Критик и Торжествующая халтура

Воловой-Борзенко
Критика отрывка работы "Пастернак, или Торжествующая халтура". Владимира Молотникова

Нынешние псевдоисследователи литературы вообразили, что если они забьют свой труд всевозможными фактами, ссылками на исследования, архивными данными, то создадут великий литературный труд, кои прославит их имя и утвердит новое слово в литературе. На самом деле, они подменяют скудость собственного ума и суждениям библиографией и повторением. Таким исследователем и "специалистом" Пастернака предстает В.Молотников. Вот образчик его работы.

"  VII Поговорим о Глебе Струве. Он-то по-русски роман прочитал, еще будучи  в Англии летом 1957 года. Рукопись то ли предоставил М. Н. Катков, то ли сестры Пастернака расстарались."

Зачем нам знать каким образом Струве получил рукопись?.. Ближе к делу маэстро...

"Глеб Струве, старший сын выдающегося ученого и общественного деятеля Петра Бернгардовича Струве, родился в 1898 году. В 1916 окончил Выборгское коммерческое училище. После октябрьского переворота вступил в Добровольческую армию"

Далее идет длинная диссертация о жизненном пути Струве... Но мы все ждем, что же он там  такого интересного сказал о романе Пастернак.

"Итак, по роду своих занятий Струве, безусловно, был знаком с оценкой ведущими критиками первой волны эмиграции поэтического творчества Пастернака. И с утверждением Ходасевича о его «природном косноязычии». И с мнением Набокова о его недостаточном умении выражать свои мысли. И со сдержанными, но содержательными претензиями Адамовича: «…Лишь в редчайших случаях у него за прихотливейшей словесной гимнастикой сквозит нечто такое, что эту гимнастику оправдывает»"

Вообще-то и без рода занятий, читатель мог познакомиться с иными мнениями. Перечисление мнений того или иного литератора о романе Пастернака можно было еще долго перечислять, но наш "литератор" смилостивился и ограничился лишь избранными высказываниями.

Но вот наконец мы добрались до самого Струве
" Вместо этого он воспевает «свободную глубину» романа, провозглашает его «подвигом творческой свободы» и настаивает на присуждении Нобелевской премии автору «замечательного романа, прекрасно написанного, сложного в своем контрапункте и, вместе с тем, и в каком-то смысле ПО-ТОЛСТОВСКИ ПРОСТОГО, СВОБОДНОГО ОТ ВСЯКИХ ВЫЧУР"

Да как он посмел воспевать глубину романа, а не оттнеся к нему с "с осторожностью и разумным скептицизмом." Ведь по мнению Молотникова, роман не заслуживал высокого звания Нобелевской премии. " Подобные кульбиты не позволяют признать Струве серьезным, ответственным исследователем." делает вывод Молотников. Не знал Пастернак, что не достоин нобелевки, но теперь и ему в загробном мире и нам ныне живущем глаза открыли!.. Вий!.. Ты открыл нам правду на роман!..

Стилем абракадабры, который должен с шифратором расшифровывать читатель сей важный "критик" пишет невменяемым языком:

"В мартовской статье Струве оговаривается, что ему «пришлось читать роман слишком наспех», а посему он будет рассуждать, «не вдаваясь сейчас в подробности». Что ж, учтем малый объем внимания критика и ограничимся подробностями исключительно с первых страниц, когда оно еще не могло сбоить. Более того, специально остановимся на подробностях, имеющих непосредственное отношение к особенно восхитившему американского профессора русского происхождения «христианскому духу, которым проникнут роман», к одному из его носителей, а именно – к Веденяпину. Подробностях, которые по многим причинам, в том числе и личного свойства, не должны были пройти мимо его внимания, сколь бы слабым и  рассеянным оно ни было."

Дальше это читать опасно для разума. Его вполне можно лишится. Но если у вас крепкая психика, то попробуйте дочитать и этот обзац из опуса Молотникова и вы поймете, какую ахинею он несет...

" Прочитав это, книгу, по большому счету, можно закрывать. Ибо уже понятно, на какой ступени интеллектуального развития пребывает Пастернак, и каков его творческий метод.
Едут они из Москвы в Самару, хотя прямо об этом и не говорится. Но писатель-то должен понимать, куда он отправляет своих персонажей. Не на юг, а на восток. И не столь уж далеко. Принимая во внимание необъятность Империи, немногим более суток в курьерском поезде – разве это далеко? Веденяпин, дядя Юрия Живаго, – «расстриженный по собственному прошению священник» (I,1). Ни под каким видом его нельзя называть отцом Николаем! А слово СЛУЖИЛ, вероятно, прельстившее Пастернака некоторой своей старорежимностью, помещенное между невозможным отцом и издательством, – поистине ужасно, ибо волей-неволей возникают сомнения: служил ЧТО или служил КЕМ? Если ЧТО, то что служил поп-расстрига да еще и в прогрессивном заведении? Неужто «черные мессы»? А почему бы и нет? Кто их, этих прогрессистов, знает! А если КЕМ, то кем же, скажите на милость? Швейцаром? Кассиром? Русский человек того времени никогда не употребил бы это слово, имея в виду СОТРУДНИЧЕСТВО с частным издательством. А ведь Веденяпин, по смыслу, именно сотрудничает. "

Все, на этом не буду больше мучить читателя, а предложу прочитать небольшой диалог, который у меня произошел с автором этого бездарного исследования.

ДИАЛОГ КРИТИКА С АВТОРОМ "ТОРЖЕСТВУЮЩЕЙ ХАЛТУРЫ"

Воловой-Борзенко
Ну, я вроде классик критики, но читая подобное исследование, у меня складывается впечатление, что попал в лабиринт... Обилие фактов, деталей хоронит существо исследования. Наличие обилие информации не прибавляет достоинств, если нет своих оригинальных идей, которые пронзают работу... Нет заботы о читателе, где читатель должен без интеллектуальных усилий воспринимать информацию. Нет умения излагать ясно и просто... Так можно громоздить множество всякой информации с десятиэтажное здание. Нет, так критику и исследования писать нельзя.

Владимир Молотников
Проблема в том, что мой труд рассчитан только и исключительно на тех, кто жаждет подобных усилий.
А Вы, "классик критики", к ним, по всей видимости, не принадлежите.
Ровным счетом 15 минут потратили на то, чтобы пробежать малую часть текста - и на тебе, все враз и поняли...
Неужели больше нечем себя занять?
Право слово, не знаю, что и порекомендовать...
Может, выпиливание лобзиком?
Или огородничество?
Во всяком случае, нижайшая просьба: позвольте нам, интеллектуалам, заниматься тем, что нам по душе. Мы же не лезем к вам со своими оценками и поучениями. По причине неделикатности первых и очевидной бессмысленности вторых.

Воловой-Борзенко
Нам классикам Белинским и Добролюбовым надо писать так критику, чтобы ее мог понять и школьник... Мы уж как-нибудь попроще, чем вы для высоколобых умов, витающих в облаках интеллектуальности. У нас у русских критиков другой подход, мы пишем для народа, так как полагаем, что критика должна растолковывать суть, а не усложнять и ставить дополнительные задачи. Для этого есть математика, кому надо поупражняться в тренировках ума. Наша задача дать нравственный урок, взволновать и дать пищу для размышления, а не для детективных распутаваний смыслов. Скромные литераторы не выставляют свои труды на всеобщее обозрение и уж тем более не смеют запрещать кому-либо их читать и высказывать мнения, у вас не только сложности с пониманием критики, но еще сложности с читателями, коих вы делите на достойных и недостойных ваших опусов.