Чаша

                                      Чаша.



Барахолка  у  железнодорожной  станции  Удельная,  тянулась  вдоль  дороги  на  километра  два.  В  выходные  дни,  кого  только  тут  не  было.  Удивительно,  во  всех  странах  Мира  Блошиные  рынки  ни­когда  не  бывают  пустыми.  Чем  так  манит  этот  устаревший,  по  сути,  никому  ненужный  рынок  поддержанных  вещей.  

Ну,  скажите,  на  какой  чёрт  нужен  огромный  шлем  водолаза,  тускнеющий  медью  с  треснутым  стеклом  маленького  оконца  под  решёткой.  И  ведь  прицениваются,  рассматривают  со  знанием  дела.  Ну  уж  точно,  завтра,  наверняка  глубоководное  погружение  и  шлем  так  жизненно  необходим.

Сам  подтруниваю  над  другими,  а  ничуть  не  лучше  многих.  Хожу,  разинув  рот  как  в  музее,  Господи,  ну  чего  тут  только  нет.  Обалдеть,  кому  нужна  горка  ржавых  кривых  гвоздей,  аккуратно  лежащих   на  клеёночке,  а  рядом  в  крашенной  металлической  чаше  разный  мелкий  ржавый  хлам.

Я  уже  пошёл  по  второму  кругу,  осмотрев  в  целом,  чем  и  кто  торгует.   Не  знаю,  но,  что-то  меня  зацепило,  а  я  не  придал  зна­чение,  а  сейчас  подсознание  свербит.  Пропустил  вроде  важное.  И  это  всё  больше  зудело,  но  никак  не  хотело  сформироваться  тем  предметом,  который  я  видел.
Приехал  сюда  в  надежде,  купить  какой-нибудь  артефакт,  такие  вещи  вроде  бесполезные,  но  вызывают  эстетическое  наслаждение  от  овеществленного,  но  ушедшего  времени.  

Мне  как-то  попалась  старинная  деревянная  ступа  тёмно-шоколад­ного  цвета  пропитанная  ореховым  маслом  и  специями.  С  трещи­нами,  с  каменным  пестиком,  но  при  этом,  камень  удлиненной  формы  был  природного  происхождения.  

По  внешней  стороне  ступы  шла  арабская  вязь,  практически  вся  залепленная  грязью.  Меня  и  привлекла  эта  вязь.  Купил  за  смеш­ные  деньги.  А,  придя,  домой,  аккуратно  очистив  от  наслое­ний  грязи,  увидел  такую  красоту.  Переснятая  надпись,  отданная  знакомому  арабисту,  преподнесла  сюрприз.   
Надпись  была  на  фарси,  и  главное,  это  ступа  была  из  кухни  основателя  ассасинов  Ибн  Саббаха.

Так,  за  гроши,  мне  попала  в  руки  уникальная  вещь  одиннадцато­го  века  нашей  эры.  А  вот,  как  она  попала  в  Россию,  изучить  бы  её  перемещение,  получился  бы  исторический  роман.  

Но  я  отвлёкся  со  своими  воспоминаниями,  что  же  я  такое  уви­дел,  уже  шёл  по  третьему  кругу.  Мне  послышалось,  меня  оклик­нули.  Я  повернулся,  но  это  не  меня  и  тут  я  увидел  старуху  с  той  клеёночкой,  с  ржавыми  гвоздями.  Я  подошёл  к  ней  и  понял,  что  же  меня  зацепило.  Рядом  с  гвоздями  стояла  грязная  замыз­ганная  чаша  необычной  формы  и  в  ней  лежали  кучкой  гайки,  болтики  и  всякая  другая  дребедень.
-Почём  бабуля,  продаёте  эту  жестянку  с  болтиками.

Бабка  оживилась  и  произнесла,  а  я  обескураженный  смотрел  на  неё.  Бог  мой,  какой  красивый  грудной  голос.  Прислушался,  та­кой  голос  принадлежит  молодой  женщине  тридцати  лет,  а  гово­рит  им  бабка  за  семьдесят  лет  с  гаком.
-Тебе  милый  человек,  продам  за  дёшево,  я  же  понимаю,  что  ни­кому  не  нужно  это  барахло.  Тут  жизнь,  и  мне  просто  интересно  находиться  здесь.
Я  нагнулся,  приподнимая  чашу,  и  моё  сердце  ёкнуло.



Чёрт  меня  дери,  это  чаша  не  сегодняшнего  дня,  ну  неужели  мне  повезло.  Высыпав  болты  обратно  на  клеёнку,  отдал  деньги  баб­ке,  больше  чем  она  просила. 
-Спасибо  вам. 
Услышал   вдогонку  в  спину.

Во  мне  горел  зуд  открывателя,  чаша  оказалась  тяжелой,  а  на  вид  и  не  скажешь.  Я  так  разволновался,   что  плюнул  на  всё  и  помчался  домой,  благо  живу  рядом  на  Поэтическом  Бульваре.

Положив  чашу  на  стекло  стола.  Я  любил  свой  старый  стол  ста­линских  времён,  с  зелёным  сукном  и  чтобы  его  не  запачкать,  на­крыл  всю  столешницу  полированным  стеклом  с  фацетом  по  кромке.  Разложил  инструмент,  тряпочки,  растворители,  установил  увеличительное  стекло  на  штативе  с  подсветкой,  и  приступил  к  работе.   Три  часа  кропотливой  работы  и  оторвавшись  от  линзы,  впервые  в  руки  взял  чашу,  после  того,  как  я  её  привёл  в  поря­док.  

Мне  было  тяжело  дышать  от  переизбытка  чувств.
Господи,  что  же  я  такое  держу  в  руках.  Смытая  и  очищенная  от  многовековой  пыли  и  краски.  Чаша  была  не  единожды  крашена  и  причём  в  разные  цвета,  толуол  сделал  свое  дело,  размягчая  краску.  Современные  растворители  доделали  очистку,  и  я  не  ве­рил  своим  глазам,  в моих  руках  была  старинная  чаша  сделанная  из  золота.  Царская  кислота  подтвердила, - это  золото.  
С  уникальной  чеканкой  и  надписью  по  краю  ободка  на  непонят­ном  мне  языке.  На  донышке  было  странное  клеймо.  Распростёр­тая  птица  с  головой  человека  в  головном  уборе.  Я  видел  этот  знак,  знак  зороастрийцев - это  их  священная  птица  Симург,  неужели  у  меня  в  руках  вещь  как  минимум  начала  нашей  эры.  Боже  мой,  две  тысячи  лет.  

Стоп,  надо  не  торопиться,  всё  проверить  изучить.  Клеймо  ни  о  чём  не  говорит.  Чеканка  по  золоту  на  сюжеты  совершенно  никак  не  связанные  с  клеймом  на  донышке.  
Её-моё,  только  тут  до  меня  дошло,  у  меня  даже  свело  скулы.  Внутренняя  поверхность  чаши  абсолютно  гладкая,  но  тогда  это  не  чеканка,  а  литьё.  Нет-нет  это  чеканка  характерные  следы  и  есть  несколько  вмятин.    

Да-да,  чаша  из  двух  частей - вкладышей.  Но  как  изумительно  сделана  пайка  её  не  видать,  её  просто  нет.  Поразительно.  Этой  чаше  цены  нет,  и  мне  надо  быть  очень  осторожным,  весь  мате­риал  изучить  самому.  
Нутром  чую,  чаша  уникальная,  не  знаю,  сколько  ей  лет,  я  диле­тант  и  не  более.  Продать  не  продам,  от  таких  вещей  не  отказы­ваются,  да  и  пока  я  не  буду  знать,  откуда  она,  какого  времени  и  предназначения,  её  истинная  ценность  для  меня  загадка.  Это  не  бытовой  предмет,  скорее  всего  ритуальный.

От  волнения  вспотел,  это  не  новодел  и  то,  что  это  древняя  вещь  не  подлежит  сомнению.  Хотя  история  знает  столько  фаль­сификаций.  
Не  буду  торопиться  с  выводами,  поговорю,  посмотрю  по  музеям,  антикварным  лавкам.  Хотя  такие  вещи  не  выставляются  на  про­дажу.  Они  находят  коллекционеров  по  запросам.  
Но  как  меня  смущает  этот  знак  птицы  Симург  с  персидским  ликом  царя.  
На  следующий  день  после  работы  зашёл  в  книжный  магазин,  чертыхнулся,  цены  на  книги  за  рамками  разумного.  В  Интернете  всего  много,  кроме  того,  чего  мне  необходимо.

Домой  спешил,  летел,  как  на  крыльях.  Принял  душ,  на  скорую  руку  перекусил  и  к  себе  за  рабочий  стол.  Чаша  сверкала,  поражая  изысканностью  и  чем-то  ещё,  заставляя  волноваться.  И  это  определение  ускользало,  и  меня  раздражала  ускользающая  мысль.

Вновь  не  торопясь,  рассматривал  под  лупой  вазу,  детально  её  изучая.  Я  сделал  ряд  снимков  и  внёс  их  в  компьютер  и  каче­ство  и  возможности  работы  с  этими  снимками  исключительные.  Но  когда  держишь  вещь  в  руках  это  иное,  это  надо  почувство­вать.  Это  то  же  самое,  как  картину  смотреть  на  литографии,  а  не  в  живую.  А  тут  ещё  и  тактильные  ощущения,  виньетки  выпуклости  вес,  форма.

Перевернул  чашу  верх  дном,  смотря  на  распростёртую  птицу  Си­мург  с  человеческим  лицом.  Я  не  совсем  был  прав,  назвав  это  клеймом.  Птица  была  плоской,  но  рельефно  возвышалась  над  до­нышком.   Краску  я  не  всю  зачистил,  она  забилась  между  релье­фом  и  плоскостью  донца.  Осторожно  иглой  снимал  краску.  Рабо­та  кропотливая  и  я  не  спешил,  чтобы  ненароком  не  оставить  ца­рапины.

Вроде  и  всё,  перехватил  в  левую  руку  чашу  и  указательный  па­лец  пришёлся  прямо  на  птицу.  Раздался  щелчок,  такой  резкий.  От  неожиданности  я  чуть  ли  не  подпрыгнул.  Выронил  чашу  из  ладони  и  изумлённо  смотрел,  как  рельеф  птицы  Симург  отошёл  от  донца  чаши  на  миллиметра  четыре  и  из-под  него  вырывался  яркий  свет.   
Что  это?  Матка  бозка,  ченста  ховска, -  что это ещё  такое.  Думал  лихорадочно,  но  ясно.  Страх,  вот  что  за  чувство  меня  преследо­вало  и  теперь,  я  его  осознал.  Старинные  механические  артефак­ты  редки,  но  бывают  и  не  это  меня  пугало.  Пугал  свет,  исходя­щий  из  под  Симурга.

Может  древние  имели  понятие  о  природе  электричества,  но  лам­почек  не  было  даже  в  средневековье.  Какова  природа  этого  све­та,  что  его  испускает?  Как  это  может  повлиять  на   меня?  

Первый  страх  прошел,  не  трогая  чашу,  нагнулся,  всматриваясь  в  золотую  птицу  распластавшую  крылья.  Странно,  я  не  понимал  как  она  крепится  к  чаше,  невидно  никакого  крепления,  правда  мешает  свет.  Я  даже  представить  себе  не  могу,  что  это  такое.  Странный  свет  удивительно  ослепительный  под  золотой  птицей  и  почти  сразу  на  нет,  обрывается  в  пределах  пяти  сантиметров.  Как  такое  может  быть.  Я  даже  выключил  свет,  чтобы  проверить,  так  ли  это.  Было  именно  так.  И  всё  настойчивее  меня  не  поки­дало  ощущение,  что  за  мной  наблюдают.  

Нет,  надо  отдохнуть,  мерещится  чёрт  те  что.  Надо  поужинать,  выпить  кофе  и  не  торопясь  всё  обмозговать.  Я  встал  из-за  сто­ла,  отодвигая  любимое  кресло,  посмотрел  на  перевёрнутую  чашу  и  обалдел - лик  царя  был  как  живой  и  он  смотрел  внимательно  на  меня.  С  ужасом  бросился  вон  из  комнаты.  Я,  что,  схожу  с  ума,  мне  уже  мерещится?  
Но  до  чего  правдоподобны  его  длинные  чёрные  волосы,  свисаю­щие  до  плеч  мелкими  кудрями.  Это  странная  войлочная  бежево­го  цвета  шапка  с  клапанами  прикрывающие  уши.   

Я  не  любитель  питья,  хотя  в  баре  есть  все  виды  алкоголя,  но  тут  я  плюнул  на  всё,  торопливо  наливая  себе  десятилетнего  ар­мянского  коньяка,  целый  стакан  и  выпил  его  залпом.  Из  глаз  брызнули  слёзы,  я  задыхался   от  перехватившего  моё  дыхание  ко­ньяка. Как  заправский  алкаш  поднёс  ладонь  тыльной  стороной,  втягивая  в  себе  запах  кожи.
Жареная  глазунья  с  беконом  пролетела,  даже  не  заметил,  но  ста­ло  легче.  Кофеварка  забурчала,  наливая  ароматного  кофе.   Поме­шивая  сахар -  задумался.

Что  же  я  такое  приобрёл? 
Мне  тридцать  шесть  лет,  а  я  трясусь  от  страха.  Элементарно  бо­юсь  идти  к  столу,  мне  не  показалось,  я  точно  помню,  лицо  царя  поворачивалось  в  мою  сторону,  оно  было  более  реалистичное,  чем  голография.  Он  даже  моргнул.  Разве  такое  может  привидеть­ся.
Я  пойду  и  вновь  нажму  Симурга,  а  потом  спокойно  всё  обду­маю.  Нужен  передых  или  иначе  тронусь  умом.

Старался  не  смотреть  на  чашу.  Нащупал  её  рукой,  почувствовал,  как  тысячи  иголок  впились  в  кожу,  но  я  уже  нажал.  Тишина,  у  меня  ничего  не  болит,  страх  исчез,  исчезла  и  боль  в  ладони,  куда  вонзились  иголки,  так  мне  показалось.  Странно,  но  на  ладо­ни  и  пальцах  и  в  самом  деле  были  видны  проколы  кожи,  мало  того,  кое-где  выступила  кровь.  Кошмар,  ну  и  приобрёл  себе  го­ловную  боль.

Чашу,  завернув  в  бархатную  тряпицу,  спрятал  в  нижний  ящик  стола.  Убирая  ее,  старался  на  неё  не  смотреть.  
К  сожалению,  но  наверное,  всё  же  к  радости,  меня  отправили  в  командировку  в  месте  с  нашими  сотрудницами  в  количестве  трёх  женщин.  И  ни  одной  симпатичной.  Даже  не  пофлиртуешь.  
Зато  в  течение  месяца,  я  буду  вдалеке  от  своего  артефакта.  Рабо­ты  было  как  никогда  много,  думали,  походим  по  Москве,  погуля­ем.  Планировал  сходить  в  Третьяковку,  но  мы  так  уставали,  что  после  ужина  заваливались  в  свои  номера  и  дрыхли.  

В  пятницу,   нас  неожиданно  руководство  фирмы  пригласило  за  город,  на  шашлыки  и  это  было,  как  нельзя  кстати. 
Оказалось,  фирма  отмечала  годовщину  своего  создания,  и  середи­на  лета  способствовала  этой  ежегодной  традиции  отмечать  на  пленэре  свою  годовщину.

Меня  усадили  за  П  образный  стол  вдалеке  от  моих  сослуживиц.  Я  сидел  среди  двух  молодых  женщин  довольно  приятных  и  хотя  не  броско,  но  стильно  одетых.  Они  щебетали,  я  им  предложил  сесть  рядом,  друг  с  другом,  уступая  своё  место,  но  они  отказа­лись,  сказав,  что  руководство  это  не  приветствует.  

Честно  говоря,  я  не  вслушивался  в  их  трескотню,  а  отдыхал  и  отдавался  чревоугодию.  Фирма  не  пожадничала  и  стол  ломился  от  вкусностей.
Неожиданно  я  встрял  в  разговор,  слева  от  меня  сидела  шатенка  Наталья,  именно  так  она  представилась,  а  справа   светло-русая   Лара.
 
-Лара,  перестаньте  так  нервничать,  ваша  бабушка  не  пропала,  жива  и  здорова  и  находится  у  своей  подруги.  Она  думала,  что  отставила  записку  на  столе,  а  сама  машинально  спрятала  её  в  своё  портмоне.  А  мобильный  она  не  признаёт,  у  неё  бзик.  Она  боится  заработать  рак  головы  от  излучения.  Завтра  она  вернётся  домой.  

Я  так  был  потрясён  тем,  что  только  что  сказал,  как, откуда,  я  их  не  знаю,  впервые  сижу  с  ними  за  одним  столом.  Стоп,  стоп  это  чаша,  Господи,  не  может  быть.  Я  ясновидящий!?  Мысли  ли­хорадочно  выстраивались  в  логическую  цепочку.  Да  это  чаша,  и  скорее  всего  это  связано  с  тем  ощущением   уколов  на  ладони.  Да  какое  к  чёрту  ощущение,  сам  же  видел  проколы  и  бисеринки  выступившей  крови.  

Лара  с  глазами,  распахнутыми  от  потрясения,  так  и  забыв  за­крыть  рот,  смотрела  на  меня  в  прострации.  И  вдруг  разрыда­лась,  как  ненормальная.  Вскочила,  извиняясь  с  трудом  сдерживая  рыдание,  бросилась  вон.  Заминка. 
Её  подруга  встала,  обращаясь  к  руководству, - извините  Лару,  она  что-то  съела  горькое.  

Находчивость  Натальи  меня  обрадовала.  Обращаясь  ко  мне.
-Откуда  вы  знаете  про  пропавшую  бабушку  Лары,  её  уже  три  дня  ищут,  объявили  розыск.  Кто  вы,  как  вы  про  это  узнали - она  растеряно  смотрела  на  меня.
-Я  не  знаю  Наталья,  как  у  меня  это  получилось,  вы  всё  время  говорили,  игнорируя  меня.  И  хотя,  я  не  вслушивался  в  ваш  раз­говор,  наверное,  подсознание  уловило  суть  вашей  беседы.

-Да,  мы  не  разу  об  этом  и   не  говорили,  я  специально  не  затра­гивала  эту  тему  и  насилу  заставила  поехать  Лару  сюда – она  отказывалась.  Вы  что  экстрасенс?
Я  задумался,  уйдя  в  себя,  очнулся  оттого,  что  меня  трясла  за  руку  Наталья.
-Вы  что,  в  ступоре?  Что  с  вами, - на  вас  лица  нет.
-Простите  меня  Наталья,  я  сам  потрясён,  это  у  меня  впервые.  А  что,  бабушка  Лары  и  правда  пропала?  Ну  откуда  я  это  могу  знать,  боже  как  мне  не  по  себе. 
По  моей  интонации  Наталья  поверила  мне  и  с  удивлением,  но  с  интересом  смотрела  на  меня.  

-Вас  Сергеем  зовут,  да?  Никто  мне  не  поверит,  что  я  сидела  ря­дом  с  настоящим   ясновидящим.
Слава  богу,  заиграла  музыка,  все  встали,  и  я  поспешно  ретиро­вался  к  своим  сослуживцам.  Видел,  как  Наталья  с  жадным  любо­пытством  посматривала  в  мою  сторону.  Одна  из  сослуживиц  съе­хидничала.
-Да,  я  смотрю,  Сергей  Георгиевич,  вы  пользуетесь  у  местных  дам  повышенным  интересом.  
Ко  мне  шла  заплаканная  Лара,  на  её  лице  уже  была  улыбка,  подошла  ко  мне.  

-Спасибо  вам  Сергей,  извините,  не  знаю  вашего  отчества,  я  по­звонила  маме,  она  с  трудом  нашла  в  записных  книжках  бабушки  номер  телефона  её  давней  подруги,  она  там.  
Лара  вновь  разрыдалась. 

-Простите  ещё  раз,  вам  огромное  спасибо,  с  души  свалилась  та­кая  тяжесть,  люблю  свою  бабушку,  она  воспитала  меня.
-Я  рад,  что  вам  помог,  но  я  сам  не  знаю,  как  это  получилось.
Неожиданно  Лара  подошла  и  поцеловала  меня  в  щеку.  
-Будьте  счастливы,  так  как  счастлива  я  сейчас  -  повернулась  и  направилась  к  Наталье. 

Мои  женщины  оторопело  смотрели  на  меня,  ничего  не  понимая.  А  что  я  им  мог  объяснить,  ну  что?
-Серей  Георгиевич,  может,  вы  нам  объясните,  что  тут  произо­шло,  причём  здесь  чья-то  бабушка  и  откуда  вы  о  ней  знаете.
-Я  сам  растерян  и  не  знаю,  как  вам  объяснить.  Простите,  но  мне  надо  прийти  в  себя.  

И  я  поспешно  отошёл  к  группе  мужчин  о  чём-то  оживлённо  го­ворящих.  
Господи,  я  ясновидящий,  но  как  я  об  этом  мог  знать,  выходит  каким-то  образом  считал  информацию  с  её  мозга,  но  это  же  фантастика.  Вот  вляпался  в  историю,  понимая  какие  последствия  меня  ждут,  узнай  о  моих  способностях  мои  сослуживцы.  Надо  выкручиваться,  а  как?
Я  так  ничего  и  не  сказал,  но  мои  женщины  затаили  обиду.  Врать  не  хотелось,  а  что  вразумительного  мог  им  сказать.  Пусть  лучше  так,  обиделись,  за  то  не  лезут  с  расспросами.

Командировка  подходила  к  концу,  и  я  уже  с  нетерпением  ждал,  того  момента  изучение  таинственной  чащи.  Предвкушая  новые  открытия,  страх  рассеялся,  я  жив.  О  Ларе  я  уже  и  забыл,  как  она  вновь  напомнила  о  себе.  Ко  мне  вечером  в  номер  постуча­лись.  

Открывая  дверь,  с  удивлением  смотрел  на  Лару  с  молодым  чело­веком.
Простите  Сергей  Георгиевич,  за  поздний  визит,  но  сегодня  пят­ница  и  я  со  своим  женихом  хотела  вас  пригласить  к  нам  в  го­сти.  Мы  так  вам  благодарны  и  хотели  бы  просто  посидеть  за  столом.  
Торопливо  не  давая  мне  отказаться. 
-Сергей  Георгиевич,  не  отказывайтесь,  нам  всем  хочется  выра­зить  свою  признательность.  
-Хорошо  Лара,  а  как  к  вам  добраться?
-Не  беспокойтесь,  мой  Юрочка  вас  встретит  у  вашей  гостиницы  на  машине  в  три  часа  дня.  Вам  будет  удобно?
-Вполне. 

Посмотрел  на  Юру,  приятный  парень,  высокий  с  интеллектом  в  глазах,  протянул  ему  руку.  
-Ну  что,  до  завтра  Юрий.
До  завтра  Сергей  Георгиевич.
Мы  обменялись  рукопожатием.

Они  ушли,  а  я  всё  стоял  у  двери  весь  в  оцепенении.  Рукопожа­тие  Юрия  меня  ввергло  в  такую  жуть.  
Тысячи  и  тысячи  трупов  и  всё  это  калейдоскопом  пронеслось  в  голове  за  доли  секунды.  Что  же  это  такое  Господи,  только  стал  приходить  в  себя  и  на  тебе.  Боже  мой,  какой  кошмар.  
Спал  на  удивление  хорошо,  встал  бодрым.  Надо,  как  приеду  до­мой  сходить  к  врачу,  провериться.  
В  три  часа  дня  в  дверь  постучали.  
-Здравствуйте  Сергей  Георгиевич,  ну  как,  вы  готовы?


Юрий  протянул  руку  для  пожатия,  я  напрягся,  но  ничего  не  произошло.   
Я  уже  был  готов.  Ехали  не  долго,  они  жили  в  самом  центре  Москвы  рядом  со  Столешниковым  переулком.  Меня  ждали.  Мать  Лары  красивая  ухоженная  женщина,  доктор  исторических  наук,  сердечно  пожала  мне  руку.  

Бабушка  вызвавшая  переполох  и  благодаря  её  забывчивости  я  здесь  нахожусь,  не  выглядела  бабушкой.  Зрелая  женщина,  следя­щая  за  собой,  меня  очень  удивила.  В  брючном  светлом  костюме  с  седыми  чуть  крашенными  в  фиолетовый  цвет  волосами,  с  жи­выми  умными  глазами,  это  как-то  не  вязалось  с  забывчивостью.  Но  всё  встало  на  свои  места,  когда  мать  Лары  поведала  мне  шё­потом  о  том,  что  её  мать  недавно  переболела  инсультом.  
Мы  сидели  за  празднично  накрытым  столом.  Меня  радовало,  что  никто  не  затрагивал  тему  моей  способности.

Неожиданно  мне  стало  невыносимо  душно  и  тысячи  трупов  за­полонили  моё  сознание,  и  я  так  отчётливо  увидел  смерть  Юрия.  
Он  был  одним  из  десятков  тысяч  смертей,  которые  я  увидел.  Всё  встало  на  свои  места  и  я  знал,  как  поступлю  и  как  бы  по­ступил  Юрий,  узнай  он  правду,  о  которой  им  расскажу.  Я  видел  весь  ход  цепочки  тех  событий,  которые  сейчас  произойдут.  Как  ни  горько  мне  было  осознавать,  к  каким  последствиям  приведут  мои  действия,  но  это  было  единственное  решение  сохранить  жизнь  Юрию  и  не  сделать  несостоявшейся  вдовой  Лару.  
Я  встал.

-Юра,  вы  ведь  в  понедельник  едите  в  командировку  в  Японию  на  симпозиум  физиков-атомщиков  и  должны  посетить  атомную  станцию  Фукусима.  Он  ошеломленный,  как  и  все  другие  промы­чал.
Откуда  вы  знаете,  я  вам  об  этом  не  говорил,  Лара,  ты  не  обмол­вилась  об  этом  Сергею  Георгиевичу?


Лара  растеряно  мотнула  головой,  отрицая  свою  причастность.  
-Простите  меня  вы  все,  но  потом  вы  всё  поймёте  -  и  схватив  вилку  нанёс  два  удара  в  его  ладонь.  Юра  вскрикнул,  все  в  ужа­се  вскочили.  Лара  закричала,  - что  вы  делаете,  Сергей  Георгие­вич,  как  вы  могли.  А  я  сел  за  стол  и  разрыдался.  

-Господи,  если  бы  вы  знали,  сколько  тысяч  людей  погибнет  в  Японии  на  следующей  неделе,  и  один  из  этого  множества  был  бы  Юрий.  Я  видел  всё,  и  как  бы  поступил  бы  Юрий,  он  не  отказался  бы  от  поездки  и  погиб,  а  так  я  сохранил  ему  жизнь,  вы  это  скоро  поймёте.  
-Прости  меня  Юра,  но  я  именно  так  должен  поступить.  Ночью  у  тебя  поднимется  температура  и  тебя  положат  в  больницу  с  подозрением  на  заражение  крови.  Но  не  бойся,  всё  пройдёт  бес­следно,  но  в  командировку  ты  не  поедешь.  

Кровь,  льющаяся  из  его  ладони,  залила  белую  скатерть.  Все  в  ужасе  и  страхе  смотрели  на  меня. 
-Боже  мой,  если  бы  вы  знали,  какое  горе  ожидает  Японию,  про­стите,  но  я  уйду. 
Я  вскочил  и  стремительно  бросился  к  двери.  Услышал  в  спину  слова  матери  Лары.  
-Ты  Лара,  привела  к  нам  сумасшедшего,  чтобы  его  ноги  здесь  больше  не  было. 

Она  перетягивала  ладонь  Юры  салфеткой.  
-Простите,  простите  меня  -  стоя  у  дверей -  омрачил  вам  сего­дняшний  день,  но  это  ничто  по  сравнению  с  тем,  что  вы  ощути­те  через  несколько  дней,  прощайте.  

Лара  закрывала  за  мной  дверь,  в  его  глазах  был  ужас,  испуг  и  всё  же  она  одна,  кто  мне  поверил  и  по  этому  в  её  глазах  был  ужас.
В  среду  вечером  мы  должны  были  на  ночном  уехать  домой  в  Петербург.   А   днём  показали  тот  ужас,  который  я  видел.  Огром­ная  волна-цунами  сметала  побережье  рядом  с  атомной  станцией  Фукусима.  Это  был  ад,  тысячи  людей  погибали  на  глазах,  и  сде­лать  было  ничего  невозможно.  Весь  мир  содрогнулся  в  ожида­нии  обнародования  количества  жертв.
Мне  было  невероятно  плохо,  я  страдал  оттого,  что  бессилен  был  помочь  погибающим.  Кто  бы  мне  поверил,  кто?  

Руководство  фирмы,  к  которой  мы  были  прикомандированы,  по­прощалась  с  нами  и  мы  вчетвером  собирались  уходить  в  го­стиницу.  Увидел  вошедшую  Лару,  она  искала  меня,  увидела  меня  и  бросилась  ко  мне.  
-Сергей  Георгиевич, – она  обняла  меня  за  плечи  целуя  меня  в  щёки,  её  душили  рыдания, - спасибо  огромное  вам,  спасибо.  Мама  просит  у  вас  прощения,  и  мы  все  невероятно  потрясены.

Прижавшись  ко  мне,  она  не  выдержала  и  разрыдалась.  Отодвину­лась  от  меня  и  поклонилась  в  пояс.  Все  вытаращили  глаза  от  этой  сцены,  ничего  не  понимая.  А  я  не  знал,  куда  мне  деться  и  как  всё  это  объяснить.
Выкручиваясь  из  создавшейся  ситуации,  обратился  к  Ларе.
-Давайте  я  вас  провожу,  вам  надо  успокоиться.
Я  вывел  Лару  из  отдела.
-Вам  куда  Лара?

-Мне  дали  отгул  и  я  домой,  Сергей  Георгиевич,   только  после  произошедших  событий  в  Японии,  Юра  и  моя  мама  осознали,  почему  вы  так  поступили.  Юра  же  упрямый  и  для  него  это  была  первая  поездка  и  очень  значимая.  Еле  уговорила  его  не  по­давать  на  вас  заявление  в  милицию.  
А  сейчас,  его  как  подменили,  сердцем  всё  понял,  а  разумом?  В  это  трудно  поверить  и  теперь  для  него  это  шок.  Ему  стыдно  перед  вами  и  он  вам  благодарен  за  спасённую  жизнь.  Вы  два  раза  подарили  мне  надежду,  и  я  перед  вами  в  неоплатном  долгу. 

-Бросьте  Лара,  вы  бы  поступили  бы  также.  Лара  простите,  но  я  уезжаю  в  Питер,  прощайте,  желаю  вам  и  Юре  счастья.
Мои  сослуживицы  волком  смотрели  на  меня  из-за  того,  что  я  ничего  не  объяснил,  и  интрига  стала  ещё  более  притягательней,  не  разрешая  их  любопытство.  Слава  богу,  я  был  в  отдельном  купе  от  них  и  они  меня  не  донимали  вопросами.

Вот  удивительная  особенность  командировок,  живёшь  со  всеми  удобствами,  всё  есть,  а  скучно  после  работы  и  чувствуешь  себя  неприкаянным,  а  дома,  всё  твоё  близкое  и  валяешься  просто  так  от  безделья,  а  хорошо.
Как  много  значит  для  человека  свой  угол,  своё  жилище.  И  сей­час  войдя  в  свою  квартиру,  с  чувством  удовлетворения  вдыхал  запах  родной  квартиры.  

Что-то  было  не  так,  я  положил  баул  на  тумбочку,  скинув  туфли  не  надевая  тапок,  вошёл  в  гостиную.  Всё  на  месте,  ничего  не  изменилось,  но  в  квартире  был  запах  и  он  был  не  запахом  моей  квартиры.  Мне  от  родителей  досталась  трёхкомнатная  квартира  и  я  интуитивно  понимал,  мне  надо  в  кабинет  и  запах  связан  именно  с  кабинетом.  

В  глаза  сразу  же  бросилась  чаша  лежащая  вверх  донышком  на  столе.  Сердце  тревожно  забилось.  Я  уезжая,  спрятал  её  в  ниж­ний  ящик  стола,  я  это  точно  помню.  Значит,  в  квартиру  проник  посторонний,  вытащил  золотую  чашу  и  не  украл?  Смешно,  та­ких  грабителей  не  бывает,  но  чаша  на  столе.  Да  и  запах  в  каби­нете-то  сильнее,  он  не  был  интенсивным,  но  необычный  прият­ный  аромат  здесь  ощущался  более  явно.  

Подошёл  к  столу  и  в  тот  же  миг,  раздался  щелчок  и  рельеф  птицы  Симург  отскочил  от  чашки  на  высоту  моего  лица.  Пти­ца  увеличилась  в  размере,  живая,  но  я  её  видел  так,  как  будто  находился  в  кинотеатре,  она  была  не  в  трёхмерном  пространстве  комнаты,  а  проецированная  на  плоскости.  Голова  царя  поверну­лась  ко  мне.  

-Приветствуя  тебя  Обращённый - ты  выдержал  испытание,  отныне  ты  приобретя  те  способности  которые  у  тебя  проявились,  стал  членом  сообщества  таких  же,  как  ты  Обращённых.   Собирайся  этот  Мир  больше  не  твой.
Ошеломлённый  смотрел  в  это  невероятное  лицо  и  понимал,  царь  не  раскрывая  рта  общается  со  мной.  У  меня,  что,  галлюцинации.
-Успокойся,  ты  в  здравом  уме  и  общаешься  со  мной  на  менталь­ном  уровне.  С  сегодняшнего  дня  ты  становишься  членом  нашего  сообщества  Хранителей  Земной  Цивилизации.  Твой  Мир  это  наш  Мир.
Но  я  не  хо….

                                         ***

Странная  история  произошла  с  нашим  соседом.  Я  сама  видела,  он  ранним  утром  приехал  из  командировки  и  больше  его  никто  не  видел.  Как  испарился.  
Дворничиха,  убирая  лестничный  проем  увидела,  как  из  замочной  скважины  вырвался  необычайно  яркий  свет,  превращаясь  в  ту­ман,  она  была  так  напугана,  что  сбежала.  Первыми  забили  тре­вогу  его  сослуживцы.  

Сергей  Георгиевич  не  вышел  на  работу.  Через  три  дня  вскрыли  его  квартиру.  Она  была  пуста,  на  его  столе  в  кабинете  лежала  бархатная  тряпица  с  выжженным  кругом  с  размером  в  чашку  и  всё.
Родственников  у  него  нет,  так  бесследно  исчез  наш  сосед.  Стран­ная  история.  Да  забыла,  когда  меня  пригласили,  как  поня­тую,  войдя  в  его  квартиру  всех  поразил  невероятно  нежный  не­земной  запах.  
Я  не  оговорилась,  все  отметили,  что  такого  запаха  никогда  не  чувствовали.


27 июня 2011