Предыдущая часть: http://www.proza.ru/2017/07/29/308
Глава XIII
Домик родителей Сашки располагался над самой низиной реки. Он несколько минут полюбовался пейзажем. Дорога от села и несколько извилистых тропинок чуть далее петляли по крутому обрывистому берегу и сходились у небольшого населённого пункта внизу, на пойме. «Дубовка!» - вспомнил недавнюю попутчицу.
За домами, как солдаты, выстроились стройными рядами пирамидальные тополя, то тут, то там блистали на солнце мелководные ильмены, и далее, до самой Волги, - окрашенные в осеннее золото и пурпур ленточные леса.
«А места, какие у нас красивые! Знаешь, тебе непременно понравится. Мама, как она будет рада тебе!» - на память пришли слова Сашки. Вот насчёт мамы не был уверен. Внутри тревожно кольнуло, напоминая о цели поездки.
Он толкнул калитку. «Скр-ы-ы-ы-п», - натужно ответили проржавевшие петли. Его взору открывалась грустная картина: сарайчик, некогда основательный, но теперь подкосившийся на один бок, крыша дома прохудилась и требовала капитальной починки, сплошь и рядом мелькали дыры в заборе - всё указывало на давнее отсутствие в доме крепких рук хозяина. Ощущение собственной вины усиливалось. Сергей с недобрыми предчувствиями последовал в дом.
Узкая дорожка вела через небольшой сад. Под ногами шуршала опавшая листва. На деревьях висели сочные плоды яблонь поздних сортов. Осторожно постучал. «Да, да, заходите», - раздался юный голос из-за дверей.
Он прошёл.
Темнота. «Я сейчас, подойду. Вы пока скидывайте одежду, - послышались торопливые шаги. - Мы, правда, ждали только назавтра прихода…», - внезапно голос осёкся. Глаза с трудом привыкали к сумраку.
- Здарст…е. Вы к нам? – пара вопросительных глаз с удивлением смотрели на молодого человека в военной форме.
- Я из отпуска, по дороге…это…решил заехать, - почему-то слово «обещал» не шёл с языка. - Мы с Сашкой служили…вместе, - путано объяснился он.
- Наташа, к нам гости? – вопрошал немолодой голос из зала.
«Сестрёнка, Наташей зовут. Я её в шутку Наталья Гончарова, по Пушкину, из книг, называю. Обижается, не любит, когда её сравнивают», - пришли на память слова Сашки. Глаза потихоньку привыкали к темноте. Перед ним предстали смутные очертания девичьей фигуры. «А ведь Сашка верно приметил - вспомнил знакомый со школьной скамьи образ возлюбленной Александра Сергеевича. На душе по-прежнему было неловко, тревожные чувства не отступали.
- Да что это вас в дверях держу. Вы проходите внутрь, - смущенно пригласила девушка.
- Здравствуйте, - поздоровался он с женщиной в зале.
Хозяйка дома полулежала на диване, видимо, хворала. При виде гостя женщина с усилием приподнялась с места и внимательно оглядела незнакомца.
- Мама, это… - Наташа вопросительно глянула на него.
Неловкость от первых минут прошла.
- Серёжа, - представился он.
- Они вместе с Сашкой нашим…служили там, - с неподдельным интересом разглядывая гостя, продолжала девушка.
- Серёжа, ты это, проходи, садись, - женщина оправилась и обратилась уже к дочери: - Наталья, сходи на кухню, посмотри , что-нибудь на скорую приготовь. Гость, небось, сдалека, с дороги проголодался.
Девушка ушла. Они остались вдвоём.
- Захворала я чуток…Мы давеча ожидали врача. Не прибрано здесь, - виновато оправдывалась хозяйка. - Наташенька старается, - она глянула в сторону кухни, - но тяжело ей одной по дому справляться. Тут ещё выпускной, к экзаменам надо готовиться. Она хоть молчит, но вижу…тяжело ей, - женщина вздохнула, - подруги у неё всё по дискотекам, в город ездят на выходные, а Наталья вот со мной мучается.
Наступила тишина. Слышно было только, как громко тикают старинные часы на стене.
- А ты, сынок, как надолго или…? – женщина вопросительно глянула на него.
- Из отпуска я, Мария Сергеевна, - вспомнил он имя хозяйки.
Снова последовала пауза. В комнату внеслись запахи свежеприготовленной пищи. Пришла Наташа с подносом.
- Мне, дочка, только чуток. А ты, Серёжа, кушай. Тебе с дороги и дальше ехать, - строго остановила женщина его неумелую попытку возразить.
- Много, Серёжа, тебе осталось до конца службы? – спросила хозяйка, внимательно наблюдая за ним.
- Год… Я по контракту.
Мария Сергеевна задумалась.
- Сашке-то тоже около года оставалось, а вышло как…, - на глазах блеснули слёзы.- В детстве помню, измотаюсь за день, не сдержусь и по попке ударю… несильно так, слегка, а он насупится, не плачет, молчит, только с укором смотрит на меня, словно спрашивает: «За что же ты меня, мамка?»
Женщина всхлипнула:
- Сколько раз ругала себя за этот поступок…Я же их растила одна. Думала, в будущем Сашка опорой мне будет, вместо отца…
- Мама! Ну, хватит! У нас же гость, - умоляюще взглянула Наташа.
- Да чего-то я, правда. Вы, Серёжа, кушайте, не слушайте старую, - Мария Сергеевна суетливо заспешила, украдкой смахнула слезу.
Он промолчал. Слова поддержки не приходили в голову - да и помочь особо было уже нечем.
Глава XIV
После обеда они с Наташей отправились на кладбище, проведать могилу Сашки. Девушка непринуждённо болтала о школьных и сельских новостях, по большей частью, видимо, не для того, чтобы сообщить что-то важное, а лишь бы заполнить неловкую пустоту. Внезапно она замолкла и, неожиданно посерьёзнев, спросила:
- Серёж, а на войне…вам лично…страшно было?
Он задумался. Ему не приходилось так прямо и открыто отвечать на этот вопрос. Скорее повинуясь интуиции, чем на логику, они там стремились подобные вопросы отодвинуть как можно дальше в закоулки своего сознания - меньше вопросов, выше шанс выбраться живым. Боялся – да. Страшно – может быть, перед самым началом, когда стоишь за неизвестностью и знаешь, что следующая шальная пуля может стать твоим последним мгновением, но страх исчезал, пропадал в горячке боя и возвращался снова уже после. Всё позади, подразделение подсчитывает раненых…убитых, и в эту минуту невольно закрадывается осознание, что ты мог быть одним из них. Вслед душу заполняет пустота, бессилие, отчаяние и ненависть одновременно.
- Да страшно, иногда очень, - ответ как-то сам собой пришёл в голову, без особого желания приукрасить, уйти от него.
Наташа задумчиво посмотрела на него.
- Я думаю, вы есть там наши настоящие герои. Сашка с детства был таким – всегда старался защищать слабых. Опекал меня, боялся, что соседские хулиганы обидят, - Наташа улыбнулась, через секунду посерьёзнела и категорично добавила:
- Но он герой и всегда останется таким для меня. И ты, Серёжа, и все, кто там воюет… А не то, что болтают здесь и показывают по телевизору.
Он с неподдельным вниманием взглянул на Наташу. Она всё больше удивляла и восхищала его. Легкомысленная девушка, весело болтающая о сельских сплетнях, исчезла, и теперь рядом с ним шла умудрённая жизнью женщина. Насчёт геройства не был уверен. Не были они там никакими героями! Неудачники, выброшенные на обочину жизни, – да, но разуверять не стал.
- Сашка много раз писал в письмах о тебе…, - Наташа искоса посмотрела на него. - В мыслях почему-то ты представлялся именно таким.
Последовала непродолжительная пауза. Слышно было, как под ногами хрустнул раздавленный глинозём, увядшая трава.
- Серёж, а у тебя девушка есть? Ну… та, которую любишь, - неожиданно спросила она.
Он отрицательно покачал головой.
- Была, но мы расстались.
В голову нахлынули болезненные воспоминания.
- Почему? Она бросила? - с сочувствием посмотрела на него и, не дожидаясь ответа, осуждающе закончила: - У нас в классе тоже есть несколько девчонок… Не стали ждать своих ребят из армии. Мне они не нравятся. Я считаю, это подлость - бросать парней, когда они, рискуя жизнью, защищают нас.
- Нет, здесь, скорее, я виноват. Да и случилось это до службы, - поправил он свой ответ.
Хотя Лена была «бывшая», но не хотелось, чтобы Наташа сделала скорые выводы.
- Всё равно. Если бы я полюбила тебя, то этого не сделала бы никогда.
Невольно она зарделась, вовремя и кстати упавшая челка слегка прикрыла багрянец на щеках. Его осенила неприятная догадка. Он чертыхнулся. Роль рокового сердцееда несовершеннолетних его не прельщала, тем более по отношению к сестрёнке погибшего товарища. Да и что мог он ей предложить в ответ? За ним, как тень, неотрывно следовал шлейф сплошных неудач: тёмная история в детстве, смерть матери, страдания родной сестры… Сашка погиб, а теперь ещё она, невинная девушка-подросток, – нет, с него хватит!
Они одновременно замолчали, каждый думал о своём.
Так и дошли. Их встретила кладбищенская тишина. Недавние мысли исчезли. В воздухе нависала особая, характерная только для этих мест безмолвная гармония из соединения природы и человеческих душ - синтез смерти и воскрешения от прошлого к настоящему и будущему. Вечный покой.
Ветер неспешно прогуливался между крестами и памятниками, как бы сближая их, двоих, с душами покоившихся здесь. Он стоял у надгробия без привычного «третьего тоста», искал и не находил ответов на свои бесконечные ПОЧЕМУ и ЗАЧЕМ?
Вернулись домой поздно, только к заходу солнца. Мария Сергеевна украдкой взглянула на насупленные лица молодых, что-то хотела спросить, но, следуя женской интуиции, промолчала.
Глава XV
Утром, едва проснувшись, наскоро простился с хозяйкой, и вместе с Наташей они пошли к автобусной стоянке. Стояли молча. После вчерашней прогулки разговор как-то не клеился.
Наконец подъехал автобус.
- Пока, Наташа. Может, и свидимся когда, - неуверенно протянул руку.
Ладонь остановилась на полпути. На него взирали полные мольбы и отчаяния глаза девушки.
- Серёжа, пожалуйста, возвращайся.
От неожиданности он растерялся и замер.
- Я люблю тебя. Буду ждать всегда, всегда, несмотря ни на что, - губы её беспомощно задрожали.
Внутри у Сергея вдруг всё всколыхнулось. Забылось. Ушли в прошлое многочисленные неудачи, несчастная любовь, Лена. К сердцу, в голову хлынули неудержимые потоки тепла и надежды. Далёкая и такая недостижимая цель, смысл существования - всё это было, оказывается, так близко, совсем рядом.
Он одним шагом преодолел пространство, разделявшее их, обнял девушку за хрупкие плечи.
- Наташенька, милая, повтори, что сказала!
- Я люблю тебя, ты мне нравишься, Серёжа. Хочу, чтобы вернулся живым оттуда.
Тело её обмякло, глаза заволакивал туман. Он в безумном порыве смотрел в них и утопал, пьяный от счастья, совершенно не страшась остаться там навсегда.
- Сколько же надо падать и пройти дорог, чтобы понять, где твоё счастье! - Чувство умиления переполняло его, он тискал её в своих объятиях. - Я теперь знаю. Это же ты, Наташа, являлась мне в далёких мечтах детства в образе прекрасной девушки из моих сказок. Я уже тогда верил, что люблю и буду любить только одну тебя на свете. Какой же я дурак! Сентиментальным глупцом, наверное, выгляжу сейчас со стороны.
Он сокрушённо, но без сожаления покачал головой.
- Ты совсем не глупец, Серёжа. И слова твои прекрасны. Я готова слышать их до бесконечности.
Наташа счастливо улыбнулась, прильнула к нему, неумело ткнулась в подбородок. Сергей поцеловал горячие податливые губы. Сзади раздались нетерпеливые гудки водителя. Надо было спешить.
- Я вернусь, обязан вернуться. Потому что люблю тебя, Наташа.
Он ещё раз поцеловал её, с трудом оторвав от себя девушку, заскочил в автобус. Через несколько секунд высунулся из окна. Поймал взглядом неподвижную фигуру на остановке и крикнул напоследок:
- Наташа, жди, я обязательно вернусь вместе с первыми весенними облаками…
Автобус тронулся. Сергей что-то ещё продолжал кричать вслед, но в шуме мотора уже было невозможно расслышать слов. Одинокая фигура девушки ещё долго была видна на дороге. Наташа провожала отъезжающий автобус, пока он не превратился в крохотную точку на горизонте и исчез.
Он уехал и больше не вернулся.
Эпилог.
Однажды они возвращались с очередного задания. По бокам мелькали серые строения полуразрушенного города. Вечерело. Была ранняя весна. Под ногами хрустели остатки подмёрзшего снега. Ему оставалось до окончания контракта совсем немного. В предвкушении скорой встречи с близкими, с Наташей, с сестрёнкой он счастливо улыбнулся.
И вдруг из близлежащих домов напротив раздались выстрелы. Он и ребята успели отойти и укрыться за груды обломков, но замешкался пацан. Его тело судорожно корчилось посреди открытого пространства. Из открытой раны сочилась кровь, окрашивая несвежий снег в ярко-рубиновый цвет. Взгляд, наполненный ужасом и болью, был обращён к ним и просил помощи.
По спине пробежал скользкий, неприятный холодок, всю его сущность, каждую клеточку тела стало наполнять омерзительное состояние осознания собственной слабости и ничтожества. Прежний мир рушился. И тут перед глазами одним мгновением пробежала вся жизнь, лица, до боли знакомые и родные: мама, сестрёнка, Наташа и Сашка... В них не было сочувствия, только укор и сожаление.
Пацан сник, взгляд потух и больше не смотрел в их сторону. "Успею", - как молния мелькнула шальная мысль. В следующую секунду он, точно зная, что будет делать дальше, рывком заставил подняться себя из укрытия и короткими зигзагами побежал к одиноко лежащему телу. Сзади раздались истошные крики ребят: «Серёга, куда?! Вернись! Назад!» Но было уже поздно.
Из ближайших домов спереди одновременно раздались два хлопка, характерных, глухих и раскатистых. Выстрела он не почувствовал, был просто неожиданный толчок в грудь - и тело, ставшее непослушным, начало медленно оседать на грязный снег. В голове зазвенели колокольчики. Дзин…дзинь…дзинь-дзинь... Откуда-то издалека приближались кони с бубенцами, и сознание, наконец обретшее свободу, устремилось ввысь, к плывущим вдали облакам.
Наступило утро. Второе. Третье… Над Волгой снова поднималось солнце, согревая людей щедрыми лучами. Меж домами и деревьями стелился предутренний туман, где-то прокукарекал петух, мычали коровы, слышались ранние голоса, лай собак. Так было здесь сотни, тысячи лет, всегда.
А с юга по небу плыли белоснежные облака. Один, два, три… Господи, как же их много!