Часто мне задают одни и те же вопросы: давно ли пишешь и как? Они ставят в тупик: ведь сразу на них и не ответишь. Просматриваешь тексты в прозе и диву даешься: пишут все, кому не лень и такую дребедень. Сел, написал, выложил на страничке и ... забыл о своем творении. Забыли, что еще нужно пахать и пахать, совершенствуя уже написанное. Сделаешь замечание, подскажешь немного еще и обижаются. У Ерофеева в "Москве-Петушках" такая фраза: "Не идет, а пишет. Пишет, как Лёва, а Лёва пишет...." Коллега, подбери словечко к пропущенному: оно и будет в рифму, и верным.
У пишущих авторов - свой стиль и метода. Ах, если бы мы все знали, Как писать и Зачем? Я в работе использую закон шести черновиков. При сборе материала все записываю, по старинке, и только ОТ РУКИ. Получаются исключительно "записки сумасшедшего", понятные только мне. Второй, рукописный вариант, тоже черновой: на отдельном листе бумаги выстраиваю, одному мне ведомую, композицию. Третий - рабочий, отсекаю из него все лишнее. Четвертый - чистовой, смотрю, что отрезал и что нужно еще включить... Пятый - набор текста на компе... Шестой - работа над словом, самая тяжелая, и самое интересное: ведь видишь, что явно "замылилось" в предыдущих тестах.
Я историк-краевед, и меня, естественно, упрекают в том, что я использую чужие тексты и документальные материалы. А как же еще? Иначе моя работа превратится в написание фантастического произведения. Я анализирую эти тексты, комментирую, обобщаю: ведь новое - хорошо забытое старое. Это - для МЕНЯ главное...
В который раз перечитываю Ильф-Петрова, открываю новое и новое. Внимательно изучаю их дневниковые записи и воспоминания. Эти я и комментировать не буду.
"Записи Ильфа пришли в литературу как нечто непритязательное и в тоже время веское. Их было немного, всего с полсотни, но немного сразу пленило тонкой и умной , свежестью и чистотой. В потоках заливающего мысль готового, чужого, навязанного, не просто провести грань между самостоятельно найденным и усвоенным, и Ильф отлично определяет: "Очень легко писать: "Луч света не проникал в его каморку. Ни у кого не украдено и в то же время не свое". Но когда он сам смотрит в жизнь, его впечатление прежде всего индивидуально.Он записывает: "Снова вечер, и голубой самоварный дым стелется между дачными соснами". Какие обыкновенные слова и черточки, но не одного из книги - и все насквозь свое.
Задумываешься перед этим бытовым пейзажем, переживаешь его и воспринимаешь его как законченную художественную миниатюру. Искусство сделало свое дело...
В искусстве есть развитие, есть жизнь и движение - и законченность формы".