Когда молчат дипломаты. Глава 8. Херсон перед нами

Петр Чванов
  Глава 8. ХЕРСОН ПЕРЕД НАМИ…

      Прибытие в Одессу после зачетных учений совпало с прибытием приказа, который гласил:
      – Старшего лейтенанта Родионова назначить командиром перегонного экипажа малых десантных кораблей. Командованию бригады десантных кораблей обеспечить формирование и подготовку экипажа.
      Не прошло и двух недель, как новый экипаж был создан и отправлен в Херсон, на судостроительный завод «Коминтерн». На сей раз никто в «подкидного дурака» не играл. Весь экипаж был подобран из грамотных, добросовестных матросов и старшин дивизиона МДК, которых знали лично либо Антон, либо его помощники, мичманы Кудинович и Корнеев.
       Завод «Коминтерн» располагался на острове, прямо напротив морвокзала города Херсон. Добраться до него было можно только на пароме либо на шлюпке. Мичман Корнеев уже не раз бывал на заводе «Коминтерн», поэтому
никаких проблем ни с переправой на остров, ни с размещением экипажа не было. Не успели они пройти и 100 метров от КПП завода, как навстречу им вышел седой, пожилой мужчина. Он радостно улыбался и весело вещал:
      – Кого я вижу! Николай Владимирович, собственной персоной! Сколько лет – сколько зим!
      Они крепко обнялись. Старичок при этом топал ногами и похлопывал Корнеева по спине. Вдоволь пообнимавшись с мичманом, старичок так же дружелюбно подошел к Антону, вдруг вытянулся «во фрунт», щелкнул каблуками, «поедая глазами начальство», и, приложив руку к своей кепчонке, бодро доложил:
      – Его императорского величества Александра второго гвардейского экипажа отставной матрос Ицков Яков Семенович, ныне бессменный шкипер дебаркадера, – бодро представился он.
      Антон улыбнулся и протянул ему руку. Яков Семенович почтительно пожал её и сказал:
      – Вы, как я понимаю, прибыли за малым десантным кораблем, но он ещё не готов принять команду. Так что вам пока придется пожить на моем дебаркадере. Кубрик для матросов и старшин уже готов, а товарищам офицерам я могу предложить отдельные каюты. Ваша каюта, Николай Владимирович, пока свободна, так что можете занимать ее. А Вам, товарищ командир, я могу предложить одноместную каюту, но с широкой койкой, – лукаво добавил он.
      – Извините, товарищ мичман, – обратился он к Кудиновичу и протянул ему руку. – А как Вас зовут?
      – Михаил Николаевич, – представился Кудинович.
      – Очень приятно. Очень приятно, – заворковал отставной матрос.
      – Так Вас устраивает мое предложение? – снова обратился он к командиру.
      – Спасибо, Яков Семенович, за заботу, только ко мне через два дня жена с сыном приезжают. Мне бы что-нибудь попросторнее.
      – Слушаюсь, товарищ командир, – опять щелкнув каблуками, и приложив руку к фуражке, ответил он. – Тогда я Вам могу предложить трехместную каюту рядом с четой Булатовых. Только через коридор, чтобы женщины не поругались между собой.
      – А кто такие Булатовы? – спросил Антон.
      – Как? Вы не знаете Булатовых? Такая очаровательная пара! Он же Ваш сослуживец, пришел к нам чинить свой МДК. Да, кстати, Вы можете спокойно распоряжаться своим временем. Никого из администрации завода до понедельника не будет. Все на юбилее, на соседнем судостроительном заводе.
      – Товарищ командир, это же Борис Александрович, подводник, которого назначили командиром МДК перед самым нашим уходом в Поти, – сказал Кудинович.
  Только теперь Антон вспомнил молодого симпатичного капитан-лейтенанта, с холеными усиками, которого он видел только раз и даже не успел познакомиться.
      Знакомство с четой Булатовых произошло через два дня. В пятницу во второй половине дня Антон переправился через Днепр и решил изучить территорию, прилегающую к морвокзалу. Он всегда старался в первую очередь изучать место, прилегающее к его жилью. Он зашел на морвокзал, потом прошелся по площади, на которую смотрели его окна, а потом уж заглянул в помещение автовокзала. Открыв входную дверь, он нос к носу столкнулся со своей женой, идущей под ручку с высокой, ослепительно красивой женщиной. Вслед за ними, широко улыбаясь, шагал Борис Александрович с увесистой сумкой в руках, в другой руке у него покоилась рука Игоря. Чувствовалось, что они нашли общий язык.
      – Какими судьбами? – удивился Антон.
      – Антоша, знакомься, это жена твоего сослуживца, – поцеловав мужа, Нонна представила свою спутницу.
      – Дина, – величественно протянув руку с длинными, тонкими пальчиками, представилась она. – Боря, а Вы уже знакомы?
      – И да, и нет, – все так же улыбаясь, ответил Борис Александрович, пожимая руку Антона. – Вот теперь уже да, – добавил он. – А ты чего застыл? – подтолкнул он Игоря. – Иди, здоровайся с отцом.
      Конец недели пролетел, как один миг. В понедельник все руководство завода вернулось на свои штатные места. Жизнь судостроительного предприятия закипела с новой силой. Если заводчане вернулись к своим обычным трудам, то у Антона, помимо его обычных обязанностей, прибавилось множество других.
      Должен отметить, ни один командир корабля не имеет так много обязанностей, как командир корабля четвертого ранга. Это Антон испытал на своей шкуре, будучи командиром ТКА «Комсомолец» и МДК. Если на больших кораблях командир несет персональную ответственность за состояние боевой и политической подготовки в целом, а всеми остальными вопросами занимаются его подчиненные офицеры и мичманы, то командир корабля четвертого ранга, как правило, несет еще личную ответственность за снабжение корабля вещевым, продовольственным, посудо-камбузным, химическим и шкиперским имуществом, а также оружием и боеприпасами, за содержание в исправности всего этого имущества, оружия и боеприпасов. Кроме того, он лично обязан вести учет и всю отчетность по всем этим вещам. Он должен даже лично составлять меню и контролировать качество приготовления пищи. Он же является одновременно и единственным на корабле судоводителем и управляющим огнем артиллерии, и организатором торпедных атак и постановки минных заграждений. Конечно, наверняка найдутся умники, которые скажут:
      – А что же ты, дорогой командир, забыл о золотом фонде ВМФ, сверхсрочниках, которые на таком корабле должны взять на себя значительную долю хотя бы хозяйственных забот.
      Они были бы правы, если бы не одно маленькое «но». Дело в том, что «золотой фонд» надолго не задерживается на таких кораблях из-за низкой штатно-должностной категории. Здесь и оклады пониже, и от большого начальства подальше, и возможности поменьше. Сверхсрочники, которые обладают гораздо большей степенью свободы выбора места службы, по сравнению с офицерами, пользуются ей, как только могут.
Конечно, высокий общеобразовательный ценз матросов и старшин срочной службы мог бы во многом упростить задачи командира корабля. Из их числа можно было бы подобрать себе достойных помощников, но существующие на то время руководящие документы запрещали держать на материально – ответственных должностях воинов срочной службы. Вот и бился командир корабля 4 ранга, как рыба, в сетях этих «руководящих документов».
      Вообще, должность командира корабля 4 ранга заставляла морского офицера отдаваться службе полностью. При этом выковывался такой тип командира, который мог стать настоящим резервом главного командования, которому было по плечу решать любые задачи. И в бригаде торпедных катеров, и в бригаде десантных кораблей Антон слышал один и тот же рассказ участников совещания «молодых офицеров», которые проводились ежегодно. Это совещание якобы проводил командующий КЧФ вице-адмирал С.Е. Чурсин. Перед началом совещания он проверил несколько соединений кораблей 4 ранга и был поражен эрудицией и многогранностью работы командиров этих кораблей. Отмечая этот факт, он якобы заявил:
      – Я потрясен эрудицией и мужеством этих офицеров. Я мог бы каждому второму из них без колебаний доверить командование крейсером. Но где же мне набрать столько крейсеров для этих достойных великого уважения людей? – чуть помолчав, добавил он.
Не знаю, насколько права молва, но я бы обеими руками подписался под таким мудрым изречением. Достаточно сказать, что по штату баржи из которой был создан МДК, на ней было расписано 5 офицеров ММФ. А на МДК – всего один офицер ВМФ.
      Вот и «вываривались» эти «достойные уважения люди» в собственном соку. Они выхаживали по два три срока в одном и том же звании, получали мизерные оклады, годами стояли в очереди за получением квартир. Многие из них потихоньку выбрасывали из ранца приготовленные по ошибке жезлы маршалов и потихоньку спивались. В
условиях мирного времени прорваться на большие корабли было очень трудно. Неумолимо действовала логика старого послевоенного анекдота:
      Приходит внук генерала к своему дедушке и спрашивает:
      – Дедушка, а смогу ли я, как и ты, стать офицером?
      – Сможешь, внучок, сможешь, – попивая коньячок, отвечает генерал.
      – Дедушка, а смогу ли я стать генералом?
      – Сможешь, внучок, конечно, сможешь, – отвечает дедушка.
      – Дедушка, – не отстает от него внук. – А смогу ли я стать маршалом?
      – Вот это вряд ли, – чуть подумав, отвечает генерал. – Ведь у маршалов свои внуки есть.
      По прибытии в Херсон у Антона добавилось множество новых забот. Как командир новостроящегося корабля, он был назначен заместителем председателя государственной комиссии по приемке корабля от промышленности. Поскольку председатель приемной комиссии прибывает на завод перед самым началом ходовых испытаний, то вся тяжесть подготовки документации, запасных частей, всех видов снабжения и вооружений ложится на плечи командира. Правда, Антону на сей раз, крупно повезло. Мичман Корнеев Н.В., назначенный помощником командира МДК, оказался участником Великой Отечественной войны, хорошим специалистом и прекрасным воспитателем. Вот он-то и взял на свои плечи львиную долю хозяйственной и организационно-воспитательной работы на корабле.
      Новый МДК, который получил от своих конструкторов имя «Сайгак», отличался от старого проекта и габаритами, и конструкцией, и штурманским вооружением. Он уже имел и гиромагнитный компас, и лаг, и штурманскую РЛС, и радиопеленгатор, и систему ГГС.
Теперь командиру не надо было драть глотку так, чтобы барабанные перепонки вылетали. Кроме того, вместо хлипких фашин, с помощью которых прикрывался сверху танковый трюм, были установлены мощные люковые закрытия, которые могли перемещаться в горизонтальной плоскости.
      Знакомясь с новым кораблем, Антон про себя отметил, с какой любовью коллектив завода относится к своему детищу. Еще не было контрольной проверки специалистами военной приемки, а корабль выглядел ухоженным. Невооруженным взглядом было видно, как красиво и тщательно сварены многочисленные швы корпуса. Все специальное оборудование аккуратно выставлено на свои штатные места и тщательно зачехлено и укутано сверху полиэтиленовой пленкой. Даже бригада маляров, которая готовила корпус к грунтовке, не жалея сил, тщательно скребла и мыла металл. Конечно, в семье не без урода. Так, незадолго до вселения экипажа, командир МДК, обходя вместе со старшим военпредом корабль, обнаружил, что на ходовом мостике отсутствуют две конторки и ящик для сигнальных флагов.
      – Это дельные устройства, их еще, вероятно, не изготовили, – предположил старший военпред.
      – Нет, это не так, – не согласился командир. – Я недавно был на складе и видел там не один комплект этих конторок.
      – Тогда напомните об этом строителю, он Вам пришлет сварщиков, а за ящиками пошлите на склад матросов.
  На другое утро, не успел командир МДК войти в свою каюту, которую он с согласия строителя превратил в свой рабочий кабинет, ворвался молодой человек, вывалил на стол командира пачку требований и быстро заговорил:
      – Я бригадир сварщиков с тральщика. Ваш строитель попросил меня приварить Вам на ходовом мостике несколько ящиков. Его сварщики перешли на другой объект. Вы пока подпишите бумажки, а я Вам сварщиков пришлю.
      – Бумажки я всегда успею подписать. Будет выполнена работа – будут и бумажки подписаны.
      – Командир, Вы не понимаете, что сегодня последний день сдачи в бухгалтерию документов на зарплату. Вы подпишите, а мы все сделаем.
      – Я документов на невыполненные работы не подписываю. Сдадите работу – получите документы. Недовольно ворча, бригадир ушел. Ровно через два часа он снова без стука ворвался в каюту.
      – Ну, всё, работа сделана. Подписывайте!
      – А Вы ее проверили? Что-то не было никаких признаков, чтобы на ходовом мостике что-то делалось. Пойдемте вместе посмотрим, что там сделано.
  Они поднялись на мостик. Ящик для сигнальных флагов и конторки преспокойно лежали на палубе. Бригадир выругался и куда-то убежал. Вскоре на борт поднялись два зачуханных рабочих. Недовольно ворча, они развернули кабели и почти сразу же послышался характерный для сварки шорох. Буквально через полчаса в каюту постучали. Один из рабочих вошел и, не здороваясь, спросил:
      – Так Вы уже подписали требования? Бригадир просил их забрать.
      – Передайте своему бригадиру, что я имею привычку документы отдавать тому, кто их мне дал, – ответил Антон. Его уже начало злить это назойливое желание получить документы любым способом. – И, вообще, я хотел бы посмотреть, как вы выполнили сварку. Пойдемте взглянем.
      – Нечего мне ходить, – вдруг как-то зло процедил сквозь зубы рабочий и вышел из каюты.
      Антон поднялся на мостик и остолбенел. На палубе, на переборках и даже на мачте были видны грязные, жирные пятна, оставленные кабелями. Вокруг ящика для флагов и конторок красовались огромные, черные, выжженные сваркой, круги. Интерьер ходового мостика был безнадежно испорчен. Ящик для флагов был приварен только с одной стороны, а другая только кое-как прихвачена. Небольшие конторки оказались закопченными со всех сторон.
      – Ну и работнички, – с горечью сказал командир и с досады пристукнул кулаком по конторке. К его удивлению, конторка рухнула на палубу. Тогда он уже крепче ударил кулаком по другой конторке. Она отвалилась тоже. Антон рассвирепел. Он схватил обезображенные конторки и выбросил их за борт.
      Вскоре в его каюту ворвался разъяренный бригадир сварщиков:
      – Командир! – с порога заорал он. – Ты что, решил надо мной поиздеваться? Где мои требования?
      Антон спокойно пожал плечами.
      – Я же Вам ясно сказал, документы будут подписаны только после выполнения работы, а работа не выполнена. Более того, Ваши рабочие загадили мне весь ходовой мостик
      – Как не выполнена? – опешил бригадир. – Они же мне сказали, что все сделано. Да ты меня просто достаешь! Пойдем посмотрим.
      – Пойдем, – ехидно улыбаясь, сказал командир.
Бригадир сварщиков пулей выскочил на мостик. Увидя полуоторванный ящик для флагов и черные выжженные круги на переборках, вместо конторок, он потерял дар речи.
      – А где же конторки? – чуть заикаясь, озадаченно спросил он. – Они же были приварены.
      Вспоминая обескураженное лицо спесивого бригадира, он потом много раз с юмором рассказывал об этом случае своим сослуживцам.
      Два месяца пролетели как один день. Наконец-то швартовые испытания закончились. Экипаж переселился на корабль. Приближающиеся морозы заставили строителей корабля выйти на ходовые испытания в Одессу.
      За неделю до времени начала перехода МДК в порт Александрия, старший морской начальник, капитан 1 ранга Федоров вызвал Антона к себе. В его приемной сидел высокий, сухопарый гражданский моряк с нашивками капитана дальнего плавания. Антон поздоровался.
      – Гуламов, – представился тот. Капитан буксира «Гордый».
      В это время из кабинета старшего морского начальника вышел мичман и предложил Гуламову и Антону зайти в кабинет.
      Капитан 1 ранга Федоров поднялся навстречу вошедшим.
      – Товарищ капитан 1 ранга, командир перегонного экипажа, старший лейтенант Родионов, на инструктаж прибыл, – доложил Антон.
      Капитан 1 ранга пожал руку сначала капитану буксира, потом командиру МДК и широким жестом предложил им присесть на стулья, стоявшие возле его стола. Моряки сели.
      – Товарищи, в скором времени Вам двоим, предстоит совместно выполнить задачу по перегону малого десантного корабля в Египет. Босфор заказан на 15 ноября, так что выходить вам придется тринадцатого в 14:00.
      – Как тринадцатого? – опешил Гуламов. – Это же несчастливое число.
      – А Вы как считаете, товарищ старший лейтенант? – обратился капитан 1 ранга к командиру МДК.
      – Я считаю, что это чепуха. Главное, чтобы погода не подвела, да вовремя попасть к проходу пролива Босфор, – ответил тот. Гуламов в это время что-то явно вычислял, шевеля губами. Услышав ответ Антона, он схватился за голову и закричал:
      – Что ты такое говоришь, несчастный? Да ты знаешь, что наш выход назначен не только на 13 число, но еще и на понедельник. Я ни за что не начну переход в такой роковой день. Товарищ комбриг, – обратился он к Федорову, – разрешите нам выйти хотя бы в 00:10, но четырнадцатого.
      – Никогда не думал, что гражданские моряки такие суеверные. Я бы, может, и пошел Вам навстречу. Только Вы не сможете идти с буксиром быстрее, чем 10 узлов. А Босфор Вам заказан на 9 утра.
      – Товарищ капитан 1 ранга, быть точно к этому времени не обязательно. Главное пройти его в светлое время суток.
      – Извините, товарищ капитан, но менять время выхода я не могу. Тем более, что старшим перехода назначен командир МДК, а он, как Вы слышали, совсем не суеверен. Все, разговор окончен. Инструктаж по переходу вам даст флагманский штурман.
  13 ноября в договорное время МБ « Гордый» на рандеву не прибыл. Сколько командир МДК и оперативный дежурный не пытались связаться с ним по УКВ, все было тщетно. Наконец диспетчер порта сообщил, что буксир находится в Ильичевске, устраняет неисправность в работе двигателя. Капитан буксира клятвенно обещал, что к 20:00 он будет в договорной точке встречи. Но ни в 20,ни в 21 час капитан буксира на связь не выходил. Только в 22 часа он сообщил, что подходит к договорной точке встречи. МДК немедленно снялся со швартовых и вышел на внешний рейд. Он подошел к МБ «Гордый», подал проводник на корму буксира и, чтобы окончательно погасить инерцию, дал задний ход левым двигателем.
      – На мостике, – раздался голос вахтенного моториста. – Реверс-муфта не сработала.
      
      – Правая самый малый назад! – скомандовал Антон. Правый двигатель тут же отработал.
      Когда буксирный трос был закреплен, и надо было начинать переход, мичман Кудинович доложил, что лопнула вилка реверс-муфты и пользоваться левым двигателем нельзя. Начинать переход за несколько морей с неисправным двигателем было рискованно. Командир МДК дал радиограмму о случившемся оперативному дежурному. Начался страшный переполох. Срыв перегона нового корабля в указанный срок грозил международным скандалом. Положение спас дивизионный механик капитан-лейтенант Осьмуха А.Д., который в этот вечер находился в штабе дивизиона. Узнав о случившемся, он вспомнил, что на складе запчастей имеется бронзовая вилка реверс-муфты. Он приказал вызвать на склад его заведующего и тут же, не дожидаясь его прибытия, вскрыл склад, изъял оттуда вилку и прибыл на МДК. На пару с мичманом Кудиновичем, засучив рукава, он разобрал муфту и заменил разрушенную вилку на новую. К исходу суток левый двигатель получил возможность работать как на передний, так и на задний ход.
      Капитан «Гордого» ликовал:
      – Я Вас предупреждал, что нельзя отправляться в дальний рейс в понедельник, да ещё и тринадцатого числа. Зато теперь нам обеспечено счастливое плавание. Мои часы уже показывают 5 минут первого, четырнадцатого ноября, вторник. Давайте сниматься с якоря, – обратился он к Антону, когда тот сообщил ему , что неисправность устранена и МДК готов к переходу. Ровно через пять минут, получив добро оперативного дежурного, Антон отправился в свое первое в жизни загранплавание, которое должно было завершиться в стране, находящейся в состоянии войны с другим государством.