Она же беременная была...

Тоненька
        Клавдия во второй раз уже выходила по многочисленным старушечьим делам, а дверь квартиры напротив все еще была не закрыта.  Нет, она не была распахнута настежь, просто приоткрыта  сантиметров на десять. Как всегда, по площадке распространялся неприятный запашок.

        - От, дрянная девка! Опять что-то варят. Нет на тебя управы! – про себя ругала соседку Клавдия, но заглянуть к Полине не осмелилась. – Думала, хоть посадют, заразу. Так нет же! Два года условно! Тьфу! Что это за наказание такое? Как был притон, так и останется. Наркоманы чертовы!

        Она нажала кнопку вызова лифта и с радостью обнаружила, что кабина все еще стоит на ее площадке.

        «Слава Богу!» - женщина шагнула в лифт, с опаской оглянувшись на злополучную дверь. Каждый раз, проходя мимо, сердце старушки сжималось от страха, потому как в квартире Полины нашли пристанище наркоманы всего района.

        «Шушера», как называла их Клавдия, собиралась здесь регулярно, они готовили себе разного рода «зелье», употребляли сами, возможно, какую-то часть продавали. Ведь за какие-то деньги Полина жила, хоть и не работала ни одного дня в своей еще совсем короткой жизни.

        У подъезда сидели пожилые женщины, судачили о своем, в основном, о болячках. Какие еще разговоры на пенсии?!

        - Доброго дня! – Клавдия намеревалась присесть рядом, все подвинулись, освобождая край скамейки. – У Полины дверь не закрыта. Ничего не слыхали?

        - Нет, - замотали отрицательно женщины, - не слышали. После суда как-то притихла она, завсегдатаев не видно.

        - Ничего не притихла. Там так из квартиры несет, не продохнуть. Какой-то на этот раз запах… не такой. Наверно, очередную дрянь варит, то и дверь открыла, чтобы сквознячком квартиру проветрить. Как надоело, девки, этой гадостью дышать! – Клавдия не сгущала краски, весь подъезд страдал от нерадивой жилички.

        - А когда ей рожать? – спросила женщина по имени Света, живущая в соседнем подъезде. – И кого она родит? Почему аборт не сделала? Ой, горе, горе! А родители ее что?

        - А что родители? Они месяца три уже тут не показываются. Как дело завели, так они и спрятались. Говорят, что и в суде их не было. Бросили дочку на произвол, - сказала больше всех знающая истину Клавдия.

        - Я все думала, как ее в тюрьму посадят с животом. А ей условно. Значит, не доказали, что торгует.

        - А кто свидетелем пойдет? Ты? Или я? Чтобы потом только тело твое холодное нашли где-нибудь на помойке. Ты этих видала? Это ж отморозки со стеклянными глазами, а не люди.

        - Это смертники, Клава. Молодежь, которая сама себя убивает. А что родители могут сделать? Вот, хоть бы Полинку взять, например. Ты помнишь, какая она красавица была?

        - Она и сейчас красавица, когда не под «кайфом». Если бы пролечилась да взялась за ум, ребеночка родила…

        - От, горечко! – вставила свое слово молчавшая до сей поры Тамара, соседка Клавдии снизу.

        Все замолчали, кто о чем. Жалеть молодую женщину, добровольно ставшую на гибельный путь, уже не хотелось. Сотни раз об этом говорили, пытались Полину образумить, звонили родителям, в милицию заявление всем подъездом писали. Да много всякого уже было…
       
        - А ты куда намылилась? - спросила Тамара, когда Клавдия поднялась.

        - Пойду кости разомну. Айда со мной! Хватит сидеть и лясы точить!

        - Ты же у нас, как спортсменка, Клава, тебе ноги не болят, бегаешь по городу, аки коза. А нам тут, в тенечке, сподручнее, - отозвалась Светлана.



        Полина жила в обеспеченной семье, родители часто ездили отдыхать за границу,  привозили ей дорогие вещи, баловали до невозможности, как-никак, единственная дочка.

        Квартира осталась от бабушки, скоропостижно скончавшейся еще до выхода на пенсию. Несколько лет ее сдавали студентам, а по окончании школы Полина заявила, что пойдет жить самостоятельно.

        В эту минуту включить бы разум тем, кто произвел это дитя на свет, но, увы, никто прихоти капризной девицы не воспрепятствовал. А потом у девушки появились друзья… Крутые парни и девчонки, с пирсингом, с татуировками, с выкрашенными в разный цвет волосами. Все бы ничего, если бы досуг у этой компании был иной…

        Однажды Полина объявила родителям, что выходит замуж. Радостное известие восприняли на ура, уже тогда беспокойство поселилось в душе родных девушке людей, только опоздали они. Парень – избранник дочери, оказался законченным наркоманом.
 
        Он умер от передозировки спустя год после свадьбы. Полина ждала ребенка и беременность прерывать не стала. Во-первых, срок уже был большой, во-вторых, молодая вдова все дни после похорон мужа находилась «в отключке» – сердобольные дружки старались помочь…
 
        Однажды, в самый разгар сборища наркоманов, у подъезда остановился фургон, из которого гуськом вышли несколько сотрудников отдела по борьбе с наркотиками. Всех участников группового «кайфа» повязали, а на Полину завели уголовное дело.

        Жильцы вздохнули с облегчением, когда слух об аресте хозяйки притона распространился по дому. Еще через два месяца состоялся суд...



        День выдался жаркий. Синоптики обещали во второй половине грозовые дожди. Парило. Клавдия едва тащила с рынка тяжелую сумку, нагруженную продуктами.

        «Господи! Че ж я дура такая?! Ну зачем мне три кило помидор? Хватило бы и одного. Завтра еще разок сходила бы, прогулялась. От, глаза мои завидущие!»

        У подъезда толпились люди. Стояла машина «скорой помощи» и еще одна, такая же, с крестом.
 
        «Перевозка! На таких трупы забирают», - Клавдия ускорила шаги, как же такое событие, да без ее участия.

        - А что тут происходит? – спросила она все ту же Тамару, стоящую у плакучей ивы в компании нескольких жильцов дома.

        - Так, там Полина… мертвая. Говорят, три дня уже, как… Сосед сверху Иван в санстанцию позвонил из-за запаха этого. Вот, как оказалось… А ты говоришь, дверь открыта…

        «Она же беременная была…» - Клавдия прикрыла рот рукой, все другие слова куда-то делись…


В основе реальная история, имена изменены автором.