3. Сны и змеи
Ричард Хемворк никогда не застегивал рукава. Не считал нужным тратить на них время. Потому они и были всегда испачканы чернилами, выбившись из недр бессменного твидового пиджака. Вот как сейчас: один рукав рубашки Дика еще чистый (до поры), а на втором уже растекается синим цветком чернильная клякса – старик поднял ручку пером вверх, задумавшись. Откуда-то, из-за закрытых дверей в холл, раздался скрежет, а потом три легких удара. Словно кто-то заводил механизм огромных часов. Старик, прислушиваясь, взглянул на меня поверх очков.
- Ну, что там с твоими призраками, Айвен?
Вопрос прозвучал молодым голосом Колла, хотя такого не могло быть. Как не могло быть того, что Ричард узнал о новой книге. Как не могло быть того, что мы с ним говорили сейчас в его офисе – я устроился в удобном кресле с высокой спинкой, а он сидел за своим столом, заваленным, как всегда, рукописями.
Игры подсознания.
И вновь несколько странных «тук», небрежных, еле слышимых.
- Ну, чего молчишь? – и он снова, не доверяя компьютеру, заскрипел пером по бумаге, строча какое-то письмо. Шуршащие незастегнутые рукава аккомпанировали этому звуку. – Боишься потерпеть фиаско? История «Четырех углов ветра» с тобой не повторится, – пробормотал он тихо.
- Я бы хотел, чтобы повторилась, - улыбнулся я, имея ввиду содержание.
- Ты знаешь, о чем я, Айвен. Ты нравишься критикам, нравишься читателям, нравишься издательствам – все их двери открыты для тебя. Так что твой новый роман не постигнет судьба «Углов…». Пусть даже ты и выбрал неудачную тему…
- Мне все равно. Дик. Все равно, как воспримут новый роман. Пусть его посчитают неудачным и продадут только ради денег. На фоне успеха предыдущей книги… Пусть так. Но я это делаю ради тебя. И эта тема не… неудачная. Этой книгой, этим повествованием я хочу…
- Точнее, не хочешь.
- Чего?
- Прощаться. Смириться, что я мертв. Да, да, я знаю, Расбри, мальчик мой. Я мертв уже почти два месяца. Поэтому ты стал писать о призраках. Ты не можешь смириться.
- Ты был мне, как отец. Которого, ты знаешь, у меня не было, и…
- Знаю. А в тебе самом я увидел самого себя – молодого человека, наделенного энергией и энтузиазмом. Направленными не на получение прибыли, а на… само творчество, как таковое. На текст, на слово, владея которыми, можно как-то влиять на людей… Сделать их лучше. «Чище». Счастливее...
Он вздохнул, снял очки, протер уставшие от работы глаза.
«Тук………. Тук, тук….»
- Мою первую и последнюю книгу «завернули» в свое время все издательства… Я тебе рассказывал эту историю много раз… Но рукопись я-таки размножил тогда, и мы с сестрой, которая разделяла мои взгляды, за-грузили столько копий, сколько смогли унести, в рюкзаки, и отправились в нью-йоркскую подземку. Где и распространили рукопись, что после унеслась с поездами по всем линиям сабвея… И я верю, что те, кто все-таки прочел тот роман, изменились. Изменили себя, нащупали жизненный пульс… Жаль, что ты читал только отрывки, полного оригинала у меня не сохранилось... С тех пор я покинул писательские ряды, но нашел свое призвание здесь, на поприще не менее жарких битв в мире литературы… Сражений за продвижение писателей... Ты знаешь, чего бы я от тебя хотел на самом деле. Знаешь, какой книге я был бы рад, какой сюжет вызвал бы у меня счастливую улыбку и гордость. А насчет призраков… В конце концов, они бывают разные. Призраки прошлого, призраки утраченных возможностей, призраки былой любви. Используй метафоры, Айвен…
Снова странный звук.
- Что это стучит? – я поднялся и направился к двери. Мне казалось, звук шел оттуда. – Словно некие часы-маятник сломано тикают секундной стрелкой.
- Отмеряя время сна, - включился Ричард в игру метафор. – Но звук не из глубин здания. Слух мой хоть и не тот, что прежде, но, я уверен, стук доносится из-за окна.
И Дик, не вставая, подкатился в кожаном кресле к опущенным жалюзи, потянул за шнурок. В офис влетели лучи солнца, минуя каркас рабочей подвижной платформы. Подобными обычно пользовались для чистки окон или ремонта фасада здания. И сейчас на этой платформе, спиной к нам, сидела девушка, свесив ноги вниз, под перила, в пустоту сорока этажей. И, тогда, даже во сне, даже по прошествии уже нескольких дней, что я не замечал ее там, “снаружи”, в реальности, я сразу же узнал ее. Эти темные волны волос по плечам, хрупкие плечи под футболкой, то, как она повернула голову вполоборота, блеснув на солнце золотом карего глаза из-под челки. Ее руки были чем-то заняты, а на коленях лежала гитара.
Ричард открыл окно, делая звуки города громче, и на фоне шума мегаполиса снова раздался скрежет, а потом девушка стукнула каким-то вытянутым предметом по решетке платформы.
“Тук………..тук……..тук, тук, тук, тук, тук. тук”…
Метроном, который наконец-то начал равномерно качать стрелкой-маятником туда-сюда, туда-сюда.
- Кто это, Айви? Это ведь твой сон, ты-то должен ее знать?
- Незнакомка, - прошептал я, улыбаясь непонятно чему. – Ви…ктория….
А она посмотрела на меня из-за стекла.
- Заработал, наконец, - виновато, но с хитрецой произнесла девушка, легко пожав плечом. И взяла первые аккорды, ударив по струнам.
“Тук, ту, тук, тук, тук” – стучал метроном, поспевая за ней.
А она снова обернулась ко мне.
- Что ты хочешь услышать?..
- Твой голос., услышал я свой собственный. - А остальное..
… неважно, - произнес я в плоскую поверхность стола. Он непонимающе промолчал.
Я выпрямился, подняв голову с затекших рук. Монитор ноутбука приветливо мерцал, но свет его поблек – за окном «мечтательной» комнаты было утро, окрасившее небо в бирюзу.
«Уснул прямо за столом. Ну и дела».
Я сохранил начатый роман и захлопнул крышку компьютера. Теперь ему стоит поспать, а мне – принять душ…
…«Тук, тук….тук…»
Сон не выходил из головы, или я правда сейчас слышал это?
С полотенцем на плече я остановился. Но привидевшегося метро-нома не было слышно. Или он снова сломался…
Стоя под струями горячей воды, я ощущал, как тело постепенно по-кидает онемение. И размышлял о своих снах. Конкретно сегодняшний да-вал мне ответ на все действия в настоящем времени – смириться со смертью человека, бывшего для меня примером во всем, что касается как творчества, так и жизни, было трудно. Порой неимоверно трудно. А сны только подливали масла в огонь. Колл советовал обратиться к психологу, но что он мог понимать, этот Колл?..
Но вместе с возобновленной горечью утраты сон принес и нечто но-вое – советы. И выбор, что дал мне Ричард. Использовать метафоры… А потом появилась … Виктория. Почему она оказалась во сне? Было ли это реакцией разума на то, что я хотел увидеть ее вновь, но не признавался самому себе? Я время от времени прокручивал тот наш разговор у две-рей. Первый и, пока что, последний. Разговор, что был три дня назад.
И я правда хотел услышать ее голос снова. Но, к сожалению, вопрос на такой ответ остался там, в мире грез…
Заскочив в спальню переодеться, я принял решение подумать над советами «призрачного» Ричарда. Надо было взять блокноты с наброска-ми текста и пересмотреть некоторые моменты… А то и все.
Уже входя, я ощутил запах моря и понял, что окно снова распахну-лось, не желая оставаться на месте. Но оказалось, что открылось оно на этот раз не само по себе.
Вы встречали когда-нибудь наяд, прекрасных нимф из греческих мифов? Если не встречали, то, по крайней мере, помните из книг. Они выплывали из моря, садились на камни и скалы и сводили мореходов с ума своей красотой и дивным голосом, а после утаскивали в пучину.
Вот такая наяда сидела у меня на подоконнике, на самом краешке, держа в одной руке какую-то…катушку, а пальцами другой барабаня по ракушке-наутилусу. Темные волосы ниспадали на плечи в, казалось, четко продуманном беспорядке. Светло-серая футболка только подчеркивала их темноту, а короткие шорты открывали загорелые ноги, что наяда спустила за пределы подоконника, в пустоту. Как во сне… Слава Богу, этаж был не сороковым, а всего лишь вторым. Справившись с удивлением, я подбежал к окну и выглянул вниз, ожидая увидеть там лестницу (хотя сам при-поминал, что никакой лестницы там не было). Ее и не было – голая стена с несколькими торчащими скобами, желоб водостока, вашингтонии-робусты, раскинувшие веером свои листья у фундамента, и покачивающиеся ноги в белых легких ботиночках, одна на другой.
- Виктория, вы…
Она посмотрела на меня большими глазами.
- Поможете мне достать змея?
…- сошли с ума… Эээ… Что, простите? Какого змея? Вы и в прошлый раз о них упоминали, но я подумал…
Она прокатила свою катушку с намотанной на ней леской по подоконнику, нарушая абстрактное расположение ракушек. Притом девушка чуть покачнулась, и я придержал ее за плечо.
- Воздууушного, - протянула она, и пальцем вывела в воздухе не-правильной формы ромб.
- Так… эээ…. Давайте, вы войдете в дом, и все объясните по поря…
- Хорошо, - и она начала слезать обратно, улыбнувшись задорно.
- Так! Что же вы делаете, Господи… - я сгреб все предметы на подоконнике в сторону, освобождая место. – Ну ка, давайте, перебрасывайте ноги сюда.
- Я быстро слезу, не бойтесь.
- Я все-таки боюсь, Виктория. Давайте, я помогу. Только осторожно, не загоните себе заноз, дерево старое… - я приобнял ее, а она, весело хмыкнув, перекинула сначала одну, потом вторую ногу в комнату, согнув их в коленях.
- Вот вы и в безопасности.
- Ну… я так обычно захлопывала окно, когда оно открывалось от сильного ветра. Там нет ничего опасного. Нууу…. Разве что самую чуточку…
- Ох… - только и смог вздохнуть я. Вопрос, кто же закрывал окно комнаты до моего здесь появления, отпал сам собой. А она стояла передо мной, сжав двумя ладонями катушку лески. И смотрела взглядом девушки, в котором явственно читалось: она была тем еще озорником в детстве, где бы оно ни прошло…
-Я вам постучала, звонка-то в доме нет… А когда вы не открыли, поняла, что, наверное, спите еще… Я несколько раз побросала камушки в некоторые окна. В это в том числе. Ну и потом, неужели вы не слышали? Змей барабанит по крыше? Нет? Ветер качает его, но он там, видно, решил поселиться… Вот! – она подняла палец вверх. – Слушайте…
“Тук……тук…тук, тук”
Вот чем были все эти звуки во сне. Камешками в окно и змеем на крыше. Метафоры в чистом виде.
- Я думал, это метроном…
Она засмеялась. В этот момент я ощутил одновременно и смущение, и осознание того, что есть нечто еще более прекрасное, чем ее голос. Ее смех.
- Ну и сны у вас. Айвен. Должно быть, сломанный был метроном, раз стучал так, невпопад?
- Ага. Впрочем, вы его быстро заставили работать…
- О, значит и я была в вашем сне, - и она склонила голову в уже знакомом жесте.
Мы отклонялись от темы, понял я.
- Идемте… Посмотрим на вашего воздушного змея. Где там он застрял…
Она только кивнула, и мы, спустившись вниз, вышли в утро. Притом, я обратил внимание, что внутренность дома ее нисколько не заняла, пусть даже то малое время, что мы спускались. Она даже не крутила головой по сторонам, любопытствуя.
Отойти от дома пришлось достаточно далеко. Мы добрались почти до пляжа, когда расстояние, наконец, позволило разглядеть на скате “матовой” черепичной крыши маленький отсюда ромбик с приделанным хвостом. Воздушный змей с неким синим абстрактным рисунком на своем “теле” покачивался на ложбинках черепицы, но упасть вниз не желал.
- Нужна лестница. Большая лестница…
- Или раздвижная, - добавила девушка.
- Ну… идемте обратно, посмотрим. Может, что-то и найдем в погребе. Было бы проще, если бы лестница была на стене дома… Почему до этого никто не додумался?..
Я широким шагом направился обратно, с твердой намеренностью помочь Виктории, а она быстро шла следом.
Погреб с задней стороны дома, в тени деревьев, я еще не открывал, поэтому несколько минут пришлось нам с моей гостьей поискать ключи от большого амбарного замка. Нашли.
Ключ нехотя повернулся в замке, и я вытащил его из петель, откинул две стороны крышки-дверцы.
- Подождите, я спущусь взгляну.
И я спустился и взглянул, дернув пальцами цепочку лампочки. Которая не зажглась. Взглянуть пришлось в полумраке, разгоняемом узкими полосками света из столь же узких окон под потолком.
Доски, и брусья, банки, ведра со строительными материалами, остатки черепицы с крыши, старый шкаф с такими же старыми книгами, какие-то коробки, сломанная мебель, маленькая стремянка… Лестница, конечно, но не для случая со змеем… Так. Пока что неудача.
- Здесь нет лестницы, - сообщил я Виктории, вернувшись на свет божий, и, не желая ее расстроить, уже стал выдумывать какой-то способ достать воздушного змея другим способом. – Может быть…
- Здесь есть люк на крышу, - выдала Виктория, произнеся это не как вопрос, а как нечто, доподлинно известное.
Люк на крышу. Об этом я как-то не подумал.
- Да. Наверное, должен быть.
Мы снова направились в дом, и на этот раз, я чувствовал, нам повезет. За несколько дней потолки второго этажа практически не удостаивались моего внимания, а теперь мы с Викторией начали их “изучать”, словно в картинной галерее.
- Нашла! – весело крикнула она, хотя я стоял рядом, и, фактически, обнаружили мы его вместе. Но я только улыбнулся. А девушка встала на цыпочки и потянула лестницу, прижатую к потолку, на себя, открывая доступ к люку. И, не дожидаясь меня, полезла вверх, толкнула ладонями квадрат крышки, надавила на ручку, и люк быстро поддался , откинувшись на петлях наружу.
- Виктория, постойте...
Но она уже высунула голову наружу, ловко переставляя ноги в летних босоножках по металлическим круглым перекладинам. Ну точно мальчишка…
Провожая ее исчезающие ноги, я все-таки предупредил ее ничего не предпринимать и не свалиться, а дождаться меня. И вылез следом.
Крыша здесь была почти плоской, но то был совсем крохотный пятачок рядом с каминной трубой, и, надо признать, вдвоем на нем сделалось тесновато. Девушку же такая неожиданная близость нисколько не смутила – она была поглощена видом моря отсюда, с высоты. Я и сам залюбовался бы, не переживай я за Викторию.
- Держитесь-ка за трубу… А я попробую достать вашего змея, - я уже заметил синий ромб. Он был на противоположной стороне крыши но недалеко - стоило лишь перебраться через конек, и наверняка, можно было бы дотянуться до него рукой.
- А может я сама? Я ведь легче. И проворнее…
- Не сомневаюсь в этом, но лучше держитесь. А то я снова стану за вас бояться.
- Ну давайте, я хотя бы вас за руку подержу! – и она положила свою катушку на трубу. Обхватила ее одной рукой за угол. А вторая ее ладонь сжала мою.
- Давайте… - с этим спорить я не стал.
И полез за воздушным змеем.
Добрался я до него быстро, и, в общем-то, безопасно, но пару раз черепица подо мной предательски дрожала, готовая съехать вниз и увлечь за собой. В пучину наяд, так сказать. А Виктория вцепилась в мою ладонь и держала крепко, вовсе не для вида.
“Тук….тук…тук” – сказал мне змей приветливо на языке ветра и покачал своими четырьмя углами, и я, подцепив краешек его пальцами, забрал одного из главных “героев” романа Ричарда Хемворка. Вот ведь совпадения…
- Есть!
И я так же медленно вернулся к ожидающей Виктории, вручил потерявшуюся “зверушку”. – Держите. А теперь давайте, помогу вам спуститься.
Только краешком глаза я заметил, сколько благодарности промелькнуло в ее взгляде. И должно быть, хорошо, что только краешком – этого хватило, чтобы по телу прокатилась волна “электричества”.
Спустился вниз, а после помог ее ногам “найти” верхнюю ступеньку. Дальше она, прижав змея к груди, спускалась сама, молчаливая и счастливая.
Мы вновь очутились с ней под бирюзовым небом.
Она стояла и смотрела на меня. И вдруг рассмеялась – чисто, мелодично.
- Я катушку забыла на трубе…
Я тоже засмеялся. И в течении пары минут, заряженный ее “электрическим” обаянием, буквально “взлетел” наверх и вернул ей леску. И помог привязать воздушного змея узлом понадежнее предыдущего.
Только сейчас, вновь, во второй раз отдавая в ее руки творение человека и ветра, я заметил, что раскраска змея была вовсе не синей, и не абстрактной. На нем было нарисовано море, сине-голубые гребешки волн, переплетающиеся между собой. Я держал змея за нижние планки каркаса, она взялась за верхние, и сверху были видны только ее глаза. А море осталось между нами. Внутри.
Я пробормотал это вслух, а она услышала.
-Странно, что вы это сказали… И… Спасибо вам, Айвен Расбри.
- Можно просто Айвен. На “ты”, если хотите. Если не против…
- Можно просто, - согласилась она. – Мне пора к сожалению. Работа. Дела… Жаль, не удалось его запустить…. Но, может вечером попробую еще раз. Я делала его несколько дней, - сказала она, словно извиняясь передо мной, что не появлялась так долго.
Три дня – это долго.
- Ну… до встречи? – рискнул я.
И получил в ответ вопрос на вопрос.
- Я играла во сне? Раз там был метроном?
- Да. На гитаре.
- А что именно? Что играла? Или пела?
- Начали играть и собирались спеть, но… тут я проснулся. Видимо, из-за ваших камешков в окно. И змея… - я вновь рассмеялся.
- Теперь буду чувствовать себя виноватой – не дала вам досмотреть такой сон. Ну что ж… я вам спою, так и быть. Искуплю вину, - она тоже засмеялась. – До встречи, Айвен… Просто Айвен. Будете сидеть за книгой… гляньте вечером в окно?
И она, все так же прижимая к себе ромб моря, улыбаясь, отправилась в город. И пару раз обернулась, чему я был несказанно рад.
А после, вечером, штудируя свои черновики и наброски, переделывая все и вся, что наработал до этого, перекраивая саму идею романа, я бросил взгляд на вечернее небо. В нем, рея на ветру, парил кусочек моря…
И вдруг что-то, некое странное чувство, сродни дежа-вю, заставило меня пристально взглянуть на стену, увешанную листками песен, нот и стихотворных строк. Среди них особенно выделялся один.
Дом преподнес мне новую загадку…
Листок этот был страницей из “Четырех углов ветра”…
Предыдущая глава: http://www.proza.ru/2017/08/12/52
Следующая глава: http://www.proza.ru/2017/08/12/72