Юла

Вадим Светашов
                Юла.

           На следующий год после обнаружения полуразрушенного дота, начиная с ранней весны, я несколько раз наведывался к нему. Конечно же, мне интересно было бы увидеть, как серые вороны раскалывают о бетон грецкие орехи, но до поспевания орехов  ещё далеко, и встреча здесь этих бала маловероятной. Меня намного больше интересовало гнездо в щели задней стенки дота. Кто же мог быть хозяевами этого гнезда?  Вплоть до второй половины июня вопрос казался неразрешимым, как вдруг при очередном посещении  дота я заметил торчащие из щели свежие соломинки. Рука в щель не пролазила, но кончики пальцев чувствовали некое сооружение из сухой травы и ещё чего-то мягкого. Свет до щели проникал слабый, а сама щель была вообще погружена во тьму.
           В очередной свой приход я запасся фонариком. Посветил в щель и убедился, что это гнездо,  хотя сначала даже показалось это вооружение простой кучкой из травы, листьев и мха. Но в центре существовало подобие плоского лотка, выстланное небольшим количеством мелких пёрышек. На них лежало три голубых яйца. Столь поздняя кладка для этих мест не могла быть повторной, а только второй. Решил подождать и устроился в тёмном противоположном углу рядом с амбразурой.
            Ждать пришлось не долго. Не прошло и четверти часа, как через амбразуру, мимо меня, залетела внутрь дота птица. Она присела на обломок бетона, качнула два раза хвостом и шмыгнула в щель над гнездом. Вы даже не представляете, как я был разочарован! Эту птицу я встречал по всей нашей необъятной стране, где только бывал.  Обыкновенная каменка, гнёзда которой находил неоднократно в самых различных местах. Даже не пытаясь не шуметь, я вылез через амбразуру и пошёл вверх по склону на вершину балки. Столько времени потерять ради всем известной птицы!
            Недовольный собой, я брёл между акациями, не глядя под ноги. Вот уже вершина балки и опушка леса. Вздрагиваю. Прямо из-под ног вылетает буроватая птица, величиной с воробья, волнистым полётом перелетает небольшую полянку и садится на сухую ветку белой акации. Хорошо, что бинокль с собой. Птица сидит не шевелясь, рассматривать её удобно. Так… основной тон оперения светло-бурый, даже с рыжинкой, и с тёмными продольными пестринами по всему телу, кроме светлого брюшка. Чётко видна белая бровь и белые же крайние рулевые перья. Вот птица поднимает небольшой хохолок на голове. Сердится, наверное.
            Ба!! Да, стайку этих птиц я видел на пролёте в начале апреля и определил как лесных жаворонков. Они ещё так красиво и мелодично высвистывали: «юли-юли-юли». Благодаря этой песне птице дали второе название «юла».

           На Урале и в Западной Сибири лесные жаворонки не живут. Но странно, ведь  жаворонки никогда не садятся на деревья, а исключительно только на землю!  (Позже я прочитал, что юла часто садится на деревья и провода, а это совершенно не типично для других видов жаворонков). Кроме того я уже знал,  что лесные жаворонки гнездятся чаще всего на опушках лесов, граничащих с полями, пустырями, прогалинами и другими открытыми территориями. В Молдавии за летний период они выкармливают два потомства. И гнёзда строят на земле  под прикрытием кочки, пня или пучка травы. А я-то как раз стою на опушке, и сейчас конец июня – самое время для второй кладки!
           Я приседаю на корточки и начинаю кругами осматривать землю, осторожно раздвигая руками, в общем-то негустую здесь траву. Поиски довольно быстро увенчались успехом. Под высоким кустиком неизвестной мне травы обнаруживаю аккуратно построенное гнёздышко. Оно расположено в естественном углублении и свито из листьев трав, кусочков лишайника и шерсти. В гнезде лежат четыре розоватых яйца, покрытых бурыми и лиловыми пятнышками. Поворачиваюсь в сторону сидящей на дереве птицы. Её на этом месте нет. Никто не кружит надо мной. Не слышно тревожных криков. Это меня настораживает, и я быстро покидаю место, попутно сделав отметки на близстоящих деревьях.
           Примерно дней через десять я проезжал мимо и не удержался взглянуть на знакомое мне гнездо. Под ещё более разросшимся кустиком травы, плотно прижавшись друг к другу, лежали четыре начавших оперяться птенца. Так бывший немецкий  ( а может румынский?) дот помог мне познакомиться с ещё одной интересной птицей.