Молдавцев был человеком безденежным и даже пропащим, по мнению многих.
Без вина он жить не мог и за день выпивал бутылки три, а может и больше.
Он пил именно вино. Причём не какую-нибудь "бормотуху", а настоящее вино, хоть и дешёвое.
Он не был ни алкоголиком, ни бездельником. Его можно было бы даже назвать трудоголиком, потому что работал Молдавцев очень много.
Просто жизнь у него не сложилась. Взрослые дети его не навещали, а новой семьи он так и не создал.
Работал Молдавцев на овощебазе, но держали его там скорее из жалости - из-за своих многочисленных болезней, работник он был никудышный.
И в то же время было в нём что-то располагающее...
Скорее всего, природная доброта.
Будучи совсем молодым он попал на зону за превышение мер самообороны - убил кого-то из напавшей на него около дома шпаны.
Пока Молдавцев сидел, жена ушла от него.
Вышел он из тюрьмы человеком больным и сломленным морально.
Его слом проявлялся в пристрастии к вину и полном пренебрежении к собственной жизни.
Денег ему не хватало, он постоянно занимал у всех, кого мог.
Но самое поразительное заключалось в том, что рано или поздно, но он отдавал все долги!
Одалживал у одних, отдавал другим. И вечно крутился со своими долгами как белка в колесе.
Ему даже в магазине верили на слово и он никогда не подводил продавцов.
Я тоже давал ему деньги, когда рубль, когда три.
-Я верну, говорил он мне, глядя прямо в глаза.
Время шло, а он всё одалживал у меня по мелочам. Отказать ему в деньгах я не решался - может из-за жалости.
Но, честно говоря, он мне надоел. Молдавцев как-будто почувствовал это и больше ко мне не подходил.
Время было смутное - начало девяностых.
Я в это время уже собирался в Израиль и соседи знали о моём скором отъезде.
И тут Молдавцев стал постоянно приставать ко мне с вопросами: -"Ты когда уезжаешь?"
Меня раздражали его вопросы.
-Скоро,-уходил я от ответа.
-Нет, ты скажи. У тебя билеты уже есть?
-Нет. Да какая тебе разница?!
Молдавцев обиженно смотрел на меня, но потом опять приставал с вопросами.
Я уж начал подозревать недоброе - мало ли что.
Но разгадка такого странного поведения моего соседа пришла именно в день нашего отъезда.
Молдавцев примчался на вокзал и стал совать мне деньги.
Это были рубли и трёшки и даже мелочь - всё, что он мне был должен.
Я расстерялся. Деньги эти были мне теперь совершенно уже не нужны, поскольку того, что осталось после отправки багажа и обмена, было вполне достаточно.
Я даже роздал эти деньги родственникам и друзьям...
-Да, оставь, не нужно мне...-пытался я отказаться от его денег.
Но Молдавцев так посмотрел на меня, что я деньги принял.
-Ты ведь мог и не отдавать,- сказал я ему.-Я уезжаю и, похоже, навсегда.
-Ты уезжаешь, а мне с моей совестью как быть? Ты ведь знаешь, я всегда долг возвращаю.
Я знал.
А вот как сложилась судьба этого человека, я не знаю.
Долгое время на новом месте мы работали не поднимая головы. А потом, когда снова прилетел домой, то никого из тех, кого я знал, уже не осталось.
Люди разъехались, умерли, просто потерялись.
Исчез и Молдавцев, подавшийся в одну из бывших республик Союза - не то в Молдавию, не то в Грузию.
У него была удивительная родословная: в ней были и грузины, и молдоване, и цыгане и даже греки.
Но дело не в родословной.
Он был просто удивительным человеком.