Ранёхонько, часов поутру, эдак, около пяти, на двор, где проживал, согласно прописке, четырнадцатилетний гражданин деревни Колосово Фёдор Петрович Ремизов, явилась… молоденькая барышня. Гостья деловито поднялась на крыльцо и постучала в дверь. Не получив ответа, она внимательно оглядела дворовые постройки. Может, перепутала что - дом не тот, или страна? Да нет, вроде правильно: Россия, Рязанская область, Клепиковский район, деревня Колосово, изба с тарелкой для телевизора - всё сходится.
* * *
Прошлым вечером по каналу "Культура" крутили классный фильм. Мать, устав от дел, дремала на диванчике, а Федя всё смотрел и смотрел. Уж очень ему хотелось знать, чем закончится история про дельфина Флиппера.
Теперь же с первыми лучами солнца его организм досыпал растраченную на морские приключения ночь, свесив с лежанки, будто вёсла, длинные худые ноги.
И снилось Феде: мчится он под парусом на быстроходной яхте за весёлым Флиппером. А море штормит! Вот он поравнялся с дельфином. "Держи канат, я швартуюсь!" - кричит Федя, но за грохотом волн весельчак Флиппер его не слышит. "Уйдёт, уйдёт же!" – кричит Федя, пытаясь разглядеть дельфина в штормовой пляске волн...
Дробясь в узорах тюлевой занавески, яркий луч мартовского солнца рассыпался на сотни золотых нитей. И завертелось канительное дело*! Белёный потолок, печь-мазанку, зеркало с напольным подзеркальником – всё сплели золотые нити в один золотой клубок утреннего огня.
Федя недовольно поморщился и уткнулся лицом в подушку. Не тут-то было! На кухне мать что-то обронила на пол. Звон упавшего предмета подхватил Фёдора и сбросил с печи на крашеные половицы. Тотчас сон, как пустой орех, развалился пополам...
Федя проснулся, поискал глазами Флиппера, потом что-то вспомнил и в один прыжок подсел к окошку.
За окном творилась невообразимая кутерьма! Весёлая размалёванная девица опрометью носилась по двору, дразнила полусгнившие коричневые сугробы и щебетала по-птичьи «Чик-чик-чирек, тай под солнцем снег!..»
- Во даёт! - зачарованно улыбнулся Федя, - Ма, весна на дворе! Глянь, чё творит суматоха!
Действительно, двор, возбуждённый присутствием молодой симпатичной барышни, блистал приусадебным великолепием! Куры беспорядочно носились по лужам и поднимая фонтаны брызг. Обыкновенно спокойный пёс Обама рвался с цепи и жалобно скулил. А жирные гуси, откормленные за зиму отварным картофелем, как голуби, расселись по бельевым жердинам и немилосердно крекали, заглушая скулёж Обамы.
Фёдор принялся пересчитывать кур. Он досчитал уже до половины, как из сарая выбежал телёнок Туск, распугал птицу и сбил пересчёт.
"Ах ты, Туск-рогатик!" - юноша потешно погрозил пальцем в окно и сладко зажмурился. За долгую зиму он отвык от солнечного тепла. «Светит, но не греет» любил он повторять, вглядываясь в холодное зимнее светило. Но сегодня!.. Сегодня Федя, как мамин любимый кот Эрдоган, ластился к окошку, переполненному теплотой утреннего солнца.
- Сынок, вставай, пора уже! - женщина заглянула в горницу, - Ну вот и молодец. Принеси мне воды.
Федя послушно громыхнул вёдрами и отправился на колодец, по пути сочиняя стишок на тему вчерашнего урока химии:
- Матушка дала ведро:
Федя, принеси воды.
Десять литров аш-два-о
надо только и всего!..
Примерно через час Фёдор вышел из дома и направился в сторону старого коровника, где, как подбитые танки, чернели ухабистые февральские заносы. Идти было трудно. Он проваливался в подтаявший снег и застревал внутри ледового месива, как на болотистых кочках-плавунах. Когда продвигаться вперёд стало и вовсе невозможно, Федя выбрался на твёрдый пятачок и огляделся. Вдруг он увидел пластиковую бутылку, привязанную сборщиком сока к растущей неподалёку щупленькой берёзке.
- Ну что, больно?»- спросил Фёдор молодое дерево.
- Очень! - колыхнулась в ответ берёзка, а сырой мартовский воздух слизнул её вздох и будто воскликнул по-птичьи: «Оч-ч-чень!-ь!».
Ответ юношу озадачил.
- Так ты проснулась?! - Фёдор выпрямился, вдохнул полной грудью озоновую распутицу и закричал. - Сволочи, ей же больно! Ей же бо-ольно!
От пронзительного, как у дельфина, крика в небо вспорхнула и рассыпалась в небе увесистая стая галок. Федя подобрался к берёзке и вытащил прут из расщелины ствола.
Теперь предстояло вернуться домой, но промятые в сугробах следы уже заполнила зажора, а одеть высокие калоши Фёдор, выбегая из дома, запамятовал. «Ничего, скоро лето!» - повторял он, набирая с каждым шагом всё больше ледяной ряски в старые отцовские сапоги.
Вот и дом. Покуда мать возилась на кухне, юноша прокрался за печку и там наконец разулся. Сбросив мокрые голенища под лавку, он впорхнул на лежанку и закутался в тёплое стёганое одеяло.
- Ты где был-то?»- спросила из кухни мать.
- Весну навещал! - ответил Фёдор и закрыл глаза.
Ступни его ног постепенно возвращались к жизни, а на лбу выступили капельки испарины. Федя засыпал, точно уплывал в открытое море, как отвязавшаяся лодка, гонимая ветром…
Вот по правой уключине спасённую скользнула ветвь спасённой им белоствольной берёзки. Плакучая красавица плыла вровень с корпусом лодки и повторяла «Спаси Бог, Фёдор, спаси тебя Бог!*». Её голос походил на клёкот дельфина из фильма, который вчера показывали по каналу Культура.
Федя вспомнил дом, вчерашний вечер. Он обернулся и растерянно посмотрел назад. На берегу сверкал в лучах утреннего солнца заснеженный двор и холодное розовое светило поднималось над лесом.
- Ах, Федечка, - лепетала берёзка (теперь голосок её был такой же в точности, как у весёлой утренней гостьи), - матушка Зима, поди, ищет нас. А нам-то возвращаться никак нельзя. Ты греби, греби!..
* канительное дело - тянуть золотую нить на погоны.
*"Спаси Бог" - церковно-славянское выражение,
ставшее основой современного "спасибо"