Был у меня коллега по работе – Гена, заядлый рыбак, такой же, как я сам, только я спиннингист, а он специалист по белой рыбе, особенно по зимней ее ловле. Можно сказать, что благодаря ему я к зимней рыбалке и пристрастился. До знакомства с ним я ловил только по открытой воде. Наша общая страсть накрепко сдружила нас и целый ряд лет большинство выходных и коротких отпусков мы проводили вместе на рыбалках в разных уголках Беларуси: Ушачских озерах, Вилейском водохранилище, Селяве и, конечно же, нашей любимой Западной Березине. Со временем, подобралась команда - костяк ее из трех рыбаков: Юры, Гены и меня всегда оставался неизменным, а уже к нам периодически присоединялись друзья и знакомые, желающие половить на глухой реке в Пуще. Хотя Гена был спиннингистом посредственным, однако, на Западную Березину он всегда ездил с удовольствием: уж очень ему нравилась эта безлюдная река и девственная Природа Налибокской Пущи.
Люблю осеннюю рыбалку, а в особенности, ловлю хищника спиннингом с берега реки. Есть в ней особое очарование, создаваемое, как «пышным Природы увяданием», абсолютной тишиной осеннего леса, такой, что слышно, как лист кленовый упал на землю в десятке метров от тебя, изумительной прозрачностью чистейшего пущанского воздуха с плывущими в нем паутинками, неповторимой красотой форм и расцветок облаков, подсвечиваемых низким сентябрьским солнцем, так и поведением щуки, основного объекта нашей охоты, которая, день ото дня, готовясь к зиме, клюёт все лучше. Стараюсь в это время года каждый свободный день проводить на реке. Не зря я употребил слово «охоты» вместо «рыбалки», поскольку ловля щуки с берега небольшой реки состоит из ряда элементов, присущих охоте: знания мест обитания трофея, соблюдения маскировки при подходе и подготовке к выстрелу (забросу), меткости – умения положить блесну точно в нужное место с первого заброса, соблюдения тишины и осторожности и других. От рыболова требуется владение навыками, присущими настоящему охотнику. Тот, кто, как медведь, ломится по кустам к берегу, треща сучьями и топая сапогами и вылезает сразу к урезу воды, не соблюдая маскировки, да еще одет в яркую одежду и белую кепку, никогда не поймает достойной трофейной рыбины – уж очень она осторожна. Его удел – глупые, неопытные травянки до килограмма.
В конце сентября, в пятницу вечером мы втроем приехали в Чапунь к Константиновичу, чтобы у него переночевать и на рассвете быть уже на реке, не теряя драгоценных минут лова до восхода солнца, когда клюют самые крупные экземпляры. Полагаю, что это объяснимо тем, что в сумерках щука не может толком рассмотреть блесну, распознать в ней обманку и берет ее смелее, чем когда освещенность под водой резко улучшится с восходом солнца. Вот и в этот раз, еще в потемках, в утреннем тумане, стелющемся над водой и обещающем ясный погожий день, мы стали «в три ствола» стегать реку спиннингами. Я нацепил любимую «Ресту», а Гена нашел в своей коробке с блеснами обшарпанный «Атом», на который у него никогда не клевало и стал ловить на него. А что сделаешь, если самые «клевые» блесны забрала река на предыдущих рыбалках в качестве компенсации за пойманные щучьи головы.
Как-то так получилось в этот раз, что ловили мы с Геной рядом, облавливая «аппетитные» места «перекрестным огнем»: то я заброшу и сделаю проводку, то он. Впервые в этот день Гена удивил меня, когда подошел к одному из моих любимых омутов, в который я раз двадцать уже успел забросить блесну.
- Нет здесь щуки сегодня, - заявил я, уступая ему место для заброса на берегу.
- Сейчас посмотрим, - ответил Гена, махнув удилищем и блесна упала в воду.
Через пару секунд проводки последовала поклевка, изогнув спиннинг друга в дугу и вскоре неплохая речная красавица завозилась у его ног на берегу.
- Удивительно! Ведь ты здесь все перепахал своей «Рестой», а взяла на мой «Атом»! – сказал довольный успехом рыбак, снимая щуку с крючков.
Пройдя чуть выше по течению, стали облавливать, стоя рядом, известное нам место, где не раз ловились солидные щуки и ситуация в точности повторилась: моя блесна рыбой игнорировалась, а Гена, который ни разу за всё время наших совместных спиннинговых рыбалок меня не обловил, достал еще один прекрасный экземпляр. После этого я заменил «Ресту» на другую блесну и, наконец-то, дождался поклевки, однако Гена на следующем повороте вытащил еще одну рыбину в камуфляжной раскраске.
- Это чудо какое-то! – радостно восклицал рыбак, сверкая счастливыми глазами и доставая очередную рыбу.
И действительно, чудо. Ведь его уловы на Западной Березине обычно ограничивались одной, максимум двумя щуками, а здесь – уже три увесистых рыбины в начале дня. Мы с Юрой только посмеивались, от всей души радуясь успеху друга. Редко я его видел таким счастливым.
- А что же будет дальше? Ведь мы же только в начале маршрута, - думал я.
А дальше ситуация стала потихоньку выправляться: пошел клев и у нас с Юрой. Так, постепенно заполняя рюкзаки рыбой, мы дошли до большой старицы – Лискова озера. Облов ее я всегда начинаю с места, где поймал не маленькую для реки-Березы щуку под пять килограммов. На цыпочках подкравшись по берегу к месту заброса, стараясь не хрустнуть сучком, я сделал десятка два забросов, не высовывая носа из прибрежных зарослей. Поклевок не последовало…
- Гена! Попробуй-ка здесь, - позвал я друга, имея в виду его удачливость в этот день.
Гена не таясь вылез на берег, забросил все тот же свой «Атом» в старицу и немедленно последовала поклевка короткой и толстой «двушки», которую он успешно вытащил и дрожащими от адреналина руками стал освобождать от крючков.
- Это, просто, невероятно! – восклицал счастливый рыболов. – Столько щук за один день я ни разу не ловил!
- У тебя сегодня просто «атомная» рыбалка, - пошутил я, когда мы от чистого сердца жали ему руку и желали и впредь так держать.
Вскоре, перекусив жареным «пятерней» на рожне салом с хлебом, мы с увесистыми рюкзаками, набитыми рыбой, отправились в обратный путь. На привале в конце рыбалки, прежде, чем сесть в машину, подвели итог: втроем мы поймали двенадцать щук, размером от килограмма до двух. Крокодилов в этот раз не попалось.
- Хорошая получилась рыбалка. Надо бы повторить, - резюмировал Юра.
- Давайте, не откладывая, в следующий выходной повторим, - ответил я.
Через неделю, в пятницу вечером мы снова были в Чапуни. Переночевав в хате у Константиновича, на рассвете уже ходили по берегу. Плотная облачность закрывала все небо, казалось – вот-вот польёт, но дождя все не было и мы успели пройти по берегу довольно далеко, без особых успехов в рыбалке. Наконец, стало накрапывать и постепенно осенний дождик превратился в хороший ливень. В надежде на то, что, обычно, такой сильный дождь длительным не бывает и быстро прекращается, я предложил друзьям его переждать и развел под густым кленом костер. В виду того, что все вокруг успело промокнуть, для розжига сгодились вездесущие полиэтиленовые бутылки, которые паводок от куда-то принес и разбросал по прибрежным кустам. От них уже шипя занялись сырые сучья и палки и веселое пламя разгорающегося костра создало определенный уют под деревом, несмотря на то, что оно не спасало нас от дождя. Под ним мы простояли два часа, поворачиваясь к костру то лицом, то спиной, но погода не улучшилась. Наша одежда промокла и, несмотря на костер, нас стало слегка «поколачивать» от холода – чай, не июль, а октябрь.
Ждать дальше не было смысла и мы тронулись в обратный путь. Пока дошли – промокли до трусов, а сапоги были полны холодной воды. Для меня с Юрой эта рыбалка закончилась благополучно, а Гена простудился и заболел. С подозрением на пневмонию обратился в поликлинику, а рентген показал, что дело - хуже некуда – рак легких. То, что друг наш постоянно кашляет и у него одышка при нагрузке, мы замечали и раньше, но думали, что это от сигарет: курил он, как паровоз. Подлечив простуду, через месяц врачи взялись его оперировать, но с операции он живым не вернулся – под наркозом остановилось сердце рыбака, а завести его не удалось…
Провожая друга в последний путь, мы с Юрой вспоминали, как ему невероятно везло недавно, как будто тот, кто вершит все судьбы на свете, решил прежде, чем дать ему уйти навсегда, устроить ему праздник, наградить удачей, подарить в последний раз мгновения рыбацкого счастья, и река, прощаясь с ним, вешала ему на дубовую снасть и никчемную блесну щук, одну за другой.