, ваш новый начальник из этой проклятой помещичьей семьи?
Антон от души посмеялся такому предположению. Однако на этом история не закончилась.
Вскоре прибыл капитан 3 ранга Гиреев Ю.М. Капитан-лейтенант Родионов сдал, как положено, свои полномочия штатному командиру и приступил к выполнению чисто своих обязанностей. Как только он перестал быть командиром корабля, его тут же включили в график дежурных по бригаде далеко не последним. Не прошло и двух дней, как он уже правил дежурством и вахтой бригады. Все шло хорошо. Дежурство подходило к концу. Оставалось 4 часа до смены. Вдруг позвонил начальник политотдела и попросил выделить в распоряжение начальника клуба десять человек из дежурного взвода. Антон выделил людей и передал их старшему лейтенанту, начальнику клуба. Через полчаса в рубке дежурного снова раздался звонок. Начальник политотдела начал выговаривать дежурному за то, что выделенные им люди болтаются без дела по территории.
– Товарищ капитан 2 ранга, люди, о которых идет речь, выделены в распоряжение вашего подчиненного, начальника клуба и он обязан организовать их работу, а не я. Так гласит устав.
– Ты меня еще уставу учить будешь! – взорвался начпо. – Доложите начальнику штаба, что я Вас снимаю с дежурства. Сегодня заступите снова.
– Теперь мне уж точно придется поучить Вас уставу, – посуровел и Антон. – Снять дежурного по бригаде имеет право только сам командир бригады.
Начальник политотдела ничего больше не сказал и бросил трубку. Буквально через минуту позвонил Иволгин:
– Товарищ дежурный, за невыполнение приказания начальника политотдела я Вас снимаю с дежурства. Сегодня заступите дежурить снова.
– Когда начальник политотдела не знает устава, я еще могу понять. Но как Вы можете не знать прописных истин, я не знаю. Ведь даже в нашей инструкции черным по белому написано, что только командир бригады имеет право снимать дежурного. Так что, извините, товарищ капитан 2 ранга, я, с Вашего разрешения, продолжу дежурство, а завтра Вы мне можете уже приказывать, что хотите.
Через полчаса в рубку дежурного зашел капитан-лейтенант Савельев, который должен был менять Антона вечером.
– Петрович, начальник штаба приказал мне заменить тебя немедленно, – начал он.
– Коля, – прервал его Антон, – пойди доложи начальнику штаба, что я готов выполнить его приказ, как только ты мне его покажешь в письменном виде. А еще передай ему, что офицера, снятого с наряда или вахты, разрешено снова ставить в наряд только через трое суток. Савельев ушел, а через полчаса в рубку дежурного ворвался командир бригады.
– Как это прикажете понимать? – с порога закричал он. – Что ты здесь уже натворил, что и начпо, и начштаба «в белке»?
Антон вкратце объяснил, что произошло, и тут же добавил:
– Я действовал в соответствии с инструкцией, подписанной Вами.
– Да все правильно, только мягче, мягче надо было.
– Они бы меня тогда вообще сожрали, – пробормотал Антон. Теперь уже от Иволгина можно было ждать любой пакости. На счастье, пришла телеграмма, в которой сообщалось, что завод «Янтарь» готов принять команду БДК и ждет ее. Через несколько дней экипаж БДК в полном составе убыл в город Калининград.
По дороге в Калининград экипаж БДК делал пересадку в Вильнюсе. Согласно расписанию, посадка на поезд должна была начаться только через три часа. Антон знал, что в этом городе живет его родной отец. Детская обида уже давно перегорела. Чуть-чуть поколебавшись, он решил его навестить. Отцу к тому времени уже было 75 лет. Около 2 часов он потратил на то, чтобы узнать адрес отца. Когда заветный адрес оказался у него в руках, стало ясно, что за оставшееся время он его навестить не успеет.
– Ладно, на обратном пути, когда буду ехать в отпуск, я его обязательно найду, – решил он. А через три месяца отец умер, так и не встретившись со своим младшим сыном.
Не успела команда БДК-10 выйти из вагонов в г. Калининграде как тут же встретилась с ее Величеством Историей. В расписании движения поездов светилась надпись: Поезд «Кенигсберг – Вена» временно отменен. Нашлась-таки умная голова, которая догадалась сохранить для потомков историческое объявление.
На привокзальной площади их ждали два автобуса и грузовик. Матросы и старшины сложили свои морские чемоданы и вещмешки в грузовик, а сами расселись по автобусам. Не успели автобусы отъехать от железнодорожного вокзала, как изумленным морякам открылась панорама, которая не снилась и в страшном сне: вдоль дороги тянулись улицы, на которых вместо домов стояли отдельные стены и дымовые трубы. У подножия некоторых стен валялись груды разбитого кирпича и других элементов бывших зданий. На одной из улиц автобусы остановились, и моряки увидели кусок трехэтажного особняка, от которого осталось две смежных стены и потолочное перекрытие на уровне 2 или 3 этажа, на котором, как на выставке, были хорошо видны платяной
шкаф, стоящий в углу, диван у стены и детская кровать, стоящая почти у самого края потолочного перекрытия. Завершали панораму разрушенного жилища огромные настенные часы. Четверть века прошло после окончания самой страшной в истории человечества войны, а развалины некогда красивого и богатого города все еще властно напоминали о ней. Но не только это зрелище поразило моряков. Каждый из них с изумлением отмечал исключительную чистоту улиц и ровную, как бильярдный стол, дорогу, по которой они ехали.
– Эти дороги немцы строили еще в 1936 году, – объяснил им водитель автобуса. – И до сих пор они практически не ремонтировались, – с гордостью добавил он.
Завод «Янтарь» с нетерпением ожидал прибытия команды, заводские испытания подходили к концу. Красавец БДК-10 горделиво стоял у сдаточной стенки завода. Жилые помещения ожидали экипаж почти полностью отделанные. Оставались сущие мелочи, из-за которых вселение решили не откладывать. В остальных помещениях проводилась первичная покраска. Обойдя корабль, Антон был поражен его размерами и конструкцией. Он значительно отличался от «Воронежского комсомольца» и конструкцией и вооружением. На БДК-10 впервые в мире устанавливалась реактивная морская установка «Град», способная в течение нескольких секунд выпустить по противнику 80 неуправляемых баллистических ракет. Для управления огнем реактивной установки впервые в нашей стране была использован лазерный дальномер, позволяющий определять расстояние до цели с точностью до 5 см на расстоянии до 25 километров. Правда до окончательной отладки новейших видов оружия и технических средств было еще далеко, а вот приемка служебных помещений и жилых помещений десанта была задачей № 1.
Командир БДК тут же стал заместителем председателя государственной комиссии по приемке корабля от промышленности, а все корабельные работы и воспитание коллектива экипажа ложились на плечи старпома. Предстояло проверить и принять 396 помещений, имевшихся на корабле.
– Старпом, сразу после окончания ходовых испытаний нам предстоит дружеский визит в 14 африканских государств. Если ты не организуешь качественную приемку корабля, нам тогда самим придется кувыркаться, чтобы не ударить в грязь лицом, – обратился командир БДК к старпому.
– Юрий Михайлович, я постараюсь все сделать наилучшим образом, но, чтобы улучшить качество приемки, необходимо выговорить у директора завода право не закрывать ни одного удостоверения о приемке объектов без моей подписи, – ответил тот. – Кроме того, на корабле страшный бедлам. Все помещения завалены всевозможным строительным мусором и горючими материалами.
– Эти вопросы решай сам со строителем, а насчет удостоверений я договорюсь.
Антон решил начать свою деятельность на корабле с наведения порядка в жилых и служебных помещениях. На следующее утро, встретившись с главным строителем корабля, он попросил его немедленно убрать с корабля весь строительный мусор и потребовать от рабочих и служащих прекратить курение в неположенных местах.
– Извините, Антон Петрович, времена, когда слово строителя было для рабочих законом, прошли. Сейчас управлять ими очень трудно. Уволить я их не могу, а человеческих слов они не хотят понимать. Почти ни один корабль не ушел с завода, чтобы на нем не было пожара. Из-за этого завод несет серьезные убытки.
– Извините, Нариман Захарович, – в тон ему ответил старпом, – тогда разрешите воспитанием чувства ответственности у ваших рабочих заняться мне. Объект режимный, и я этим воспользуюсь.
– Валяй, – безнадежно махнул рукой Нариман Захарович.
В тот же день Антон вызвал боцмана, обязанности которого временно исполнял мичман Духанин, и приказал ему оборудовать на баке и на юте места для курения. Потом он собрал командиров боевых частей и предложил им оказать помощь строителям убрать как можно скорее строительный мусор с корабля и больше не подписывать ни одного требования, пока тот или иной бригадир не уберет мусор в конце рабочего дня на своем объекте. Потом он посетил заместителя директора завода по режиму и поделился с ним своими планами по наведению порядка на корабле.
– Действуйте, я Вас поддержу! – пообещал тот.
Получив доклад боцмана о готовности «курилок», старпом вышел на ходовой мостик, включил на полную мощность ГГС и обратился ко всем присутствующим на корабле:
– Товарищи матросы и старшины, товарищи рабочие и служащие, корабль, на котором мы сегодня живем и работаем, захламлен, все курят где попало. Это чревато пожаром и другими неприятностями. Сегодня на корабле будет проведена большая приборка. Весь мусор с корабля будет убран. Отныне прошу всех по окончании рабочего дня оставлять свои рабочие места чисто убранными, а также прошу никого не курить где попало. Для курения на корабле в носу и в корме оборудованы курилки. Благодарю за внимание!
Целый день матросы и старшины и бригада рабочих, выделенных главным строителем, вывозили мусор. Его оказалось больше двух грузовиков. На следующий день старпом обошел корабль. Рабочие и служащие продолжали спокойно мусорить и курить кому где захотелось. Антон возмутился:
– Товарищи строители! – снова обратился он к ним по трансляции. – Командование корабля и администрация завода настоятельно просит вас соблюдать правила пожарной безопасности. Предупреждаю, с этой минуты любой строитель, курящий в неустановленном для этого месте, будет изгоняться с корабля.
Стоя на ходовом мостике, он хорошо видел, как рабочие бурно реагируют на его выступление, сопровождая его слова недвусмысленными жестами.
Старпом вызвал боцмана и приказал ему взять двух самых крепких матросов, дежурного по низам и прибыть через полчаса к нему.
– Товарищи, сейчас мы должны показать рабочим, что с ними будет в случае нарушения ими правил пожарной безопасности. Действовать решительно и быстро. Все мои указания выполнять немедленно. Последствия беру на себя, – сказал он, когда боцман прибыл с людьми.
Не успели они пройти и десяти шагов, как увидели группу рабочих, которые расположились вокруг люка и уже расстелили на нем газету с немудреной снедью на ней. В центре импровизированного стола красовалась бутылка водки. Все мужчины дружно дымили. Увидев группу моряков, двое поспешно затушили сигареты, а третий демонстративно начал пускать кольца дыма.
– Молодой человек, Вы слышали мое обращение по трансляции? – обратился к нему старпом.
– Ну слышал, так и что? Я уже давно отслужил и выполнять твои указания мне ни к чему. У меня свое начальство есть.
– Вы немного заблуждаетесь. С тех пор, как экипаж заселился на корабль, командир корабля и старпом являются прямыми начальниками для любого, кто ступил ногой на палубу.
– Да пошел ты... – окрысился тот.
– Дежурный, выведите нарушителя с корабля! – скомандовал старпом. Матросы сделали шаг вперед.
– Не трогайте меня, я сам уйду, – заверещал тот.
– Вот и хорошо. Товарищ мичман, проводите их до трапа. Пропуск этого юноши принесете мне.
– А как же я? – растерянно спросил нарушитель. – Меня же не выпустят с завода.
– А Вы зайдите к заместителю директора по режиму. Он выдаст Вам временный пропуск и включит в приказ о лишении Вас премии на этот месяц.
Мужчина обреченно спустился по трапу и медленно пошел в сторону проходной. Обойдя корабль, Антон приказал еще у троих злостных нарушителей противопожарной безопасности забрать пропуска и выставить их с корабля. Потом он собрал их пропуска, написал представление об увольнении этих рабочих за грубое нарушение техники безопасности и лично отнес их заместителю директора завода по режиму.
Слух о жестких мерах, принятых к нарушителям, мигом облетел весь завод. Количество желающих покурить или пререкаться со старпомом резко сократилось.
Вскоре в каюту старпома один за другим потянулись бригадиры столяров, плотников, корпусников, маляров и др. с пачками удостоверений, которые у них не хотели брать в бухгалтерии без подписи старпома. Юрий Михайлович сдержал свое слово и выговорил у директора право непосредственно влиять на качество приемки объектов. Это еще больше укрепило и порядок и авторитет офицеров корабля. Старпом не подписывал ни одной бумажки, не получив подтверждения от командиров БЧ или боцмана.
Одной из первых примчалась Валентина Михайловна, бригадир маляров. Завод не укладывался в график сдачи объектов. Директор завода учредил поощрительный фонд, из которого за каждое закрытое досрочно удостоверение в тот же день выдавалась премия.
– Антоша, дорогой, – не успев даже как следует познакомиться, томным голосом запела она. – Мои девочки сегодня славно потрудились, и я бы хотела, чтобы они успели получить свою премию. Все объекты сданы досрочно.
– А как насчет качества? – спокойно спросил старпом.
– Вы что, мне не верите? – с хорошо разыгранным негодованием воскликнула она.
– Ну, что Вы, что Вы? – успокоил её Антон. –У меня нет никаких оснований Вам не верить. Просто у меня есть одна гнусная привычка проверять качество самому. «Верь собаке до последнего дыхания, а человеку до первого случая», как говорил один классик. Пойдемте, порадуйте меня высоким качеством работ своих девочек.
Валентина Михайловна недовольно дернула плечами и обиженно вышла из каюты. Антон взял из под умывальника металлический скребок и последовал за бригадиром. Первое же помещение, которое предъявила ему Валентина Михайловна, оказалось покрашенным по неподготовленной поверхности: невооруженным глазом было видно, как из-под краски проглядывает грязь и ржавчина. Сделав пару скребков, Антон показал их бригадиру:
– Что Вы на это скажете, уважаемая Валентина Михайловна?
– Наверное, я пропустила этот объект, – потупив очи, невнятно проговорила она.
– Охотно Вам верю. Пойдемте смотреть следующий объект.
Следующий объект оказался еще хуже.
– Так ведь это только грунтовка, – пыталась оправдаться Валентина Михайловна. – Я лично проверю еще раз эти объекты, и мы все замечания устраним.
– Нет, дорогая Валентина Михайловна, прежде чем устранять эти замечания, я пришлю Вам боцмана, он сначала проверит, как вы зачистите сомнительные места, и не дай бог вы перекрасите их раньше, заставлю тогда полностью сдирать краску со всех халтурных помещений. О премиях тогда придется забыть.
Медленно, со скрипом, но работа потихоньку пошла. Уяснив, что халтура не пройдет, рабочие стали более требовательно относиться и к себе, и к своим товарищам. Некоторые из них явно неодобрительно смотрели на рвение старпома. Довольно часто он ловил на себе их косые взгляды. Несколько дней Антон вообще не выходил с территории завода. Вскоре к нему приехала жена и дети. Директор завода выделил им просторный двухместный номер в гостинице завода, которая находилась в полсотни метрах от КПП. Хоть поздно вечером, но довольно часто он навещал свою семью. Однажды вечером, направляясь в гостиницу, почти у самых ворот завода он встретил троих подвыпивших мужчин, лицо одного из них показалось ему знакомым.
– Ну что старпом, не узнаешь? – начал именно он. – Теперь тебе полегчало?
Антон насторожился. Теперь он узнал в говорящем одного из тех, кого он убрал с корабля.
– Узнаю, – спокойно сказал он. – Вы один из тех, кому не нравится порядок.
– Я тебе сейчас на роже порядок наведу, – с угрозой начал он и вдруг, размахнувшись, попытался ударить Антона в лицо.
Антон автоматически выставил левое предплечье вперед, остановил руку бьющего и сразу же провел прием САМБО, который у него был отработан до автоматизма. Нападавший, взревев от боли, упал на колено. Спутники бандита опешили. Видимо, они даже предположить не могли, что худенький и довольно низенький моряк в одно мгновенье скрутил такого крупного мужика. Видя, что остальные не пытаются лезть в драку, Антон прекратил силовое воздействие, толкнул нападавшего к его спутникам:
– Впредь, не зная броду, не суйся в воду! – сказал он, как когда-то говаривал его старший брат Юрий.
– Сволочь! – зашипел он. – Научили вас на нашу голову. Рабочий класс вас кормит поит, а вы ему салазки загибаете.
– Настоящий рабочий никогда не гадит на своем рабочем месте, а ты люмпен. Только и умеешь, что гадить, халтурить и жрать водку – ответил ему Антон.
Только сейчас он по настоящему разозлился. Из ворот завода вышла группа людей.
– Толя, пошли домой, мы еще с этим фраером посчитаемся, – сказал один из троицы, и они быстрым шагом удалились с места происшествия. Антон тоже пошел домой. На душе было мерзко. Он никак не мог понять, почему наш народ, пройдя такие испытания и в горниле Великой Отечественной, и суровую школу сталинского режима, продолжает оставаться все таким же беспечным, неорганизованным и бесшабашным. А ведь совсем недавно их отцы и старшие братья прошли по странам Европы и видели, что можно жить по-другому.
– Старпом, на тебя в дирекцию завода идет поток жалоб. Бригадиры жалуются, что ты не вовремя подписываешь им удостоверения, и они теряют премиальные, – такими словами встретил его на другое утро командир БДК.
– Лодыри всегда жалуются на повышенные требования. Я никогда не ухожу с корабля, пока не уйдет последний из рабочих. Поэтому я задержать никого не могу. А если их такой порядок не устраивает, я прошу разрешения вывесить на двери каюты время приемадокументов на подпись, и пусть тогда кто-нибудь скажет, что я не уделил ему внимания.
– Добро. Я думаю, время с 15 до 17 устроит всех.
Старпом тут же вызвал старшего писаря, матроса Кононенко, и приказал ему отпечатать на машинке время, указанное командиром. Не прошло и двух часов, как у дверей каюты старпома набралась целая толпа, жаждущих получить подписи. Прочитав надпись на двери каюты, они нерешительно топтались перед ней. Антон, сидя в каюте, спокойно работал с документами. Первой не выдержала Валентина Михайловна.
– Антон Петрович, – с непривычной для него робостью начала она, – что случилось? Зачем такие официозы.
– Да вот, Валентина Михайловна, говорят, что Вы недовольны работой старпома. Дирекция и командир корабля решили упорядочить это дело, так что, если Вы насчет удостоверений, приходите в три часа.
– Да, что ты миленький, да кто же на тебя может жаловаться. Ведь теперь мы вообще не сможем получить премиальных. Бухгалтерия принимает удостоверения только до четырех.
– К сожалению, уважаемая Валентина Михайловна, я Вам ничем помочь не могу. Порядок есть порядок.
– Да что Вы заладили, Валентина Михайловна, да Валентина Михайловна? Зовите меня просто Валя. У меня уже накопилось три десятка удостоверений. Если я их сегодня не сдам, то девочки очень много потеряют в зарплате.
– К сожалению, я Вам ничем помочь не могу. Приходите к трем часам.
Толпа желающих получить подписи старпома недовольно разошлась. Антон обошел корабль. Сделал соответствующие записи в документах и вернулся к себе в каюту. Через несколько минут надо было идти на камбуз снимать пробу. Антон помыл руки и стал их тщательно вытирать. В это время в дверь каюты кто-то торопливо постучал и в каюту впорхнула самая молоденькая малярша Алена. Она была очень красива и стройна и, как казалось Антону, довольно скромна. Она была одета в легкий цветастый халат, подпоясанный широким ремешком. В правой руке у нее была кипа бумажек, похожих на требования.
– Товарищ старпом, у Вас выпить не найдется? – поздоровавшись с Антоном и игриво вздернув брови, промолвила она.
– Извини, малыш, но для такой красотулечки у меня ничего нет.
– Как это нет? – капризно надув губы, сказала она. – А работяги говорят, что у Вас спиртяги хоть залейся.
– Ну не будешь же ты пить спиртягу!
– А мы его разведем и по чуть-чуть тяпнем перед обедом, – продолжала настаивать она.
– Извини, дорогая, но я в рабочее время не пью, да и закуски у меня для такой красавицы нет, – уже начал сердиться Антон.
Алена быстро бросила на стол бумажки, которые она до сих пор держала в руках, метнулась к двери. Проворно закрыла её на защелку и, повернувшись лицом к старпому, сказала:
– Подпишите требования, и будет Вам хорошая закуска.
Антон недоуменно взглянул на стол. Только теперь до него дошло, зачем явилась эта красавица-малярша.
Вдруг она дернула ремешок и повела плечиками. Халат скользнул на палубу, и она оказалась в костюме Евы.
– Такая закуска Вам подойдет? – Призывно сверкая глазами, спросила она.
Антон опешил. Картина, открывшаяся его взору, заставила его затаить дыхание. К ангельскому лицу, которым он невольно не раз любовался, добавился точеный бюст божественной красоты и не менее привлекательные, роскошные бедра.
– Это царская закуска, – наконец-то нашелся он, – и не на обед, а я не царских кровей.
В дверь постучали. С грацией пантеры Алена набросила на себя халат. Она, как фокусник, мгновенно затянула ремешок и открыла дверь. Её лицо приняло обычное, чуть насмешливое выражение. Антон же никак не мог успокоиться. Это сейчас в любое время дня и ночи можно увидеть любую красотку, в любом виде и возрасте, хоть по телевидению, хоть «вживую», а тогда… В каюту вошел капитан 3 ранга Гиреев. Алена схватила бумажки, лежавшие на столе, игриво помахала ручкой и скрылась за дверью.
– Старпом, ты почто не идешь в кают-компанию? – Юрий Михайлович пристально взглянул на Антона. – Егоров там без тебя не решается приглашать офицеров к столу. Хотя, понимаю, какой там обед, когда такая красотка в каюте. Тут не только про обед, но и про ужин забыть можно.
Антон смутился и не удивительно: «Красота – это страшная сила» – не раз говорила известная киноактриса Фаина Раневская. Хотя умом Антон и понимал, что это был «засланный казачек», и наверняка не без помощи Валентины Михайловны, душу терзало вечное мужское сомнение: «А не уронил ли я себя в глазах всего дамского коллектива завода?». Но чувство долга и горячая любовь к красавице-жене все-таки взяли верх. И вскоре Антон почти совсем забыл об этом эпизоде. Только Юрий Михайлович не забыл. Однажды, увидев Нонну в каюте старпома в обществе офицеров корабля, он выбрал подходящий момент и проронил:
– Нонна, ты должна знать, что для Антона семья – это не просто семья, а еще и хобби. Цени это!
– К чему это Вы Юрий Михайлоич? – не сразу понял Антон.
– Сам знаешь, не маленький, – ответил тот и спокойно удалился.
Заводские испытания подходили к концу. Командир корабля и штурман уехали в отпуск: Юрий Михайлович по семейным обстоятельствам, а старший лейтенант Егоров в очередной отпуск, и оба где-то застряли. На юге был объявлен карантин в связи с обнаружением в Черном море холерного вибриона. Пришлось Антону отдуваться за троих. А тут еще прошла молва, что новый БДК намерены посетить министр обороны СССР маршал Советского Союза Гречко А.А., начальник главного политического управления СА и ВМФ генерал армии Епишев А. А. и главком ВМФ адмирал флота СССР Горшков С. Г. Такие слухи даром не ходят. На заводе поднялся переполох. Стараясь побыстрее закончить заводские испытания, дирекция завода упростила порядок подписания удостоверений. Да это было уже и не так важно. Уже было сдано около 300 помещений. Министр обороны и его свита намеревались после празднования 1 Мая выйти в море на ходовые испытания и на отстрел новой системы «Град» с первым в СССР лазерным прицелом. До первого мая оставалось три дня, а корабль еще не был размагничен.
На размагничивание БДК отводилось по технологическому процессу 14 рабочих дней. При этом после размагничивания на корабле не должно проводиться сварочных работ. Администрация завода была в шоке. Антон, который на правах командира корабля присутствовал на последнем совещании администрации завода, вспомнив свой опыт размагничивания МДК, решил предложить свой вариант. Он знал, что недалеко от причала, где стоял их БДК, имелся бассейн с глубиной более 15 метров.
– Товарищ директор, – обратился он к генеральному директору завода, – я имею немалый опыт в размагничивании кораблей и хочу предложить свои услуги. Я предлагаю оттянуть БДК в бассейн, выделить мне 4 средних плота и двух навигаторов – размагнитчиков. Я думаю, мы сумеем за три-четыре дня размагнитить корабль.
– Это утопия, – воскликнул главный инженер завода. – Нам никогда не удавалось размагнитить БДК раньше, чем за 10 дней.
Генеральный директор задумался:
– Эх, была не была. Рискнем.
– А чем мы рискуем? – поддержал его главный строитель. – Да ничем, – сам себе ответил он.
29 апреля сварщики убрали с корабля последние сварочные аппараты и силовые кабели. Корабль был поставлен в бассейн. Вокруг него закрепили 4 плота с уложенными на них кабелями. Антон заранее расписал всю команду на 4 смены, поставив во главе каждой одного из командиров БЧ. Первую смену и общее руководство он взял на себя. Большую помощь старпому оказал и командир БЧ-5, капитан лейтенант Касьянов Ю.Н.. Поначалу он, как и старший инженер завода, принял в штыки идею старпома, но вскоре он изменил свое мнение и помог советом и делом ускорить этот процесс. Работа закипела. Почти трое суток экипаж БДК трудился посменно. Процесс работы по размагничиванию корабля не останавливался ни на секунду.
Утром, 3 мая, генеральный директор вместе с главным строителем за полчаса до начала работ подъехали к причалу. Их взору представилась привычная картина: БДК стоит ошвартованным к причалу. К его борту сиротливо жмутся 4 плота с кабелями на борту. Антон вышел встречать их на причал с постной физиономией.
– Ну что, командир, чем обрадуешь? Да можешь уже не отвечать. Сам вижу. Ни хрена у Вас не вышло.
– Почему же ни хрена? Кое-что вышло. Дежурный, – повернулся он к трапу. – Несите сюда журнал!
Старший лейтенант Сичевский, улыбаясь до ушей от распирающей его гордости, минуя старпома, протянул формуляр директору.
– Ну, вы даете, – только и смог произнести тот. – Если бы мне раньше кто-нибудь сказал, что такую махину можно размагнитить за три дня, я бы ни за что не поверил.
В это время подошел Юрий Михайлович. Он наконец-то прорвался через холерные кордоны. Завязалась оживленная беседа. Трудовой подвиг, совершенный экипажем БДК, как-то отошел на второй план, а потом и совсем забылся. Антон своей властью поощрил всех участников этого беспримерного эксперимента. На том и дело кончилось.
Министр обороны СССР вместе со своей свитой прибыл через несколько дней. Команда БДК, одетая в парадную форму, готовилась встретить высоких гостей. Столичные гости подошли к трапу БДК, потоптались возле него и, о чем-то посовещавшись с генеральным директором, удалились в контору. Видно, им было страшновато подниматься по трапу на высоту 12 м.
Перед первым выходом на ходовые испытания на БДК прибыл начальник технического управления ДКБФ, капитан 1 ранга Андреев.
Командир БДК встретил его, доложил обстановку и подробно проинформировал его о степени готовности корабля.
– Спасибо, Юрий Михайлович. Вы мне больше не нужны. Занимайтесь своими делами. А я попрошу старпома показать мне корабль, – заявил тот, выслушав доклад командира.
Добрых полтора часа Антон водил гостя из штаба флота по новому кораблю сияющему чистотой и свежей краской. Наконец, закончив осмотр корабля, они вышли к
кормовой аппарели. Капитан 1 ранга был довольно тучный крепыш. Экскурсия его явно утомила. Корабль был ошвартован к причалу кормой. Выйдя на свежий воздух, Андреев остановился у самого выхода и, сняв мичманку, начал вытирать пот со лба. В это время на юте возилась группа моряков во главе с новым боцманом, мичманом Тороповым.
– Товарищ капитан 1 ранга, не стойте под якорем. У нас новый боцман. Он еще плохо знаком с устройством корабля. Не ровен час.
Не успел Антон закончить своей фразы, как над головой что-то зашуршало. Он изо всей силы толкнул капитана 1 ранга и сам выскочил вслед за ним на причал. Сзади них раздался грохот. На том месте, где они только что стояли, оказался становой якорь весом около тонны, который рухнул с высоты 7 м.
Капитан 1 ранга недоуменно переводил взгляд с Антона на якорь и обратно.
– Ну и шуточки у Вас, – только и смог сказать он.
Тут послышались торопливые шаги, и на аппарель выскочил боцман.
– Извините, товарищ капитан 1 ранга. Это чистая случайность. Я снял якорь с механического стопора и по ошибке нажал не ту кнопку.
Боцман отделался легким испугом, а Антон схлопотал от командира строгий выговор. На следующий день БДК вышел на ходовые испытания. Помимо 90 человек экипажа, на борту корабля находилось около 200 человек представителей завода и других ведомств.
Две недели, не заходя ни в какие порты, БДК бороздил воды седой Балтики. Команда корабля выполняла свои обязанности. Сдатчики хлопотали, чтобы побыстрей закрыть свои удостоверения о приемке оружия и технических средств. Уже через неделю представители завода начали роптать. Однажды к командиру БДК пришла целая делегация:
– Товарищ командир, – обратился к нему один из рабочих. – Мы уже неделю не сходили на берег. Мы не моряки и не привыкли так долго находиться в море.
– Мужики, – добродушно улыбаясь, Юрий Михайлович широко развел руки. – Ну вы даете. Вас же всех знакомили под роспись с планом выхода в море. Что же вы от меня хотите?
– Да мы хотим хоть немного постоять на тверди земли. Надоело уже качаться день и ночь. А тут еще эти бесконечные шторма, будь они неладны.
– Да разве это шторма, одно баловство, а не шторма...
– Спасибо, Юрий Михайлович, нам и этих хватило, – поспешили заверить его рабочие.
– Ну, вот что мужики, ломать график ходовых испытаний я не имею права, но с главным строителем поговорю, – завершил дискуссию командир БДК.
В тот же день на совместном совещании руководителей завода, военной приемки и офицеров корабля Юрий Михайлович поднял этот вопрос.
– Я категорически против, – сразу же заявил главный строитель. – Пока мы не закончим ходовые испытания дизелей и не отстреляем «Град», никаких сходов на берег. Знаю я этих алкашей. Пусти их на берег, потом будешь неделю собирать, а потом еще неделю отходить будут.
Так и порешили. Прошла еще одна неделя. Испытание и главных двигателей, и «Града» прошли успешно. Боевой расчет реактивной установки выпустил по условной цели, расположенной на каменистом плато острова Сур-Пакри, 60 ракет с расстояния 20 километров, и все до одной ракеты поразили цель. Лазерный прицел превзошел все ожидания.
На следующий день БДК стал на якоре на внешнем рейде порта Клайпеда. Спустили спасательный вельбот. Посадили в него первую партию рабочих, возжелавших насладиться прелестями земной тверди. Согласно корабельному расписанию командиром одного вельбота является боцман, а командиром второго – старшина команды минометчиков. На этот раз вельботом решил покомандовать старпом. Ему по условиям получения допуска к самостоятельному управлению кораблем необходимо было иметь «корочки» капитана судна с механическим двигателем длиной до 18,3 м. Отправив первую партию рабочих на берег, он вернулся снова.
– Товарищ командир, – обратился к нему мичман Духанин, – а когда же я буду набираться опыта управления вельботом?
– Не переживай, успеешь. Пока я отправлю очередную партию рабочих, найди Сичевского и Егорова, они вроде тоже собирались сегодня потренироваться водить вельбот. На последний рейс набирается всего 15 человек.
Вместе с рабочими последнего рейса в вельбот сошли и офицеры. Мичман Духанин, получив подробный инструктаж, вступил в управление вельботом.
Пока третья группа уволенных сошла на берег, до возвращения первой группы остался час. Ярко светило солнце. Было довольно тепло.
– Можно раздеться и позагорать, – сказал Антон и первым сбросил фуражку и китель. Офицеры последовали его примеру. Подошла группа рабочих из первой группы. Они были чуть-чуть навеселе и волокли с собой по сетке пива. Увидев офицеров, они наперебой начали их угощать пивом.
– Я думаю, бутылочка пива никому, кроме Духанина, не повредит, – сказал Антон.
– А я и так пива не люблю, – отпарировал тот.
Расположившись в самом дальнем углу пляжа, почти на опушке леса, сбегавшего к морю, мужчины блаженно потягивали пиво. Вдруг между сосен замелькали фигуры в спортивных костюмах. Они направлялись прямо в их сторону. Не добежав метров пять, они притормозили, и от группы отделилась крупная женщина средних лет, довольно приятной наружности.
– Мальчики, – нахмурив брови и слегка улыбаясь, промолвила она, – попрошу всех встать и перейти вон туда, за те камни. Это наше место.
– А нам как-то и здесь неплохо, да и вам здесь наверное места хватит, и нам будет веселее, – ответил за всех Толя Сичевский.
– Вам что-то непонятно? – посуровела дама. – Я вам русским языком повторяю, забирайте свои вещи и перейдите на другое место.
– А вельбот тоже прикажете перегнать? – вмешался Антон. Уловив насмешку в словах говорящего, женщина взорвалась.
– Кто здесь старший? – еще более насупившись, властно спросила она. – Я жена начальника штаба бригады.
– Старший я, – продолжая улыбаться, сказал Антон. – И что нам желает еще сказать жена начальника штаба?
– Я вам приказываю немедленно убраться отсюда.
– Простите, мэм, а в какой должности и звании состоите Вы? – всё так же улыбаясь, спросил Антон.
– Вы что, не поняли? – мгновенно превратившись в фурию, завопила она. – Я жена начальника штаба.
– Я что-то в табеле о рангах такой должности не встречал. В общем я понял, что Вы рядовой, необученный. Тогда слушай мою команду: Кругом! Шагом марш! Разрешаю вернуться, когда научитесь разговаривать с людьми.
Офицеры и рабочие, которых набралось уже около 20 человек, дружно засмеялись. Дама вспыхнула. Щеки ее покрылись белыми пятнами.
– Ну смотри, чтобы жалеть не пришлось! – злобно воскликнула она, повернулась в сторону видневшихся недалеко строений и быстрым шагом пошла прочь. Остальные ее спутники потрусили за ней.
Антон с детства был воспитан в духе уважения к женщинам и старался вести себя с ними корректно в любой ситуации. Но за время службы в ВС СССР он уже не раз встречался с дамами подобного толка. Они почему-то отождествляли себя со своим мужем-начальником и порой им удавалось убедить не только мужа, но и его подчиненных в том, что ее авторитет выше. Таких дам он презирал и старался не иметь с ними никаких дел, а если это не удавалось, давал им жестокий отпор. Но он знал, что это всегда чревато непредсказуемыми последствиями. Такие дамы обычно не довольствовались лишь званием
«жены командира полка» или «жены начальника штаба». Они старались захватить должности председателя профсоюзного комитета либо председателя женсовета части, либо и то и другое, бессовестно эксплуатируя должность мужа.
Когда на берегу собралось уже достаточно много народу, он поднялся и приказал пляжникам одеваться.
– Все, мужики, пора заниматься делом. Рабочим занять места в вельботе. Егоров – командир вельбота. Духанин – старшина.
Вельбот отошел. На берег начала прибывать вторая группа. Вскоре все рабочие были доставлены на борт БДК. Опоздавших не было. Утром должна была отправиться на берег вторая часть рабочих и служащих. Время подходило к отбою, и старпом решил устроить себе маленький отдых. Не успел он раздеться, как в каюту без стука вошел командир. Антон встал и, не подавая вида, что он заметил бестактность командира, предложил ему свое кресло.
Юрий Михайлович был хмур и мрачен. Он пристально, тяжелым взглядом уставился на своего первого помощника:
– Ты ничего мне не хочешь рассказать? – вдруг спросил он.
– Вы о чем? – вопросом на вопрос ответил тот.
– О том, как офицеры моего корабля приставали к женам офицеров гарнизона.
– А они их не насиловали? – сделав как можно бесстрастнее свое лицо, спросил тот.
– Старпом, не умничай! Я тебя спрашиваю, что произошло на берегу? Почему начальник штаба бригады в истерике? По его данным группа офицеров с нашего корабля приставала к его жене и женам других офицеров.
– Наверное, об этом мечтала жена начальника штаба. Её фантазии не оправдались, и она, видимо, решила пожаловаться мужу, чтобы привлечь внимание наших сердцеедов. Она ведь не знает, что мы завтра вечером уходим.
– Старпом, ты можешь мне конкретно ответить, что там было на берегу? – рассердился Юрий Михайлович.
– Конечно, могу, – ответил тот и подробно изложил суть происшествия. – Мои слова могут подтвердить все офицеры и добрых два десятка рабочих.
– Старпом, ну ты же мог быть с ней хотя бы повежливей? Ведь она же сказала, что она жена начальника штаба.
– А если бы она сказала, что она жена генсека, так я был бы должен ей ножки целовать? Да я ненавижу таких наглых особ.
– Ах, Вы можете себе позволить ненавидеть жен начальников? Вот завтра Вы и пойдете с ним объясняться.
– Да с удовольствием, – сказал Антон. – Только Вы позвоните начальнику штаба и попросите его, чтобы его жена была при нашей, встрече. Я с удовольствием выскажу все, что я думаю и о нем, и о ней.
Начальник штаба бригады оказался довольно приятным молодым капитаном 3 ранга. Антон представился Начальник штаба подошел к нему доверительно взял его за рукав и спросил:
– Слушай, что за хам у тебя вчера встречал увольняемых на берегу? Моя жена пришла буквально сама не своя. Он и его офицеры приставали к ней и её подругам, хамили, и все были пьяные.
– Простите, товарищ капитан 3 ранга, а могу я поговорить с Вашей женой или с кем-нибудь из её подруг? Дело в том, что я вчера лично принимал всех прибывших из увольнения. Не только офицеров, даже рабочих ни одного пьяного не было.
– К сожалению, из жен я никого пригласить не могу, а вот секретарша там была и все видела. Он нажал кнопку звонка. В кабинет впорхнула молоденькая секретарша.
– Девушка, вы не могли бы нам рассказать, что произошло вчера на пляже? – с ходу озадачил ее Антон.
Девушка пожала плечами.
– Я не знаю, о чем говорить. Когда мы пришли на пляж, Анна Ивановна о чем-то поговорила с мужиками, которые там загорали, и ушла домой. Мы пошли за ней.
– А много пьяных офицеров было на пляже? – задал очередной провокационный вопрос Антон.
– Да я там вообще ни одного офицера не видела. Все были в плавках, и, по-моему, все были трезвыми.
– Ну вот, видите, Ваша жена что-то напутала.
– Ладно, спасибо за информацию. Наверно, это были другие. Вы можете возвращаться на корабль.
Закончив ходовые испытания, экипаж БДК начал усиленно готовиться к сдаче курсовых задач, без которых ни один корабль не может быть принят в состав боевого ядра флота. С этой целью корабль был переведен в порт Балтийск. К этому моменту экипаж корабля уже был как единый организм. Все задачи сдавались с первого предъявления. Почти все матросы и старшины стали классными специалистами, а некоторые из них даже получили звание «Мастер».
Первым на корабле звание «Мастер» получил мичман Коханюк. Как и раньше на МДК, этот удивительный самоучка за короткий срок изучил буквально все механизмы и устройства, имевшиеся в БЧ-5. Больше того, будучи назначенным по совместительству начальником мастерской, он за короткий срок изучил устройство и мастерски работал и на токарном, и на сверлильном, и на фрезерном станках. Кроме того на БДК имелось пианино и шикарный немецкий аккордеон. В первый же день, как только пианино появилось в кают-компании, Коханюк присел за него, прислушался к песенке, которая звучала по радио, и сначала робко, а потом все увереннее начал аккомпанировать певице. Вскоре он владел пианино и аккордеоном также мастерски, как и русской гармошкой и гитарой.
Командование ДКБФ и сам командующий флотом вице-адмирал Михайлин В.В. неоднократно посещали БДК-10. Все удивлялись и исключительной чистоте, и порядку на корабле, и мастерству личного состава. Особенно пристальное внимание командования и политработников привлекало образцовое состояние дисциплины. Политработники, привыкшие толкать командиров на очковтирательство, были в недоумении. Они всегда прямо или косвенно требовали показывать в отчетах как можно меньше взысканий, особенно за грубые проступки. А тут, наоборот, в отчетных документах грубых проступков не было вообще. А удивляться было нечему. При формировании экипажа он был укомплектован матросами и старшинами только 1 и 2 годов службы. И командир корабля, и старпом были ярыми противниками неуставных отношений между военнослужащими и требовали такого же отношения к службе у своих подчиненных. За год, пока шло формирование экипажа и длилась приемка корабля от промышленности, он превратился в дружный, по настоящему сплоченный коллектив. Недавно на корабль прибыло первое пополнение. Командованию корабля предстояло уволить первую партию воинов, отслуживших 3 года. Все они были классными специалистами, и большинство из них были старшинами.
– Мужики, если Вы хотите вовремя уйти в запас, – обратился командир к старослужащим, как только первогодки прибыли на корабль, – Вы должны подготовить себе замену. Даю Вам месяц, но предупреждаю, если кто-нибудь из вас вздумает использовать неуставные методы, пеняйте на себя.
Старпом на очередном построении личного состава пошел еще дальше. Он изложил всему экипажу требования командира корабля и от себя добавил:
– Наш корабль вошел в состав ДКБФ. От командования бригады уже поступили заявки на перевод наших матросов и старшин на другие корабли с повышением. Естественно, вместо них могут прибыть матросы, зараженные вирусом дедовщины. На нашем корабле такой заразы нет. Прошу всех матросов и старшин 1 и 2 года службы в случае появления неуставных отношений докладывать мне в любое время дня и ночи.
Прошло несколько дней. Команда корабля только что пообедала и свободные от вахты пошли отдыхать. Пошел прикорнуть пару минут и старпом. Только он прилег, как в коридоре раздался шум и топот множества ног. Антон сел
на кровати, пытаясь понять, что там происходит. Тут дверь каюты распахнулась, и трое матросов, призванных на службу несколько дней тому назад, внесли в каюту старшину 2 статьи Жбанова. Руки и ноги старшины были связаны.
– Товарищ капитан-лейтенант, – обратился один из матросов к старпому, – вот этот старшина решил поиздеваться над матросом Голубевым. Мы просим его наказать.
– Развяжите старшину! – приказал он матросам. Матросы повиновались. – А теперь расскажите, что случилось.
– Матрос Голубев нечаянно уронил окурок, а старшина заставил его поднять этот окурок и нести его через весь корабль в курилку. Голубев хотел выбросить его за борт, а он не позволил, схватил его за руку.
– Смирно! – скомандовал Антон. – За проявленную требовательность и настойчивость старшине 2 статьи Жбанову объявляю благодарность!
Матросы опешили. Антон выждал минуту, а затем спокойно объяснил:
– На корабле имеются старшие и младшие, начальники и подчиненные. Так вот, согласно уставу, любой старшина нашего корабля является для матроса начальником, то есть имеет право отдавать вам приказания и требовать их исполнения. Правда хватать за руку не обязательно.
В тот же день этот случай был подробно обсужден на всех уровнях и старпом приказал командирам боевых частей принять у всех матросов и старшин зачет по знанию основных положений дисциплинарного устава.
Вот как высказался по этому поводу один из офицеров БДК, бывший командир БЧ-1, а ныне капитан 2 ранга в отставке Егоров Г.В., когда встретился со своими офицерами, служившими на этом корабле:
– Когда сейчас по телевизору и другим СМИ руководители МО и другие деятели рассказывают членам Комитета солдатских матерей о невозможности практически решить проблему «дедовщины», мне больно и обидно за то, как бедных матерей просто дурят, защищая честь мундира... За пять лет, что я прослужил на этом корабле, у нас не было ни одного случая проявления «годковщины» (по сухопутному – «дедовщины»). А проблема решается просто. Это воля командира и соответствующая организация Через месяц все матросы, призванные с гражданки, прошли курс молодого матроса и сдали экзамены на допуск к самостоятельному управлению своим постом или заведованием.
– Старпом, готовь приказ о поощрении старшин и матросов, уходящих в запас. Всем старшинам повысить звания на одну ступень, не обращая внимания на штатную категорию. Старшим матросам присвоить старшинские звания, – приказал Юрий Михайлович, как только старпом доложил ему о результатах экзаменов и предоставил проект приказа о допуске молодых матросов к самостоятельному управлению своим боевым постом.
Слух о присвоении внеочередных званий разлетелся моментально. «Дембеля» решили отметить это знаменательное событие. На другое утро Антон как обычно встал до подъема всего экипажа. Приведя себя в порядок, он решил проверить, как проводится физзарядка. К его удивлению, физзарядкой руководили молодые старшины. Ни одного «дембеля» на месте не оказалось. Дежурный по кораблю мичман Степанов, вызванный старпомом, доложил, что они почему-то занимаются сегодня отдельно, в трюме БДК.
– А Вы не поинтересовались, в чем дело? – спросил Антон. Мичман смущенно почесал в затылке.
– Да мне как-то и в голову не пришло, – смущенно заявил он.
– Тогда пойдем посмотрим вместе.
Увидев офицеров, спускающихся в танковый трюм, старшины попытались улизнуть.
– Всем оставаться на месте! – приказал Антон.
Как только они подошли к старшинам поближе, сразу все стало ясно. От них за километр разило винным перегаром.
– Проверьте старшин по списку! – приказал старпом.
– Все старшины на месте, кроме старшины 1 статьи Зарифулина, – через минуту доложил дежурный.
– Где Зарифулин? – обратился старпом к старшинам. Никто толком ничего объяснить не смог.
– Вызвать командира БЧ-2, пусть разберется где его старшина. Остальных ко мне в каюту. Через 2 часа поисков старшина 1 статьи Зарифулин был обнаружен в одном из шкафов в десантном кубрике в мертвецки-пьяном состоянии.
Как оказалось в результате расследования, косвенным виновником происшествия оказался представитель оружейного завода, который в этот период осуществлял доводку нового зенитного артиллерийского комплекса. Для обеспечения регламентных работ он привез канистру спирта и поставил ее в сейф, который имелся в его каюте. Когда ему потребовалось на несколько дней отлучиться, он, не найдя старпома, решил отдать ключ от каюты и сейфа пробирщику каюты флагманов старшине 1 статьи Зарифулину. Об остальном не трудно догадаться. Юрий Михайлович был взбешен.
– Старпом, это твой промах, ты должен был предусмотреть такую возможность.
– Всего не предусмотришь. Кто мог предположить, что гарантийщику взбредет в голову отдать ключ пробирщику.
– Ладно, нечего после драки кулаками махать. Слушай сюда, перешел он на одесский жаргон, – приказ о досрочном присвоении званий старшин уничтожить. Пусть едут домой с тем, что имеют. И постарайся, чтобы этот скандал остался между нами.
Антон, скрепя сердце, согласился, хоть и знал, что утайки подобного рода ничего хорошего не обещают. Вскоре под звуки марша «Прощание славянки» первые старожилы БДК-10 покинули корабль и разъехались в разные стороны. Приказом главкома ВМФ БДК-10 был передан в состав КЧФ. Командование ВМФ решило использовать переход БДК-10 в рекламных целях. Подобного корабля с суперсовременной реактивной установкой «Град» и лазерной системой
наведения не было нигде в мире. Было принято решение спланировать заход корабля с дружескими визитами в 14 стран Африки. Поднялся невообразимый ажиотаж. Офицеры и мичманы изучали культуру и обычаи народов, населяющих экзотические африканские страны, выясняли, на каких языках они говорят. Закупали разговорники и фотоаппараты. Заказывали множество всякого имущества. Одних морских карт и планов надо было дополнительно откорректировать 2 грузовых машины. Рассматривалось множество вариантов установки салютных пушек. Заказывались в арсеналах и на складах сами пушки и салютные заряды к ним. И вдруг, когда команда начала получать заказанное оружие и имущество, поступил «Отбой». Вместо захода в иностранные порты, прибыл приказ о временном включении БДК в состав пятой Средиземноморской эскадры с целью несения им боевой службы.