Глупости жизни и достижения Кольки Веретенника гл 6. ЦЫПА.
Пришлось несколько видоизменись первоначальное название книги, чтобы втиснуть его в Прокрустово ложе для названий и вписать туда же номер главы. Публикую в разделе рассказы отдельными частями, надеясь закончить начатый труд и собрать его воедино. Сам не ведаю, что из этого выйдет, вижу лишь путеводный огонёк звездочки моей на небе. И, дай Боже, чтоб на всё это мне хватило бы сил и моей доли таланта.
ЖИЗНЕННЫЕ ГЛУПОСТИ И ДОСТИЖЕНИЯ КОЛЬКИ ВЕРЕТЕННИКОВА.
(в одной из прошлых жизней он жил на Земле под именем Парацельса - Philippus Aureolus Theophrastus Bombast von Hohenheim)
Глава 6.
Живёт во мне – я знаю – кот…
Лохматый пёс во мне живёт…
А рядом, ползая по венам,
Живёт удав – премудрый змей!
Сказать коль честно, откровенно,
Живут во мне и сто чертей.
(отрывок из моего стихотворения "Анамнез")
Первым моим питомцем был не щенок или котёнок, а обычный в жёлтом пушке только что вылупивший из яйца цыпленок. Его дала мне поздней весной бабушка, чтобы отпоить витаминами и откормить жёлтком, а то что-то зачах птенчик.
Цыпа, так я и назвал своего питомца, которого поил из пипетки и кормил сваренным желтком и вскоре самостоятельно пил из общей плошки и ел пшено с измельченным яйцом, порой и, оттирая от блюдца, где была еда своих сестер и братьев. Цыпа, меня запомнил и когда я в коробку, где сидели цыплята, я опускал руку с угощением, он запрыгивал на мою ладошку, выбирая желток, а остальное я бросал всем в общую плошку. Особо вкусным и полезным угощением для цыпок оказались червяки, которых я пошинковав ножом, бросал всей цыплячьей компании. Червяки шли влёт, тем более мелко-рубленные, они заглатывались цыпами целиком или раздирались конкурентами на более мелкие кусочки. Вскоре цыплята подросли, оперились и их выпустили во двор дома, тем более что установилась теплая устойчивая пора мая.
Я, приходя домой из первого класса школы, переодевался и шел во двор к своим питомцам, которые видимо, принимали меня за наседку. Я переворачивал камни, кирпичи и доски на земле и черви не успевшие уползти в норки на земле, были шустро схвачены моими подопечными и разодранные клювами поглощались в зоб без остатка.
После мы отдыхали: я садился на лавку у веранды с крошками хлеба в ладошке и кормил с неё пришедших ко мне цыплят. Первым главенствовал и по праву Цыпа, выросший потом в пестрого петушка. Он склевывал несколько хлебных крошек, а затем по руке забирался ко мне на плечо, а потом на голову. Также поступали и другие мои питомцы. На голове будущим генералом сидел Цыпа, на плечах устраивались по два его офицера, а другие цыплята занимали оставшееся место на руках моих и рядом со мной. Так я и сидел некоторое время, как наседка, не шелохнувшись, облепленный стайкой цыплят.
- Гляди, чтоб коршун кого бы не утащил, - говорила проходящая мимо бабушка, показывая палкой на высоко кружащую птицу, видевшую мною, как большая чёрная точка на небе.
Иногда точка висела ниже и была сероватой, а надо мной и всеми, заливался чудесным звоном жаворонок. Его мелодичный перезвон запомнился мне навсегда. Здесь в Землянске я почему-то никогда его не слышал, хотя поля и луга наши это ареал его проживания.
Так я был принят в птичью семью, которые научили меня заботе о слабых птенцах и любви к благозвучной песне с небес.
Спасибо вам птахи! Ведь это вы меня научили и свободе, и придали сил для рождения мечты о полёте, и очаровали своим пением! А также не обижать слабых… любить и заботиться о живых существах…
Примечание: оформление - картины и гравюры голландского художника Мариуца Корнелиуса Эшера.
БУДУ РАД ПРИНЯТЬ ВАШИ ЗАМЕЧАНИЯ И ОТЗЫВЫ, НА КОТОРЫЕ ОТВЕЧУ.
http://www.proza.ru/2017/07/23/1235