Дед вернулся из поликлиники очень расстроенный. Расстроенный настолько, что счел возможным истратить часть своих скромных средств на покупку четвертушки водки. Дед никогда не был особым любителем этого напитка, хотя выпить конечно мог, но водка должна была быть качественная и закуска не хуже. Но после смерти жены поводов для хорошей выпивки , чтобы в удовольствие и радость почти не случалось. А пить с горя дед считал слабостью, и переживал свое старческое одиночество трезво и рассудительно. Но сегодня врач выслушал жалобы деда на боль в коленках (боль ставшую уже очень сильной, на несильную дед несколько лет внимания не обращал), посмотрел рентгеновские снимки и сказал , что суставы пора менять. Видя, как его слова ошарашили пациента, терпеливо объяснил, что операция распространённая, что новые суставы из редких немецких сплавов можно поставить хоть завтра, если есть в наличии пару тысяч ихней валюты. Дед скорбно вздохнул, из накоплений у него были только неприкосновенные «смеретные» , половину которых он уже истратил провожая в мир иной свою жену. Врач, правильно поняв этот вздох, добавил, что сустав можно, конечно, поставить и отечественный и это будет бесплатно, но сплав будет уже не немецким, то есть не таким редким и качественным и в очереди за ним надо постоять несколько лет. – Не доживу - еще раз вздохнул дед, но в очередь все же записался - а вдруг.
Доктор выписал три рецепта, и строго велел деду пить лекарства не отлынивая, если он, конечно, хочет чтобы коленки его доскрипели до операции.
За этим серьезным огорчением незамедлительно последовало втрое – в аптеке по рецептам доктора выставили к оплате такую сумму, какой у деда на третьей неделе после получения пенсии уже и не было. Посоветовавшись с приветливой пожилой аптекаршей, он купил недорогую коробочку с оранжевыми обезболивающими таблетками, зашел в продуктовый отдел за чекушкой и, прихрамывая, побрел домой.
И теперь, сидя за кухонным столом, он выложил на старую клеенку все свои наличные деньги, разложил рецепты, вооружился карандашом и записывал в тонкую тетрадку свои доходы и расходы. А с широкого подоконника за всеми этими манипуляциями наблюдал Васька, красивый кот, с белой манишкой на черной блестящей шерсти. Васька сидел тут в ожидании ужина, картошка уже закипевшая в кастрюльке на плите его не интересовала, но кот знал правила – человек ест первым.
По этой причине ливерку из холодильника он получит не раньше, чем старик сам начнет ужинать. Васька не роптал и не унижался позорным мяуканьем у ног хозяина, он терпеливо ждал, хотя природные инстинкты уже давно звали его выпрыгнуть из открытой форточки на балкон, перебраться с перил на ветви старого клена и огласить окрестности гимном начавшейся весне. Март!!! Васька вбирал в себя зовущие запахи и звуки, но не спешил уходить. Для начала мартовского сезона любви и битв нужны силы и энергия, едой пренебрегать было нельзя. А дед мрачно смотрел на свои записи в тетрадке, курил уже третью сигарету, и снова и снова складывал столбиком цифры, вслух обсуждая с котом каждую.
- Смотри Васька, сколько нам на прокорм нужно. И это без марципанов.
Ни дед, ни кот знать не знали что это за вкуснятина такая марципаны, но слово это являлось синонимом богатой и сладкой жизни.
Одна твоя ливерка на сколько тянет, хоть бы мышей начал есть, а то душишь без толку, убирай потом за тобой трупы - продолжал дед. Кот презрительно сощурился. Во первых, ливеркой и дед любил полакомится, еще неизвестно кому больше перепадало. А во вторых, пусть даже и не думает экономить на питании, старый хрыч, Васька знает способы сохранить свой рацион на должном уровне. Мышей он есть предлагает, сам то пробовал? Но дед уже перешел к следующему пункту расходов – одежда.
-Да уж, когда женка, царстиейнебесно, все зашивала да штопала, не в пример дольше носки носились, и еда была сытнее. – Кот опять брезгливо фыркнул, старуху он не любил. Она гоняла его с дивана и кресла, кормила рыбьими головами вареными в «супчик», и все уговаривала деда завести Ваську к ветеринару, чтобы прекратил он наконец-то шляться по помойкам. Васька помнил это, и не понимал печали старика о жене. Он считал, что жить без нее им стало намного лучше. Спать кот теперь мог уже не только на диване, но и в кровати рядом с дедом. Супчики заменили на ливерную колбаску, а про ветеринара дед и не вспоминал.
А хозяин уже смотрел на графу »курево»
- Ну как тут экономить, -вздыхал он - и так самый что ни на есть мусор курю, дешевле не бывает. Но умножь ка это дешёвое на тридцать дней, видишь сколь набегает? Ну что, морду кривишь? Не одобряешь мое курение?
Кот не одобрял. Но как ему было понять ту успокоительную сладость вдыхаемого дыма, когда мир и благодушие пусть ненадолго возвращаются в душу, пусть и таким небезопасным и вредным способом. Поэтому эту цифру он сокращать не стал, но зато твердо решил экономить на электричестве и воде. У жены с этим было строго, дед же проявлял непростительную беспечность, забывая выключать свет в туалете и ванной, и кипятил полный чайник воды ради одной чашки чая.
Поужинав и допив остатки водки из шкалика, дед покормил кота и заговорщицки подмигнул ему, кивая на форточку:
- Ты как? Идешь сегодня куда? Или не приглашали?
Васька с напускным равнодушием смотрел в сторону – Ну как знаешь – и дед, покряхтывая, зашаркал к кровати. Он долго ворочался и постанывал, пристраивая больные ноги и так и этак, потом затих, на какое то время. Но уже скоро боль его разбудит и опять дед начнет стонать и ворочаться. Васька вглядывался в черноту мартовского вечера за окном, чутко впитывал запахи и звуки разворачивающейся дворовой весенней жизни, слушал сладостные вопли любви и яростные призывы к битве за жизненное пространство. Но кошачьи мысли были безрадостны и тоскливы. – Не купит старик лекарства, точно не купит. Надо теперь его самому лечить. Пропал март, пропала весна… - Васька мягко спрыгнул с подоконника и пошел укладываться на дедовы больные ноги, по одному ему ведомым признакам определяя место, где нужно поделится своим теплом, энергией и вибрацией одной из девяти кошачьих жизней.