из книги "Река цвета неба"
Позднее, чем обычно, отцветает в этом году жасмин.
Он будто хочет задержаться, чтобы передать эстафету цветения липе, которая сейчас, в середине июля словно заснула под долгими, хмурыми, почти осенними дождями. Холодное лето две тысячи семнадцатого. Но какие травы в этом году!
Решив посмотреть грибы на опушке леса рядом с домом, иду по тропинке, с двух сторон которой растёт необыкновенно высокий (выше меня на голову и больше!) тмин, и мне кажется, что я иду по зелёному коридору где-то в тропических джунглях Амазонки. Стебли тмина поднимаются, ветвятся, его распушившиеся зонтики соцветий образованы миллионами маленьких, размером с маковое зёрнышко, цветов, каждый из которых имеет пять крохотных белых лепестков, и все вместе они создают сильный, стойкий медово-сладкий запах, слышимый издалека.
Рядом гигантские лопухи с листьями, похожими на огромные подносы, и конский щавель с разбросанной метёлкой зеленовато-жёлтых соцветий; здесь же ромашка – она чиста, безукоризненно хороша и похожа на отличницу в школе в аккуратном белом фартуке; а вот и колокольчики, хрупкие, небесно-синие.
На краешке леса появился элегантный островок пастельных тонов – здесь случайно посеялся занесённый с дачных участков люпин, бледно-розовый, фиолетовый и молочно-белый, как будто к милым деревенским родственникам приехали в гости знатные родственники.
На опушке возвышаются пирамиды муравейников. Построенные из сосновых иголок, кусочков листьев и веток, они стоят в ряд недалеко друг от друга, около высоких старых берёз. На поверхности муравейников чётко выделяются небольшие углубления. Это входы в муравьиное царство, сюда убегают и отсюда появляются трудолюбивые муравьи – крохотные защитники наших лесов.
А что же с грибами? Есть ли они?
Иду дальше и вижу семейки мухоморов, поганок, вижу кустики земляники с плотными, зелёными ягодками, застывшими в росте – мало солнца. Но что за холмик около пушистой ёлочки? Приглядываюсь и застываю в изумлении – по окружности сплошь засыпанного иголками и прошлогодними листьями песчаного бугорка виднеются три пары нежно-коричневых шляпок, а в центре, чуть побольше, ещё одна. Неужели белые?
Аккуратно подкапываю землю вокруг одной пары – не «пыхалки» ли это, как называют в народе грибы-дождевики.
И вижу два выросших рядом грибка с крепкими шляпками, надетыми на плотные белые ножки. Это белые! И таких пар три, а в центре ещё один – всего семь, семьЯ, семейка молоденьких белых грибков. Пусть растут! Но место запоминаю. Приду через несколько дней, посмотрю.
Небо – как одна большая туча. Но вот, смущаясь за долгое отсутствие, пробивается солнце. Ненадолго. Снова пасмурно, и снова то и дело из потемневшей тучки накрапывает дождик, тихий, нескончаемый.
Открываю зонт и иду к Волге, она рядом.
На берегу ветрено и пустынно – ни рыбаков, ни желающих искупаться, вода прохладная, градусов пятнадцать, не больше. По реке цвета серенького неба, торопясь и обгоняя друг друга, бегут волны. Сердясь, они выплёскиваются на берег и затихают, и уходят тут же, не оглядываясь и не прощаясь, оставляя после
себя завораживающий шум прибоя.
Возвращаясь, иду через поле по раскинутому, пёстрому лоскутному одеялу цветов.
Около дома на земле белеют осыпавшиеся лепестки жасмина, и слышится его запах, изумительно изысканный, нежный и грустный, улетающий...