***
Мои размышления неожиданно прервал бархатный голос Марии:
- Хозяин, дело, конечно, не моё…. Но вы бы сняли с головы этот голубой берет….
- А что тебя не устраивает?
- Трудно объяснить, но поверьте женской интуиции. Иван, не молчи! Ты же обещал…
- Тут такое дело, хозяин…. Через три месяца начнётся семнадцатая Мировая война. Зимний вариант. И Маша считает…
- Да не морочьте мне голову, умники. И что из этого? Ну, начнётся. И что? Весь мир об этом знает. В прошлом году был летний – «Миражи Сахары», в этом году – зимний, где-нибудь в тундре, на Аляске, или в сибирской тайге. А мы в составе всего прогрессивного человечества будем сидеть в тепле, у экранов, потягивать пивко и орать дурными голосами:
«Оле, оле, оле, оле,
Россия – чемпион!
Оле, оле, оле, оле,
Пиндосия – гандон!»
Наши чудо-богатыри победят чужих плохих парней, в очередной раз сорвут банк, пополнят госбюджет тоннами платины, золота или какого-нибудь стратегического сырья. Скучно всё это. Приелось.
- В этом году скучно не будет. Правила изменились, - глухо пробормотал динамик Ивана.
- Что там могло измениться? В воздухе и космосе воевали. Под водой друг друга убивали.
Танковую бойню устраивали. Специальные войска использовали. Что ещё?
- Вы же помните, хозяин, что победитель имеет право изменять правила очередной Мировой войны. Россия предложила войну народных ополчений.
- Это как?
- Участвуют не профессионалы, а народные ополченцы. Те же сто человек от каждой страны. По международной классификации – от категории В до вашей D. Пропорционально составу населения в странах-участницах. Отбор по случайной выборке. Так вот, Маша думает….
- Я уже не думаю, а знаю. У вашего дома, хозяин, толпа журналистов. Эти шакалы просто так не собираются. А вот и мэр города со свитой….
Прямая трансляция патриотического митинга началась сразу с того момента, когда я покинул машину и попал в объятия упитанного человека, чью говорящую голову можно было увидеть на экране в любое время суток. Мэр крепко обнимал меня правой рукой, убедительно жестикулировал левой и долго говорил о великой чести для всего нашего города – стоять в моём лице на защите интересов России в сплочённых рядах народного ополчения. Я должен исполнить гражданский долг, достойно победить лютого врага и пополнить не только бюджет родного Отечества, но и утроить городской бюджет. Причём независимо от исхода смертельной схватки с врагом лично для меня, достойнейшего гражданина категории D, которому каким-то чудом посчастливилось попасть в Геройскую Сотню и увековечить своё имя в граните и бронзе. И каждый хотел бы оказаться на моём месте, но Родина выбирает лучших своих сыновей.
Толпа взревела: «Слава России!!! Героям семнадцатой – слава!!! Разобьём врага на его территории! Русские не сдаются!».
Тут я понял, что меня – бессмертного счастливчика в подаренном голубом берете – уже списали по статье «Плановые потери личного состава – 90%». В предыдущей войне наш спецназ ВДВ потерял чуть больше, но всё-таки одержал победу в финальной схватке с китайскими десантниками. Пятеро выживших русских гладиаторов принесли стране тысячу тонн золота. Девяносто пять геройских парней вывезены из африканской пустыни и стали пеплом, удобрившим родную землю. Конечно, всё это было красиво обставлено: траурные митинги, артиллерийские салюты, те же «гранит и бронза», и обеспеченные дети, внуки и правнуки. Наверное, для настоящих воинов-профессионалов такая геройская смерть – высшее достижение. Они к ней готовы.
А как быть с «любителями»? Они готовы к «плановым потерям»?
Журналисты, убедившись в моей полной непригодности из-за немоты к патриотическим интервью, скоренько уехали, набросав от моего имени полсотни правильных слов. У дверей дома выставили почётный караул – до «победного возвращения хозяина», как сказал мэр города. А меня бережно доставили в его парадном лимузине на медицинское обследование в военный госпиталь.
Молодой офицер медицинской службы радостно поприветствовал меня, открыл в компьютере моё личное дело и сразу помрачнел:
- Тут, наверное, какая-то ошибка…. Позвольте уточнить: вы действительно служили в армии с 1975-го по 1977-й год?
Я написал в своём блокноте: «А в чём проблема?»
- Но ведь прошло семьдесят пять лет после демобилизации, а у вас – категория D…
Я написал чуть ниже: «Здоровый образ жизни: ежедневный коньяк, крепкий чай, сигареты и социально безответственные женщины. Именно в такой последовательности – всю жизнь». Офицер ухмыльнулся: «Ну, ты дед, даёшь…».
Потом он испробовал на мне всю имеющуюся в его арсенале диагностическую аппаратуру и сказал: «Да-а-а….».
К службе в народном ополчении я оказался совершенно пригоден: «биологический возраст полностью соответствует категории D». Слух у меня был в полном порядке, а немота не учитывалась: чем меньше солдат говорит, тем дольше живёт. Хронологический возраст, да, солидный, но это – личные проблемы каждого.
Судьба подарила мне почти стопроцентный шанс достойно умереть, без вреда для человечества. Почему бы им не воспользоваться?
На сборный пункт ополченцев я ехал в сопровождении двух почтительных офицеров. Наверное, они думали, что я могу сбежать. Пришлось показать им свою татуировку, а в блокноте написать: «Выше нас только звёзды. Валите в вагон-ресторан. Я пью коньяк. Прибуду через две сигареты. Чапай думать будет». Офицеры мгновенно удалились, а я отправился в тамбур.
О чём я тогда думал? Обо всём, кроме того, что меня везут на убой. Кое-что о предстоящей войне я знал: это «полуфинал». Против нашего ополчения американцы выставят своё. Таких же мирных и таких же, по сути, трусливых людей, не привыкших к холоду, голоду, запаху крови и смерти. У нас есть генетическое преимущество: наши предки жили в холоде и голоде. Скорость адаптации у нас выше. Но мы одинаково не владеем профессией – убивать.
Весь мир прильнёт к экранам, чтобы посмотреть: как мы, мирные люди, будем стрелять, душить и резать друг друга. Сотни беспилотников будут висеть над театром боевых действий и круглосуточно снимать всё до мелочей – вплоть до справления большой нужды – на потеху всему человечеству.
Я напряжённо думал только об одном: как испортить всё это реалити-шоу?
Как сохранить личный состав и при этом победить без лишней крови и трупов?
Вагон-ресторан – редкое место, в котором мало что изменилось за последние полвека. Мои пареньки вытянулись по стойке «смирно», когда я подошёл к столу. Понятно: утечка информации и дань почтенному возрасту. А так-то они – капитаны, я – рядовой. К лычкам на погонах никогда не рвался. У нас говорили: «Чистые погоны – чистая совесть». Как же давно это было и как часто снилось, что я вновь попал в армию, и пытаюсь объяснить, что уже отслужил своё, но из горла – ни звука. Немое кино.
Они пили по-взрослому, я – «по чуть-чуть».
А потом, в купе, я бдительно охранял их почти младенческий сон.
Продолжение http://proza.ru/2022/01/16/348