Биографические очерки династии лесоводов Капперов. Воронеж 2017 г.
Коллаж Людмилы Алексеевой. На коллаже Фото 1 - Торжественный молебен при закладке первого камня в строительство Воронежского сельскохозяйственного института им. Петра 1. 1913 г. Фото 2 - Закладка первого камня с почётными гостями; Фото 3 - Панорама главного корпуса СХИ. Современное фото; Фото 4 - Архитекторы А.И Дитрих (по центру) и В.В. Соколовский осматривают строительную площадку. Справа подрядчики братья Морозовы.
ПРЕДИСЛОВИЕ: На презентации моей повести «Эвакуация», изданной в 2013 году Воронежской лесотехнической академией, ректорат предложил мне написать о научной династии, в которой мой дедушка Оскар Густавович Каппер – крупный учёный лесовод, один из основателей Воронежского лесохозяйственного института и его старейший профессор, занимал видное место.
Это оказалось непростым делом. Сведений в архивах сохранилось немного, а такая работа не может основываться на непроверенных данных. Основная часть архивов института погибла в пожарах и бомбёжках 1942 года при наступлении немцев на Воронеж. Сохранились только архивы профессора института П.Б. Раскатова и наши семейные архивы. В работе мне помогала заведующая библиотекой О.Н. Ушакова, директор музея академии доцент Ю.А. Кириллов и другие. Но в семейных архивах отсутствовали сведения о прямом продолжателе лесного дела, дочери О.Г. Каппера Боговой, в девичестве Каппер Инны Оскаровны. Пришлось обращаться в С-Петербургский государственный лесотехнический университет, бывший Санкт-Петербургский императорский Лесной институт, затем Лесотехническая Академия им. С.М. Кирова, где Инна Оскаровна работала в должности профессора кафедры ландшафной архитектуры до самой смерти в 2014 году.
Помогли друзья и коллеги Инны Оскаровны, без которых эти воспоминания появиться не могли. Огромную помощь в сборе материалов мне оказала Пахомова Галина Александровна – дружившая с Инной – коллега, проектировщик зелёного строительства проектного института «Лен НИИпроект», ныне на пенсии; И.А. Мельничук - заведующая кафедрой ландшафтной архитектуры (с 2016 г. директор Института ландшафтной архитектуры, строительства и обработки древесины); Заместитель декана факультета ландшафтной архитектуры СПбГЛТУ Г.С. Цыбина; заведующий кафедрой лесных культур СПбГЛТУ Н.И. Данилов; сотрудники архивов института ЛенНИИпроект иСПбГЛТУ и другие. Автор выражает глубокую признательность всем, кто помогал в сборе материалов для этой книги.
Особую благодарность автор выражает Людмиле Ивановне Алексеевой - коллеге по сайту Проза.ру за прекрасные коллажи, которые украсили мои биографические очерки.
В 2014 году, когда работа приближалась к завершению, поломка компьютера унесла основной объём текста и многих фотографий. Только в 2017 году я приступил к восстановлению пропавших материалов.
Глава 1. Начало. Воронежский сельскохозяйственный институт имени императора Петра 1
Во второй половине XIX века ряд губерний обратились к правительству с просьбой об открытии сельскохозяйственных институтов. Среди других городов такая просьба в 1885 г. поступила и из Воронежа.
Волна обращений к правительству была вызвана проведением аграрной реформы П. А. Столыпина. Комиссия III Государственной думы констатировала: «…вызванная указом 9 ноября (закон 14 июня) ломка старых форм хозяйства, удовлетворение спроса на специалистов по различным отдельным отраслям сельского хозяйства потребовало столь большого количества аграрников, что в настоящее время спрос на лиц с сельскохозяйственным образованием для правительственной и общественной службы превышает предложение труда».
Государственная дума поручила Департаменту земледелия внести свои предложения о месте открытия сельскохозяйственных институтов|1|.
В 1910 году Главное управление землеустройства и земледелия России, признав целесообразность порайонного распределения высших агрономических школ в России, сочло необходимым учредить сельскохозяйственные институты в Воронеже, Томске, Саратове, Одессе, Казани, Екатеринославле и Перми.
Открывал этот список Воронеж. Значительным большинством голосов Сельскохозяйственный Совет Управления избрал Воронеж для первоочередного и немедленного учреждения сельскохозяйственного института для обслуживания преимущественно Черноземного Центра России. Частые неурожаи огромного региона предопределили решение. Именно он в первую очередь нуждался в серьезных улучшениях сельскохозяйственного устроения.
9 июня 1912 года император Николай II подписал закон об учреждении в городе Воронеже сельскохозяйственного института имени императора Петра I, «с отнесением сего института к числу высших учебных заведений империи»
Имя Петра I сельскохозяйственному институту было присвоено не случайно. Об этом просила городская Дума города Воронежа, указывая, что «имя Петра Великого тесно связано с Воронежским краем, послужившим для гениального творца новой России своего рода опытным полем…»
В 1912 году на момент учреждения Воронежского Сельскохозяйственного Института в Российской империи существовало только два сельскохозяйственных ВУЗа — Московский - ныне Сельскохозяйственная академия имени К. А. Тимирязева и Ново-Александрийский в Ставропольском крае.
На проект здания ВСХИ был объявлен общероссийский закрытый конкурс, в котором приняло участие большое количество архитекторов, а экспертиза полученных проектов была проведена крупнейшими архитекторами и деятелями высшей школы того времени во главе с академиком Н. Л. Бенуа и ректором Петербургского университета Э. Гримманом.
Победителем закрытого конкурса стал профессор Петербургского института гражданских инженеров архитектор Адам Иосифович Дитрих (1866-1933). В ходе подготовки проекта он объехал и изучил опыт подобного проектирования в странах Западной Европы. Таким образом, утвержденный проект Дитриха реализовал практически все, что было лучшего в отечественной и зарубежной практике строительства подобных сооружений. Вообще это был грандиозный проект, поражающий продуманностью и комплексного подходу к проектированию целого района.
Губернские органы выделили для его размещения прилегающую к Воронежу северную территорию Троицкой слободы. Свое название Троицкая слобода получила от расположенной здесь домовой Троицкой церкви, построенной в летней резиденции главы местной епархии.
Институт получил не только земли под строительство учебных и научно-исследовательских зданий, но и всю прилегающую большую территорию: лес, реку, сельскохозяйственные угодья. Всего институту отводилось 580 гектаров и участок леса площадью 33 гектара. Все это переходило в собственность ВСХИ и использовалось без налогов только на внутренние потребности.
В связи с тем, что институту присвоили имя императора Петра I, при проектировании было принято решение придать постройкам стиль Петровского барокко, а также изготовить бюст императора и установить его над входом в главный корпус. (Сейчас над входом установлена скульптура В.И. Ленина). Бюст Петра I изготовили из железобетона. Выражение лица его несколько напоминало известную скульптуру Э. М. Фальконе в Петербурге. Бюст представляет определенную художественную ценность и сейчас находится в музее университета, а его гипсовая копия установлена в вестибюле института.
На территории района разместился уникальный комплекс зданий и сооружений: главный учебный корпус института, собственная церковь, здание химико-технологического факультета, директорский и профессорский жилые дома, общежития студентов, электростанция, газовый завод, биологическая лаборатория, механические мастерские, средняя школа (средняя школа номер двадцать в послевоенное время, в которой обучались и моя мама, и Инна, и даже я.), студенческая столовая и отдельный спортзал со стадионом, поликлиника, баня, конюшня и другие служебные и подсобные помещения.
Предусматривалось устройство ботанического сада, учебно-опытного хозяйства с полями и садом. Сегодня весь архитектурный ансамбль относится к объектам исторического и культурного наследия федерального значения. Его строительство, начатое в 1912, окончательно завершалось уже при советской власти в 1930 году.
Вуз стал первым высшим учебным заведением не только города, но и всего Центрального Черноземья России. Именно его создание послужило началом реализации «Плана учреждения в Империи высших сельскохозяйственных школ», разработанного Главным управлением землеустройства и земледелия в начале XX века.
Первыми подрядчиками строительства выступили Морозовы - известные строители старообрядческих поморских храмов в Москве и Орехово-Зуеве. В 1913 году заложили первый камень в здание главного корпуса, и к этому времени решено было приурочить торжественное открытие ВУЗа. Занятия с набранными студентами было решено временно проводить в здании воронежской мужской гимназии С.М. Морозовой.
О внимании к новому институту в России свидетельствовали уже первые дни его официального открытия. На этих торжествах присутствовали не только в полном составе высшие губернские чиновники, но и прямые родственники царя в лице супругов Ольденбургских, члены III Государственной думы, представители Департамента земледелия.
Поздравительное письмо направил председатель Совета Министров России В. Н. Коковцев |2|.
По завершению строительства главного корпуса через три года после открытия института образовали кафедру энциклопедии лесоводства. Её возглавил видный лесовод Николай Петрович Кобранов (1883 – 1942 гг.) По его приглашению мой дедушка Оскар Густавович Каппер участвовал в конкурсе на замещение должности старшего ассистента кафедры и в 1915 г. был избран Учёным Советом Воронежского сельскохозяйственного института имени императора Петра 1
Глава 2. Истоки.
Сведений о семье Капперов не сохранилось. Я знаю только то, что мне рассказывал мой дедушка О.Г. Каппер, моя мама и её сестра – моя любимая тётя Инна. А рассказывать о родителях, роде их занятий дедушка не любил и отбил у меня охоту расспрашивать его. Конечно, при определённой настойчивости я мог узнать род занятий и судьбу его братьев и сестёр, моих двоюродных дедушек и бабушек, однако время было упущено, а с его смертью в 1968 году получение информации стало практически невозможным. Удалось получить наиболее полные сведения только о его брате профессоре Вольдемаре Густавовиче Каппере, лесоводе Ленинградской лесотехнической академии имени Кирова, с которого и началась династия лесоводов Капперов.
Отец и мать моего дедушки – прибалтийские немцы родились и жили в г. Гапсале в Эстонии (с 1917 г. г. Хаапсалу). По документам, которые сохранились у меня в семейном архиве, Каппер Густав Вильгельмович происходил из семьи немецких крестьян. В документах дедушки сохранилась справка Гапсельского Податного Управления, в которой указывалось, что «Густав Каппер по распоряжению Казённой Палаты от 6 сентября 1865 года из крестьян Ревельского прихода причислен был в число мещан города Гапсаля (Хаапсалу). Отец и мать оного христиане лютеранского вероисповедования всегда состояли в Российском подданстве».
Густав Вильгельм Каппер (фото не сохранилось) то ли был сам башмачником, то ли занимался обувью - в каком качестве мне неизвестно. (Двоюродный дедушка Вольдемар и мой дедушка Оскар – младшие сыновья Густава писали в анкетах, что их отец трудился сапожником). Однако доходы были, видимо немалые, раз он смог построить каменный трёхэтажный дом в Ораниенбауме (Г. Ораниенбаум, Дворцовый проспект, дом 25) содержал огромную семью, дал образование всем детям, которые владели музыкальными инструментами и знали иностранные языки. Эти недомолвки и путаница, насколько я понял, возникли из желания братьев Капперов в советское время писать в анкетах о пролетарском или крестьянском происхождении.
О моей прабабушке, жене Густава Каппера сведений нет. Знаю только, что её звали Минной Мартыновной. День именин у неё отмечался 18 февраля и дома Густав её называл Минхен.
Дедушка писал в автобиографии, что его мать Минна Каппер вела домашнее хозяйство. Скончалась она в 1934 году.
С рождением старшего сына и дочери, возникла необходимость получения хорошего образования, и семья Густава переехала в город Ораниенбаум, поближе к учебным заведениям С.Петербурга. В Эстонии получить образование не представлялось возможным.
Сам Густав работал в Кронштадте и зимой на санях ездил на работу по льду Невской Губы. Дедушка своего отца почти не помнил. По его рассказам однажды Густав возвращался домой в сильный мороз и ветер сорвал с головы шапку. Он простудился и умер в 1890 году от лихорадки, вызванной менингитом.
У Густава и Мины родилось пятеро детей: старший сын Альфред, я никогда его не видел, но о нём мне рассказывала моя тётя Инна, которую по её предложению, называл просто по имени: Инна, Инночка.
Альфред был похож на мать Минну: неспешный, полный, с животиком. Отзывчивый и добрый. Он был обеспеченный человек, содержал какую-то обувную фирму и всегда помогал всем братьям и сёстрам. Инна рассказывала, что Альфред присылал и привозил отцу Инны (моему дедушке) обувь всех возрастов в большом количестве и у неё в детстве были, подаренные дядей голубые ботиночки со шнуровкой до колен, восторг от которых она пронесла до старости.
Дочь Луиза, как и Альфред продолжала дело родителей и работала руководителем (ранг руководителя мне доподлинно неизвестен. Говорили чуть ли не гл. инженер) на Ленинградской обувной фабрике «Скороход». С Луизой Инна несколько раз встречалась после войны и знала её дочь Ольгу. Я, в свою очередь, встречался с Ольгой в Ленинградской квартире матери, куда она приходила в гости. Она проживала в Ленинграде и производила несколько странное впечатление – у неё были какие-то психологические отклонения от нормы, и поэтому расспрашивать её о семье я не стал. Сведений о сестре дедушки Адель ничего мне неизвестно, а вот брату дедушки Вольдемару в этом смысле повезло: документы о его жизни и деятельности сохранились в архиве Ленинградской лесотехнической академии имени Кирова, где он трудился, будучи профессором кафедры частного лесоводства и, по сути, являлся первым в династии лесоводов Капперов.
«Туману» в своё происхождение добавляли сами братья Капперы.
Инночка, баловавшая меня своей любовью с самого рождения множеством игрушек, которые привозила и покупала на последние гроши своей аспирантской стипендии, возилась со мной, придумывая увлекательные игры, рассказала мне одну историю, приоткрывающую их «пролетарское» происхождение.
Однажды, задолго до войны, все братья Капперы по случаю собрались за столом просторной воронежской квартиры Оскара Густавовича, полученной от сельскохозяйственного института в профессорском корпусе.
Альфред появился в Воронеже проездом из санатория в Адлере, а Вольдемар в это же время по заданию Ленинградской Лесотехнической Академии находился в Телермановском лесничестве Воронежской губернии, где обследовал раздельные этапы применения рубок и тоже приехал в гости к брату. Он пользовался в семье особой любовью. Его ценили за доброжелательность и отзывчивость. Инна говорила, что братья были хорошими, приятными во всех отношениях людьми. Всегда ждали и радовались их нечастым приездам.
Инна хорошо запомнила неожиданный приезд братьев папы. Они сидели за столом, пили вино, болтали и веселились. Оскар показал всем свою «вральную» бумагу (так выразилась Инна), где говорилось, что Густав Каппер происходил из крестьян и раздал братьям заверенные нотариусом копии. Вольдемар со смехом спросил Алфреда, кем был его отец? Альфред ответил, что жестянщик и оба захохотали.
- А у тебя? – спросил Вольдемара Альфред.
- У меня сапожник! – засмеявшись ответил Вольдемар. Оскар наморщил лоб и произнёс:
- Вот видите, у меня с Вольдемаром есть что-то общее: у Вольдемара – сапожник, а у меня башмачник!
Инна говорила мне, что она, конечно, не немецкая принцесса, но вся семья, боясь репрессий, темнила о своём происхождении. Скорее всего, Густав – отец Оскара, дедушка Инны был из купцов, занимающихся торговлей обувью и свое дело, скорее всего, он передал старшему сыну Альфреду.
Инна объясняла эти «игры» необходимостью иметь пролетарское происхождение для спокойствия семьи и продвижения по службе. Годы были страшные, шёл 1937 и дедушка очень боялся ареста. Он рассказывал мне, что просто чувствовал на своём лбу надпись «немецкий шпион». Страха добавляли родственники по линии жены (моей бабушки) Нины Ивановны, в девичестве Доброгорской. Она происходила из родовитой дворянской семьи. Её отец, Иван Иванович Доброгорский – царский чиновник, статский советник. Старший брат, Олег – военный врач сначала служил в царской, а потом перешёл в Красную Армию. Второй брат Георгий и того хуже – казачий подъесаул служил под началом генерал-лейтенанта Кутепова в Деникинской добровольческой армии. Эмигрировал в Турцию после разгрома Белой Армии. Было, отчего трястись от страха!
Бабушка с дедушкой никогда не говорили о своих родственниках. Бабушка писала, что родственников за границей не имеет, в живых остались только сёстры. Это было полуправдой. Если старший брат действительно умер в гражданскую войну от тифа, то младший брат Георгий, сначала жил в Турции, откуда перебрался во Францию и, после войны осел в Югославии, откуда мы получили сообщение о его смерти в 1965 г.
Продолжение: http://www.proza.ru/2017/08/05/388
Использованная литература:
1. Материалы комиссии 111 Государственной Думы http://www.vsau.ru/
2. Из статьи об организации сельскохозяйственного института http://bvf.ru/forum/showthread.php?t=476548