В книге стихов Иона Дегена, изданной им в Израиле в 2003 и подаренной мне в 2005-м году, после стихов помещена его небольшая статья «Коротко о себе». В ней автор рассказывает, что вскоре после лечения в госпитале от своего последнего и очень тяжкого ранения, полученного в Восточной Пруссии в январе 1945 года, он попал в Москву в резервный офицерский полк, где дожидался демобилизации. Ходил с помощью костылей. «Руки не окрепли после семи пулевых ранений». Но, лишь только позавтракав, уезжал в музеи, в театры. Однажды, увидев вывеску «Комитет по защите авторских прав», зашёл в это учреждение, чтобы выяснить, как утвердить в авторских правах сгоревшего в танке покойного друга – мл. лейтенанта Г. Комарницкого, сочинившего музыку к песне, которую исполнял джаз Эдди Рознера – на пластинках фамилии автора не было. В беседе с сотрудниками выяснилось, что посетитель и сам человек творческий: пишет стихи. Попросили почитать, записали, по-видимому, его данные – и вскоре он через начальство получил приглашение в Центральный дом литераторов, где ему предоставили слово для чтения своих стихов. В их числе он прочёл и вот эти – повторим их для читателей данной заметки:
* * *
Мой товарищ, в смертельной агонии
Не зови понапрасну друзей.
Дай-ка лучше согрею ладони я
Над дымящейся кровью твоей.
Ты не плачь, не стони, ты не маленький,
Ты не ранен, ты просто убит.
Дай на память сниму с тебя валенки:
Нам ещё наступать предстоит.
Деген в своей заметке цитирует появившееся через много лет в печати воспоминание об этом выступлении, принадлежащее перу поэта Михаила Дудина, - по словам пересказчика, сильно легендированное, однако сам автор стихотворения подтверждает, что, действительно (пишет он), «после того как я прочитал эти стихи» по его, Дегена, словам, его «не просто лаяли и песочили. В пыль растирали. Как это офицер, коммунист мог стать апологетом трусости, мародёрства, как посмел клеветать на доблестную Красную армию. Киплинговщина какая-то. И ещё. И ещё. И всем дирижировал К. Симонов. (…) Спускаясь в метро, я дал зарок никогда не иметь дела с литературным генералитетом» (Ион Деген, Уцелевшие стихи, Израиль, 2003 г., стр. 207 – 211).
Поэта Юрия Колкера по всему, что знаем о нём, не отнесёшь, вроде бы, к советскому «литературному генералитету»: скорее, наоборот, настрадался от него изрядно, намучился. И не только от «литературного». Будучи дипломированным кандидатом наук, учёным-естествоиспытателем, вынужден был несколько лет в начале 80-х в родном Ленинграде работать кочегаром-оператором газовых котельных. Долго ждал, пока выпустят в Израиль. Пожив в Израиле – снова эмигрировал. Последнее место его обитания, мне известное – Великобритания, 2003 год.
Но вот что написал он по поводу стихотворения «о валенках»!:
«…содержание этого неплохого-нехорошего восьмистишья, его нравственное наполнение, отделяемое от текста, - постыдно. (…) Лирический герой радуется смерти товарища, пляшет над умирающим (ГДЕ? ГДЕ ПЛЯШЕТ? – ЯВНЫЙ ПОКЛЁП! –Ф.Р.), собирается - задумайтесь! - греть руки над его кровью, снимать с живого валенки - и всё это говорит умирающему в глаза. Тот, несчастный, переживает самую страшную минуту всякой человеческой жизни. Его одиночество беспредельно. Самые мужественные теряют в эту минуту власть над собою. Самых мужественных - утешают, это в природе человека, не потерявшего человеческого облика. Вспомним, как Пушкин с пулей в животе корчился и орал на смертном одре: "Что это?! Что это?!" Безымянный умирающий солдат - не Пушкин, но страдание всех уравнивает. Не сочувствовать смертельной агонии - тут надо зверем быть. И лирический герой этого стихотворения - именно зверь, молодой ликующий зверь, ликующий от мысли, что сегодня не он, а другой достался Молоху, ему же валенки перепадут, он может поживиться на смерти ближнего» .
Статья Ю. Колкера носит недвусмысленное название «Мародёр в законе» и опубликована в Интернет-журнале «Сетевая словесность» в (если не ошибся, считывая дату) 2008 году.
То есть, совсем недавно Юрий Колкер вполне солидаризировался с советским «литературным генералитетом» далёкого 1945 года, расценившего стихи фронтового танкиста как прославление мародёрства, раздевания мёртвых в свою шкурную пользу (ему-де «валенки перепадут»).
Мы заглянули в комментарии к статье. Многие из откликнувшихся поняли стихи Дегена совершенно иначе.
Яков Каунатор (известный весьма основательным эссе о творчестве И. Дегена: « в этом мародёрстве девятнадцатилетний танкист Деген очень лаконично, гениально обрисовал весь ужас войны...Вот в чём смысл его гениального стихотворения».
Павел Лускин: «Юрий Колкер (опускаем излишне, на наш взгляд, грубую характеристику по адресу автора статьи. Ф.Р.) ничего не понял в стихотворении и не стОит даже пятки Иона Дегена».
И так далее. . Есть, однако, и согласные с автором статьи, но их явно меньше, чем его противников.
Я с Юрием Иосифовичем Колкером не согласен решительно. Уже одно то, что он сошёлся в оценке смысла этого стихотворения с литературными генералами
(которых М. Дудин в своём мемуаре называет «сурмоновыми», то есть симоновы + сурковы (почему-то Деген сделал вид, что это гибридное словечко не понял), - одно это совпадение мнения Колкера с его же идейными противниками - противоестественно. К.Симонов взбеленился против юного лейтенанта в защиту соцреализма и против «киплинговщины» как буржуазного явления. Но Колкер как раз приписывает автору стихотворения верность соцреализму и его пропаганду. Вот что Колкер увидал в этих восьми строчках:
«Перед нами чистый, безупречный образчик социалистического реализма: освобожденный от квасного патриотизма и замоскворецкого холуйства. Вот таким человек и должен быть: материальным, без примеси не то что духовного, а хоть душевного начала. Он должен быть устремлен к светлому будущему, к победе, а не к страданиям какого-то одиночки с распоротым животом. Убит - в яму. Что? Еще дышит? Всё равно туда. Нам наступать нужно. Деген сделал то, что не удавалось Симоновым: создал похожий портрет советского человека».
( Ю. Колкер, «Мародёр в законе», Интернет-журнал «Сетевая словесность, 2008, см. линк:
http://www.netslova.ru/kolker/degen.html )
Е. А. Евтушенко, недавно скончавшийся, это восьмистишие опубликовал впервые, помнится, в 1987-м или около того, сначала как стихи неизвестного автора и в несколько отличавшейся версии. Вскоре он же сообщил, что автор жив и работает в Израиле, что это бывший киевский врач-профессор и доктор наук, хирург и ортопед Ион Деген (Евтушенко какое-то время путал имя, называя автора «Иосифом»), автор внёс уточнения в текст (они учтены мною в цитате, приведённой в начале статьи). Так, всё-таки, давайте разберёмся: каков смысл этой миниатюры , что она собою представляет: реализм социалистический, критический или просто правду, без «измов», какие нравственные устои исповедует или проповедует автор?
Я не стал цитировать нескольких оппонентов Колкера, которые уличают его в том, что сам-де в армии не служил, в походах не бывал, жизнью, не рисковал. Юрий Иосифович родился в 1946 г. на следующий год по окончании Второй мировой, и слава Богу, что не воевал. И мне, а я на 16 лет старше и всю войну помню, как будто она случилась вчера, было лишь 10 лет и я тоже не воевал. Можно лишь горячо посочувствовать 16-летнему Иону и его одноклассникам, взявшим оружие в свои полудетские руки – большинство их погибло, Ион Лазаревич – один из чудом уцелевших. И если в его произведениях (стихах ли, прозе) есть хоть одно хвалебное слово войне , пусть найдут и покажут… Но – не найдут, потому что Ион, один из славных и доблестных воинов, войну ненавидел. ЭТОЙ НЕНАВИСТЬЮ К ВОЙНЕ , К ТОМУ, ЧТО ОНА ДЕЛАЕТ С ЧЕЛОВЕКОМ, БУКВАЛЬНО ДЫШИТ И ЛУЧШЕЕ ЕГО СТИХОТВОРЕНИЕ. Потому-то оно так и запало в душу миллионам людей, потому и приняли его как гуманистическое и правдивое и участники войны (Василий Гроссман, Виктор Астафьев, Михаил Луконин), и не воевавшие по молодости поэты, каков Е. Евтушенко. Они ощутили в нём боль автора, его горячее сочувствие погибающему другу («Мой товарищ…»), но и высшую степень любви, готовности собственной жизнью и жизнью друзей защитить Родину, - то, что, действительно, вело миллионы людей к победе над нацизмом, посягнувшим на мир, счастье, человечность…
Дико и странно искать в этом стихотворении признаки инструкции по поведению в бою или, тем более, в минуту гибели. Это вообще не предписание, не описание, не картина случившегося – это то, что может быть и бывает с бойцом, воином любого ранга в бою. Скорее всего, нет здесь и обращения к реально попавшему в смертельный переплёт другу, - нет, здесь не констатация : «Мой товарищ в смертельной агонии», а скорее предположение на случай, если…
В бою каждый должен быть готов к возможной смерти, и поэт предупреждает других и себя самого. В том-то и дело, что он и относительно себя самого готов предположить такую участь.
Что такое мародёрство? Вот толкование, даваемое в Википедии Интернета:
«Мародёрство (от фр. maraudeur «грабитель», от marauder «грабить») — воинское преступление, суть которого, согласно уголовному законодательству СССР, заключалась в тайном или открытом хищении на поле сражения (в том числе — в районах, подвергнутых бомбардировкам и обстрелам) вещей, находящихся при убитых и раненых военнослужащих или гражданских лицах. Под мародёрством также понимается похищение вещей у раненых во время эвакуации. В международном праве понятие мародёрства рассматривается более широко и включает в себя также ограбление жителей неприятельской территории. Мародёрство часто сопровождается актами насилия.
Мародёрство рассматривается международным правом как военное преступление международного характера».
Думаю, никто не придерётся к тому, что я ссылаюсь на советскую юрисдикцию: как раз в юридических формулировка х у советских властей не было, как правило, расхождений с международным правом.
Но есть ли в том, о чём говорится в миниатюре И.Дегена, хоть что-то, соответствующее мерзкому понятию мародёрства? В пылу боя солдат , не имеющий времени на раздумья и колебания, чувствует себя готовым во имя общего дела, за которое и он сам, и его товарищи готовы погибнуть, снять с погибшего («ты не ранен, ты просто убит») – снять «на память» (и это так человечно…) тёплую обувь, чтобы продолжить общее дело… («НАМ ещё наступать предстоит», - заметьте, НАМ, а не «мне», как в варианте, цитируемом Колкером… И НАСТУПАТЬ, а не «воевать», как в некоторых, отвергнутым Дегеном, не ему принадлежащих редакциях текста… Воин, воспользовавшийся оружием, обмундированием погибшего друга в стремлении к победе, за которую отдал жизнь этот его товарищ, - разве он - мародёр? Нет, он - законный наследник и продолжатель общего дела! И ещё одно отличие дегеновского , то есть подлинного текста от цитируемого Колкером: у последнего – «ПОГРЕЮ ладони я», - а в подлинно авторском тексте «согрею»… Знающие русский язык великолепно различат дополнительный смысл, который имеется в выражении «погреть руки» (на чём-нибудь) в отличие от «согреть»…
Кто-то из не согласившихся с толкованием Колкера задаёт ему вопрос: бывал ли он в походах, приходилось ли мёрзнуть… Служа солдатом в Советской армии в мирные дни, я в походах как раз бывал, и мёрзнуть приходилось: и на зимних учениях, и стоя на посту в карауле, и я как раз хорошо знаю разницу между тем, обут ли ты в даже две пары тёплых портянок: шерстяные и байковые, но при этом чтО’ у тебя на ногах: сапоги (пусть самые лучшие, даже не солдатские кирзовые, а офицерские хромовые) или – валенки… В валенках и тулупе мы стояли на постах в зимнее время в суровом Приморье. Очень рад, если Юрий Иосифович этого избежал. Но иметь воображение – кому-кому, а поэту не мешает… Его обвинение Дегену – надуманное, несправедливое, обвинять читателей в сочувствии гуманистическому стихотворению - дикая и ненужная затея. Стихотворение проникнуто своей и чужой болью, и читатели это почувствовали. А поэт, задавшись почему-то решением противоречить большинству, проявил , как ни странно, эмоциональную глухоту.
Чувствую себя, однако, обязанным сообщить: в литературе (бумажной и виртуальной) ещё в 1994 г. была предпринята попытка оспорить авторство И.Л. Дегена именно в отношении этого стихотворения. В названном году в Харькове была посмертно издана книга московского поэта-фронтовика Александра Коренева «Чёрный алмаз», и первое же опубликованное в ней стихотворение из 16-ти строк содержит в своей второй половине практически почти все те 8, из которых состоит стихотворение И.Дегена. Почему-то эта публикация, хотя и обсуждалась «на задворках» Интернета, не вызвала громкой полемики. Факт, однако, что стихи Коренева помечены (в книге)1942 годом, а Деген их датирует декабрём 1944-го. Налицо – литературоведческая загадка. При жизни Иона Лазаревича я не решался обеспокоить его сообщением о ней (учитывая и возраст, и последствия тяжких ранений ветерана). Надо ждать, какие доказательства в пользу авторства Коренева выдвинет публикатор его сборника» харьковский литературовед М.М . Красиков.
Я начисто отметаю какие-либо спекуляции по поводу плагиата, независимо от того, кого в нём обвинят: Коренева или Дегена. Мне, однако, известны случаи неосознанного заимствования или повторения одинаковых строк… Так или иначе, загадка есть, и её предстоит разгадать.