Когда-то, уже сравнительно давно я родился на Камчатке у самого подножия вулкана – Авачинской сопки. И хотя очередное извержение этого самого активного отечественного вулкана я так и не дождался, меня увезли от греха подальше на Большую землю заблаговременно, когда я еще был дитя, желание увидеть изливающуюся огненными потоками лаву меня преследовало с детства. А книга «Встречи с дьяволом» Гаруна Тазиева, выдающегося ученого, облазившего чуть ли не все ныне действующие вулканы, на долгие годы стала для меня настольной.
Мое искреннее желание взглянуть на это ярчайшее явление природы подстегнул случайно увиденный фильм про Гавайский национальный парк вулканов. Оказывается, есть и такой. К слову, совсем недавно он отметил свое столетие.
Так вот, именно в нем на острове Гавайи (не путать с одноименным архипелагом, в котором сей остров и расположен) находится один из самых активных действующих вулканов на Земле — Килауэа. Что в переводе с гавайского означает — «Изрыгающий». И, надо сказать, вулкан этот полностью оправдывает свое страшное название. Ведь с 1983 года (я уж не говорю о более раннем времени) из него непрерывно вытекают бесконечные потоки лавы. За это время остров заметно разросся и продолжает расти – недаром же он является самым большим островом архипелага. Но что меня больше всего поразило в том документальном фильме – это изумительное зрелище: слияние огня и воды… Когда огромные океанские волны слизывали с черных скал огненные языки стекающей в океан лавы, как шипя и пенясь, поднимая клубы пара, эти сгустки огня исчезают в морской пучине, озаряя ее багровым сиянием. И так захотелось взглянуть на это невероятное по своей красоте зрелище, что я твердо решил… «Коль жив я буду. Чудный остров навещу… На Гавайях погощу…» И ведь сдержал-таки свое обещание. И пускай не все из того, что мне хотелось увидеть я увидел, оказалось, что вот уже несколько лет лава, извергаемая Килауэа, не доходит до океана, успевая остыть и покрыться черной корочкой еще на подступах к воде, тем не менее и то, что мне посчастливилось лицезреть: лавовое озеро в кратере вулкана, конусообразные провалы в земле, ученые их называют орнито, из которых на поверхность вырывались горячие газы, отчего казалось, что земля под нами горит, полукилометровый тоннель, по которому еще не так давно текли раскаленные потоки расплавленных минералов, образовав эту самую вулканическую трубу, черный лес из поджаренных на дьявольском огне деревьев, гигантские древовидные папоротники в коих, как и миллион лет до нашей эры скрываются (так мне, по крайней мере, казалось) гигантские тираннозавры, все это не могло оставить хоть кого-нибудь равнодушным. А если прибавить ко всему этому еще и изумительную гавайскую природу: могучие, ощетинившиеся многочисленными хребтами и поросшие густой растительностью горы, срывающиеся чуть ли не вертикально с их вершин бурные водопады, непроходимые, но такие живописные леса, изумительные по своей сказочной красоте лагуны с неправдоподобно синей водой и ярко-желтым песком, на коем нежатся гигантские зеленые черепахи, то согласитесь, все это в полной мере может объяснить почему миллионы людей со всего мира устремляются сюда, в это самое отдаленное место на Земле…
Нам, например, для того, чтобы сюда попасть пришлось провести только в воздухе более 25 часов лету. И еще столько же на земле – в ожидании очередного транспортного средства. Так что на Оаху (самый посещаемый гавайский остров), мы прилетели весьма подуставшими, совершив по воле отправившей нас авиакомпании непонятную воздушную петлю из Мюнхена в Хьюстон, а оттуда в Сан-Франциско, где и заночевали, поскольку наш очередной самолет к тому времени уже улетел (без нас естественно) в столицу Гавайев – Гонолулу. Так что к месту своего отдыха мы прибыли почти на сутки позже… едва шевеля онемевшими от двухсуточного перелета конечностями… Но даже столь утомительный перелет не смог нас сломить. И едва бросив свою ручную кладь в гостиничном номере (большой багаж в такое многопересадочное путешествие брать было как-то рискованно), мы отправились открывать для себя Гавайи.
Уже темнело. И на улицах Гонолулу загорались фонари. Вернее – газовые факелы. Именно столь оригинально освещается сегодня столица 60-го штата Америки. И свет этих газовых фонарей придает тающему в тропическом мраке городу особый первобытный, несмотря на выстроившиеся вдоль океана многочисленные небоскребы, колорит. А чтобы этот колорит был еще более колоритен – зажигают их обнаженные, не считая коротенькой соломенной юбчонки (по-местному Хулы) и венка из цветов на челе, стройные гавайские юноши. Все это очень красиво. И романтично. А главное напоминает о том, кому некогда принадлежал этот дивный архипелаг. Сегодня, когда уже все страсти по поводу аннексии Гавайских островов Соединенными Штатами улеглись, и некогда гордые и свободолюбивые полинезийцы, не давшие спуску даже самому Джеймсу Куку, а, как утверждает молва, скушавшими его, стали подданными дядюшки Сэма, местному населению в знак прощения и примирения от американских властей предоставлено множество всевозможных преференций. И главная из них – бесплатное право владения землей. Учитывая то, что цена на эту землю в том же Гонолулу просто зашкаливает – это поистине царский подарок. Правда, подарок сей имеет ряд оговорок. И главная из них: право владения землей не разрешает ее продажу третьим лицам. Так что собственностью ее можно назвать с большой натяжкой. Да и самих «латифундистов» — коренных гавайцев после их активного истребления теми же самыми янки, можно по пальцам пересчитать. Ведь из одного миллиона двухсот тысяч жителей, населяющих эти острова, подлинных потомков последнего законного правителя Гавайев короля Калакауа сегодня едва наберется более десяти тысяч человек…
Признаться, мы и сами, кроме вот этих стройных юношей, зажигающих по вечерам уличные фонари да нескольких волооких танцовщиц хулы, других коренных жителей и не видали.
Зато японцы и китайцы попадались на каждом шагу. Создавалось впечатление, что мы прилетели вовсе не в Соединенные Штаты Америки, пусть и островную его часть, а в какое-то азиатское государство. Впрочем, и этому есть свое объяснение. После того, как с коренным населением в основном было покончено, а непрошеные гости из Америки сообразили какой колоссальный доход может принести им торговля сахаром, получаемым из местного тростника, сюда в качестве рабсилы стали свозить с близлежащих окрестностей и японцев, и китайцев, и филиппинцев… Вот их потомки, даже несмотря на то, что сахарный тростник сегодня здесь давно не выращивают, и составляют численное большинство. Да и жители Поднебесной и Страны Восходящего Солнца также давно облюбовали эти дивные острова, летая сюда чуть ли не как к себе домой. А многие и на вечный покой… Дабы их прах покоился в священной земле у подножия красивейшего буддистского храма Byodo-In Temple, расположенного в одноименной Долине.
Его построили в 1968 году к столетнему юбилею первых японских переселенцев, которые приплыли на Гавайи в поисках работы на сахарных плантациях. Надо сказать, что место для этого храма выбрали исключительное по своей красоте. Представьте: на фоне прячущихся в дымке облаков могучих гор Коолау, в окружении смахивающих на хрупкие ели араукарий, многочисленных водоемов с перекинутыми через них горбатыми мостиками, в коих плавают золотые рыбки и черные лебеди, глубокомысленных статуй, приютившихся в укромных местах дивного сада, стоит легкий изящный храм – точно такой же, как и его 900-летний собрат в древней японской столице Киото. Ну разве что чуть поменьше…
Вот он истинный рай на Земле! Идеальное слияние Величественной природы и Мудрой архитектуры. Этакое притягательное место для Вечности и Вечного Покоя. У подножия которого на огромной зеленой лужайке, больше смахивающей на гигантское поле для игры в гольф, нашли последнее прибежище души многих состоятельных японцев. И не только японцев. А людей разного вероисповедания. Буддистов, протестантов, католиков. Тех, кому было по силам еще при жизни оплатить этот крошечный кусочек священной земли на кладбище Valley of the Temples. Ведь чтобы установить здесь совсем малюсенькую могилку (чисто символический столбик, на котором с трудом можно уместить имя покойного) нужно выложить как минимум 25 тысяч долларов…
Впрочем, сюда прилетают не только, чтобы умереть, но и для более жизнеутверждающих обрядов. Свадеб, например. И тут азиатские туристы опять же больше всех преуспели. Счастливые пары японских молодоженов в черных смокингах и не совсем уже белоснежных платьях мы видели не только в этом храме, но и на вершине самого известного в мире вулкана Даймонд Хед, неофициальной визитной карточки столицы Гавайев, и на популярном пляже – Вайкики, и под сенью безразмерных крон величественных баньянов. Причем эти замученные от многочисленных сэлфи и видовых съемок в самых экзотических местах острова пары уже никто не сопровождал. Счастливый жених сам устанавливал штатив, наводил объектив своей перегревшейся фотокамеры на измученно-улыбающееся лицо невесты, стараясь успеть занять заранее подготовленную позицию у ее запыленных ног еще до того, как из видавшего виды аппарата вылетит изможденная птичка. Сделав очередной снимок, молодожены обреченно брели к следующему объекту, дабы сняться на его фоне, преисполненные счастья и любви.
Признаться, мне их было по-человечески жаль. Вместо того, чтобы просто гулять по действительно райскому острову и как все нормальные люди любоваться красотами гавайской природы и радоваться этому, они были вынуждены делать изо дня в день трудную и малоприятную работу, дабы вернувшись домой на свои Сикоку или Хокайдо, продемонстрировать друзьям, родным и коллегам пухлый альбом фотографий, как им было хорошо на Гавайях.
Ох уж эти сэлфи. Порой мне казалось, что многие из отдыхающих преодолели кто пять, кто семь, а кто и все шестнадцать тысяч километров лишь для того, чтобы только быстренько щелкнуться на фоне океана, горы, водопада даже толком не взглянув на них… И что для меня было особенно удивительным, это то, что больше всего такой страстью к сэлфи грешили отнюдь не европейцы, а японцы и китайцы. А мне-то думалось, что именно эти народы более других тяготеют к созерцанию и размышлению. Увы и ах…
Я не могу забыть наше с женой восхождение к горному водопаду Маноа. Тому самому, что неоднократно мелькает во многих приключенческих фильмах, включая нашумевший сериал «Остаться в живых». Узкая тропа (по мере подъема она еще больше сузилась) шла через густые заросли вековых, деревьев, обвитых толстыми, подобными корабельным канатам лианами. Где-то в их кронах алели гигантские цветы, словно мохнатые улитки раскручивались молодые побеги древовидных папоротников. Густой стеной вставали бамбуковые заросли… А там, внизу перекатывались через здоровенные валуны многочисленные ручейки. Это заканчивал свой долгий путь водопад Маноа. Мы неспешно поднимались к его началу, любуясь ежеминутно открывающимися новыми видами затерянного мира. А мимо нас чуть ли не бегом, обгоняя друг друга, неслись, словно опасаясь опоздать к началу какого-то действия, многочисленные группы китайских туристов. Они не замечали ни падающих к их ногам гигантских цветков, слетающих с растущих поблизости тюльпановых деревьев, ни причудливые заросли огромных баньянов, деревьев растущих не только ввысь, но и вширь, в кронах которых так легко заблудиться, ни растрепанные, словно видавшие виды книжки, стволы бумажных деревьев, ни нависающие со всех сторон вершины могучих гор. У них была одна цель — как можно быстрее добежать к водопаду, сняться на его фоне и также бегом вернуться обратно. Даже не увидев, не ощутив той дивной красоты, которой был наполнен этот недолгий, но столь живописный путь к нему.