Часть 1.
Если бы не было нас живых – как мы себя называем, то мир нельзя было назвать никак. Он был бы ни твёрдым, ни жидким, ни газообразным. А если бы мы были живыми, но другими – иными, то - наверное, мир восприняли с другой стороны, и жидкое могло стать твёрдым и всё наоборот, но названия бы, наверное, не изменились, изменилось бы только отношение, но, а мы бы ничего не заметили и продолжали бы измерять мир собой.
Кругом пустота. Абсолютно пусто: ничего нет на тысячи парсек, на миллиарды лет, и не лет - лет тоже нет. Абсолютный нуль. Есть только вечное мгновение. Даже бесконечности нет и нуля нет, и нет даже – Нет. Пустота сама в себе – как матрёшка.
Но пустота томилась ничем. Даже пустоте было пусто, так пусто, что ей стало совсем пусто, и появилась немота, и пусто стало – Что-то. Бескрайняя пустота – это уже вечность. А вечность - это уже всё. Всё что угодно. И было начало – Покой.
Пустота сама в себе с чем-то борется. Ей настолько пусто, что хочется вывернуться, соприкоснуться. Пустоте невмоготу оставаться пустой. Она как юная дева изнывала от немоготы, от самой - своё существование и не существования. Одно движение и, возникла – нега. Она раздвигает свои телеса, ей тесно в самой себе. Она ищет предела в своей беспредельности, форму в бесформенности. Ничто - тоже что-то значит.
Во вселенских телесах стало возникать изнемогание, ничто стало порождать напряжение, конвульсии, судороги страстные. Ничто желало. Но оно не знало, не осознавало и это ещё больше заставляло напрягаться. Напряжение ничто породило нечто – поле. Поле – это эхо, это вздохи, страдания. Психика пустоты - требовала. Вихри нечто возникали импульсивно. Бестелесность импульсировала. Импульсы бескрайности возникали, исчезая взаимно. Это облегчило содержание пустоты. Она уже находила в этом покой. Покой – это желанное. Появилась размерность. Импульсы всё больше захватывали бескрайности. Возникало - пространство, группы импульсов, такт противоположностей. По вселенной понеслись волны импульсов. Возникла гармония, согласованность. Волны пошли по бестелесному пространству.
Ничто - одинаковость и не повторяемость, согласие и несогласованность. Ничто не может ни чего желать. Но желание – есть результат ничего. Ничто уже есть что-то. Ничто надоело в бесконечности быть ничем, и оно создало миф – поля.
Поля переходили в новые напряжения уже между собой. Новые напряжения становились самостоятельными, они требовали нового, тысячекратного разложения составляющих на составляющие. Ничто породило нечто, которое возникая из одного нечто, дробилось на много, бесконечно дробясь, превращаясь снова в ничто.
Вселенада задышала. Из ничего стало возникать нечто – желанное ощущение, неощутимое всё более ощутимым, не существующее сутью.
Возникло страдание напряжений. Была мука, стала страсть. Страсть вызвала из не существующего нечто – ощущение. Ощущение таинственно, оно есть – пока желаешь. Оно последовательно и всё более требовательно, оно боялось упустить ощущение, в начале, слабое-слабое. Надо было верить, что бы дать жизнь несуществующему ничто. И оно верило, жило и развивалось.
Вселенада дышала всё глубже и увереннее. Оно порождало ощущение, которое создавало неопределенное желание, существующее всё более самостоятельно. Это давало наслаждение от ощущения, что она не одна, внутри её что-то живёт, двигается. И всё это доставляло огромное удовольствие.
Возникла материя, она тоже была нечто – желание и до того сильное, что ощущалось и возникло. Оно становилось всё более твёрдым и уверенным. Каждый новый импульс вселял уверенность и новую твёрдость. Накал страсти вспыхнул огнём. Вихрь огня разбился на кусочки. Всё вращалось, изнывало, скулило, соединялось, распадалось, находя несовпадения, и ища несоответствия соотношений. Всё начинало соотноситься меж собой, вступая в взаимоотношения, и возникал хоровод и радость в кружении. Каждая часть покоряла и отдавалась другой, и приобретало от того ощущение внутри ещё более меньшее, и это меньшее давало ещё большее ощущение общему хороводу. Всё получало наслаждение от взаимоотношений и согласованности. Малые соотношения проникали всё глубже, дробясь ощущением внутри. Ощущение стало проникать в глубь соотношений.
Ничто не охватить, но его можно ощутить, потому что оно вокруг нас и внутри нас. Тайна Ничто только в ощущении Нечто.
Судороги Вселенады уходили в глубь, вызывая таинство. И она стала затихать, чтобы прислушаться и насладиться таинством, творящегося внутри её, порождённого ею.
А внутри каждая часть уже жила самостоятельно. Перенапряжением полей, усилием их самоощущения родилась существенность, новое состояние, новый вид соответствия, новый вид материи. Она концентрировалась в вихрях страстей, колонизировалась и как предки, приходила в напряжение, вступала в общий хоровод, в взаимозависимость. Напряжения росли, образовывались концентраты, аккумуляторы напряжений. Вселенада заполнялась туманом. Материя сгущалась, кружила. Чем больше в глубь Вселенады, тем ощутимее становилась материя.
Возникали системы. Материя требовала самоощущения. Она накапливалась, набирала сил. В некоторых местах аккумуляция достигла новое существование. Образовались колонии – звёзды и равновесия-планеты. Они набирали силу. И каждая колония продолжала самостоятельно развиваться, не теряя связи с Вселенадой. Предел был безпределен. Велика Вселенада по причине своего отсутствия, и во всяком великом есть -величие малого. Это первое противоречие способное создавать разумность. Развитие идёт от велико-большого к велико-малому.
Вселенада велика, её ничем не измеряешь, можно только ощущать, что и даёт наслаждение. В ней можно перемещаться не сходя с места, потому что она есть везде и её нет нигде. Любая точка будет центром Вселенады. А центр – это покой, периферия -страсть и устремлённость, но в ощущениях всё наоборот (где ощущение – там движение, отсутствие переживаний – покой). Везде условность и относительность. Вселенада в нас, а мы ищем ее, убегая от неё. Страсти в нас – это её страсти и желания, её сущность и страдания. Мы едины. Многообразие только в привычке и одиночестве. При ощущении всеобщности появляется единство и индивидуальность, значимость. Каждая единица это часть, но часть соединяет в себе единство мира, единство в гармонии. Вселенада устремилась сама к себе через Малое, которое велико. Удаляясь от Великого оно становилось малым; приближаясь к малому оно становилось великим; войдя в малое оно становится ничем, то есть – всем.
Кто то произнёс – Реальность, и умер, став нереальностью и что он произнёс стало мифом. Реальность не утверждается и не доказывается, она не доказуема, она миг вечности. Реальность тоже сущность, но это не предмет, а ощущение не существующего.
Одна часть Великого развивалась сама по своим прихотям, согласованно с общим. Концентрация поле закручивалась в вихре, сгущалась, взаимодействовала. Напряжение росло, росла существенность, накалялась страсть, и это привело к новому состоянию - давлению и огню. Возникала новая суть: вещество и реакции.
И наконец страсть достигла такого предела, что малое распалось на малое, и не теряя родства малое стало существовать самостоятельно и оно тоже готовилось дать плод.
Вот оно – круглое, существенное, родное всему. Братья были рядом, они тоже развивались, но каждый по-своему дополняя, и поддерживая друг друга.
Огонь взлетал ввысь к космосу и брызгами падал назад на родину. Постепенно страсти утихали, всё уходило вновь в глубь, иногда прорываясь наружу, этим творя поверхность, дополняя её новым, необычным... Из трещин лилась лава, и благородно расползалась по поверхности, укрепляя нежную корку, залечивая раны страсти. В жизнь вступали новые силы – созидательные. Из щелей летел пар, он свистел, ревел, и постепенно закрывал всю планету горячим туманом. Новая среда прождала новую жизнь: от соприкосновения тумана с космосом, образовывались капельки воды, и космос возвращал их на поверхность обильным ливнем. Поверхность шипела. Плотность тумана росла и стала туману тесно, выросшие напряжения новой среды стали вызывать электрические разряды, которые, в свою очередь, создавали предпосылку новой материи. Зарождались новые условия и новые соединения.
Наконец стало тихо как в пещере, только иногда слышалось бульканье и глухие удары.
Когда туман рассеялся, взору открылась новая картина, поражающая блеском, светом, простором, совершенством, миллиарды радуг повисли над бесконечной гладью воды. Из под воды медленно выползали вулканические горы, которые яростно выплёвывали содержимое нутра планеты. Планета работала, строилась, продолжая начатое Вселенадой - выворачивание бесконечно малого на изнанку, что порождает ощущение времени и пространства. Строился дом, жилище, обиталище. Горячая вода благоприятствовала множественным соединениям и образованию новой материи. Соответствующие частицы роднились, так требовали условия уравновешивающие среду.
Вселенная всегда живая, даже если нет живого, она всегда создаёт то, что в ней. Возникла новая форма жизни. Вселенада получала всё большее наслаждение, она совершенствовалась, развивалась, чтобы вновь вернуться к себе, осознать себя в многообразии и уйти на покой, созерцая себя со стороны при помощи душ. Дочь Вселенады будет пребывать в далёком малом, нолём, в ничто, но это относительно, потому что дочь уйдёт чтобы вернуться и подарить Вселенаде внуков и правнуков. Она вернётся эхом.
Шёл отбор, перераспределение, всё искало себя и создавало желанное, т.е. необходимое. Эволюция была в действии. Образующиеся колонии создавали поэму о развитии, осадочный материал создавал легенды и то и другое обобщалось для само осознания, проявлялась Разумность.
Вода становилась чище, прозрачней, вскоре внешний мир смог проникать до дна водного пространства и зачинать его изнутри. Под водой поочерёдно вспыхивали - красный, синий, зелёный цвета, или постепенно сменяя друг друга, то вдруг сливались в единое новое, или начинали цветовую ссору. Под водой было тихо, и настолько, что было слышно, как идёт работа по обустройству мира.