Маленький Ярослав любил смотреть, как мама каждое утро совершала ритуал макияжа: наносила на лицо крем, что-то там ещё, красила глаза, ресницы, губы и становилась такой красивой, что у мальчика дух от восхищения захватывало. Он немного огорчался, когда вечером вся эта красота удалялась, и мамочка ограничивалась одним лишь кремом из другой баночки. Она энергично вбивала его в кожу своими пальчиками, которые как чудесные лёгкие бабочки порхали по щекам, лбу и шее. Это тоже было восхитительное зрелище, однако, такой прекрасной, как утром, маму эта процедура не делала.
- Тогда зачем же это вообще надо было делать? Лучше бы книжку лишний раз почитали, - думал он каждый раз и, наконец, не выдержав, так прямо и выложил маме свои соображения.
Мама долго смеялась, а потом сказала первое, что ей пришло в голову:
- Солнышко моё, это волшебный крем. Если я буду каждый вечер мазать им лицо, то никогда не стану старой! Видишь, какая у меня гладкая кожа? Вот такой она и останется. И всё благодаря крему в голубой баночке.
- И даже через сто лет?! – спросил потрясённый мальчик.
- И даже через сто пятьдесят! – весело ответила мама и, взяв его за руку, повела в детскую.
У мамы было очень хорошее настроение, потому что через два дня вместе с сыновьями она ехала на родину к своим родителям, где была в последний раз ещё до рождения Ярославика. Она очень тосковала по отчему дому, да и старший сын, которому было уже четырнадцать лет, сильно скучал по бабушке и дедушке.
Когда такси остановилось возле родного дома, то первым навстречу гостям из калитки выскочил Рекс. Он сразу узнал родню и стал облизывать всем руки, приветливо виляя хвостом. Ярославик ни капельки не испугался собаки, потому что от мамы знал, что Рекс умный, добрый и совсем не кусучий пёс.
Вслед за Рексом вышли бабушка и дедушка. Все стали обниматься, а мама почему-то плакала. Плакала и бабушка. А дедушка взял на руки Ярославика и прижал к себе крепко-крепко. Потом все успокоились и пошли в дом.
Вообще-то Ярославику здесь понравилось. Не было никаких этажей и можно было – раз! – и оказаться на улице. Ещё по двору ходили куры с петухом, а в закутке жил восхитительный поросёнок. Когда малыш впервые увидел его, он с громким криком «Свиня! Свиня!» вбежал в дом и потянул за собой брата.
- Не «свиня», а «свинья», - снисходительно поправил его брат, для которого всё здесь было знакомо и понятно.
- Всё равно «свиня», правда, дедушка? – настаивал Ярослав, сопровождая деда каждый раз, когда тот шёл кормить поросёнка.
- А-то как же – самая что ни наесть свиня, - соглашался старик с внуком, которого безумно полюбил с первого взгляда.
А вот у бабушки отношения с младшим внуком как-то не складывались. Нет, он не убегал от неё, не перечил ей, шёл к ней, когда она звала, позволял целовать себя и слушал сказки, которые она ему рассказывала, но при этом молчал и как-то странно смотрел на неё. Бабушка терялась в догадках, чем не угодила внуку и, что говорить, очень переживала.
Однажды, когда вся семья сидела за обеденным столом, бабушка поймала на себе пристальный жалостливый взгляд Ярославика и вдруг всё поняла.
- Что, хороший мой, старая у тебя бабушка – вся в морщинах, почти как Баба Яга. Боишься меня, наверно?
Бабушка старалась говорить шутливым голосом, но все увидели, как по её морщинистому лицу покатились слезинки. И тут Ярославик сорвался с места, бросился к бабушке, стал гладить её по голове, выговаривая дрожащими губами:
- Не плачь, не плачь бабушка!
Потом он вытащил из кармана шортиков голубую коробочку, поставил её на стол перед бабушкой и повернулся к изумлённой матери.
- Мамочка, давай дадим бабушке немного волшебного крема! Ну, хоть лет на пятьдесят! Тебе ещё на сто останется. Пожалуйста!