Под деревьями я прятался от жарких лучей светила, осторожно поедая шаурму. Вокруг едва шевелились травы и мелкие цветочки, сельские улицы молчали, далекие отрывочные звуки братьев по разуму гармонично вписывались в летний день. Я поднял глаза на высокое дерево перед собой, и вздрогнул. На самой его вершине, на голых и высохших, сожженных солнцем ветвях сидели две птицы, по виду явные хищники.
Диоптрии очков напрягались изо всех сил, но я так и не смог их подробно разглядеть – слишком высоко. Разве что размер: примерно с курицу. Они неподвижно сидели на самых верхних, искореженных ветках, и с напускным равнодушием не смотрели в мою сторону.
Я откусил еще кусочек горячей, свежей, только что приготовленной армянской девушкой шаурмы, снова посмотрел вверх и снова вздрогнул. Второй птицы не было, только ветка покачивалась. А ведь я отвел глаза буквально на долю секунды! Малодушно я принялся оглядываться по сторонам: уж не подкрадывается ли ко мне кто-нибудь на бреющем полете? Нет, один я был под деревьями с шаурмой, больше никого.
Вторая птица едва заметно пожала крылами: очень ты нам нужен. Я постарался откусить еще кусочек, не отводя взгляда от вершины дерева, и все же отвел. Опа – а птичка-разведчик уже вернулась и сидела на качающейся ветке! Так мы и провели некоторое время: я с горячей едой, они друг с другом. Шаурма все не кончалась...
Тут появились две вороны, закружились над хищными птицами, закричали:
– Это наше парковочное место! Что за народ?! Не успеешь отлучиться, как тут же займут! Понаехали тут!
Места, чтобы присесть, вокруг было более чем достаточно, но вороны все каркали, а неопознанные птицы не обращали на них внимания с хладнокровием, которому позавидовал бы Джеймс Бонд. Вскоре вороны присели чуть ниже, на соседнее дерево, и стало понятно: они просто брали птиц на слабо. Есть такие личности, которые каждый занятый тобой квадратный сантиметр на остановке ли, на платформе ли поезда – считают своим и начинают нахраписто скандалить.
Шаурма закончилась к вечеру, когда я совсем устал. Птицы улетели, причем я даже не заметил, когда. Но у меня была на это уважительная причина.