Укра-а-али-и-и! из серии Топает малыш

Этери Попова
Сыну два года. Гуляет в сквере, везя за верёвочку ярко красную собачку на колёсиках. В качестве сопровождающих лиц я и мама. Чинно следуем за сыном-внуком.
Собачка пластмассовыми колёсами громыхает по асфальту. Но время от времени громыхание прерывается. Это сын заинтересовывается игрушками других детей. Не претендует, не тянется к ним, а просто восхищается.
Но собачка при этом забывается. Остаётся одиноко стоять на асфальте. Громыхать ею приходится мне или маме.

Вовка в это время спешит к следующей чужой игрушке. Замирает в восхищении. Преувеличенно дружелюбно улыбается в надежде хоть подержать незнакомую, а значит, гораздо лучшую собачку, киску или самолёт. Если его знакомец великодушен, то мечта исполняется – в руках появляется заветная игрушка. И только тогда вспоминается собственная красная собачка. Вовка бежит к нам, отбирает верёвку и волочит бедную собаку, как придётся. Лишь бы занять руки нового друга, чтоб не тянулись к исполненной, но ещё не остудившей сердце мечте.

Мы с мамой решаем, что это неправильно. Нельзя так относиться к своим вещам. И так их разменивать.
Не только сказка скоро сказывается, бывает, что и дело скоро делается.
 
Мы прячем собачку в большой пакет, будто она пропала. Быстро придумываем поучительно-жалостливую историю, которую расскажем, когда Вовка обнаружит пропажу. И вот как только сын-внук пожалеет о пропаже, мы, побегав по кустам, вернём «беглянку» и с не менее поучительными словами вручим  собачку раскаявшемуся малышу.
 
Мы с напускным безразличием приближаемся к Вовке. Тот только что получил в руки заветный самолёт.
- Вов, а где твоя собачка? – я делаю вопросительное лицо.
Мама встряхивает руками, в плане – «ах, неужели пропала». В пакете подозрительно начинают вращаться колёсики. Мама  прижимает пакет к себе.
И тут… Нет, сначала мгновение застывшей тишины. Потом Вовка чуть приседает, оперевшись руками о колени, и…
- А-а-а-а!!! Укра-а-али-и-и!!!

Это был не вскрик. Это было торнадо. Мы, оказавшись в эпицентре катаклизма, только глохнем на несколько секунд. Стоящие неподалёку покачиваются и прижимают к груди и ногам своих не настолько устойчивых детей. 
Радиус поражения, я думаю, составлял не меньше километра. Наверно, далёкие, неведомые нам люди переглядываются и вжимают головы в плечи, недоумевая, что собственно происходит.

Мы с мамой, не сговариваясь, лезем в пакет. Мешая друг другу, вытаскиваем пресловутую собачку и дрожащими руками протягиваем верёвочку Вовке. Тот обрадовано закрывает рот и любовно прижимает игрушку к себе.
Собачка опять громыхает по асфальту. Маленькая лопоухая фигурка семенит на некотором расстоянии от нас.
Родители и дети, придя в себя, с осторожным интересом рассматривают нашу троицу.

Отойдя немного от потрясения, мы с мамой переглядываемся.
- Говорить ничего не будем? – с надеждой шепчет мама.
- Уж точно не сегодня, - безоговорочно соглашаюсь я.
А про себя решаю раз и навсегда: в лоб сыну никогда ничего не говорить. А так… Просто «делать тонкие намёки. Невсурьёз и издаля».