Уже год прошел, как мыши исчезли, а Юрьна по привычке то и дело принюхивалась, не забежала ли опять какая-нибудь норушка в гости, не сдохла ли где-нибудь на антресолях. Нет, всё в порядке.
И вдруг он опять появился, запах, как только из отпуска вернулась, а на улице жара стояла. Начала искать дохлую мышку. Ходит по квартире, соображает, где запах сильнее. А он то слабеет, то опять усиливается. Не понять где.
Антресоли перетряхнула, шкафы подвигала – нету мышки. Может, показалось? Нет. Есть запах. Ближе к входной двери усиливается.
Вывернула шкаф в прихожей, каждый угол обнюхала. Что такое? В шкафу запах меньше стал. Ничего не понимает.
Устала, пошла отдохнуть на подъездную батарею. И тут какие-то люди в черных плащах вчетвером в подъезд вошли и в соседнюю дверь звонят. Им открывают…
Юрьна пулей летит за собственную дверь.
Вот так ищешь дохлую мышку, а находишь мертвого соседа.
Еще полгода потом в подъезд сутки нельзя было войти, когда ту дверь кто-то на одну секунду открывал.
А жили в соседней квартире классические старики. Он похожий на доброго доктора Айболита, с бородой, в шляпе, с палочкой, интеллигентный, вежливый, всем улыбался. Она типичная сварливая старуха, никогда не улыбнется и всё-то норовит отругать своего старика. У них пятидесятилетняя дочь умерла, старушка не вынесла горя и сама заболела той же болезнью.
Юрьна в отпуск уехала и не знала, что потом случилось. Ильич с шестого этажа сообщил, что бабушка та умерла, дедушка после похорон своей бабушки три дня посидел на скамеечке перед подъездом со своей палочкой, поулыбался соседям, а потом взял и повесился при жаре в тридцать градусов.
Сказку о рыбаке и рыбке читали? Жалели старика? Не приходило в голову, что без своей старухи тот и трёх дней бы не выдержал? То-то вот.
И началась у Юрьны неспокойная жизнь. То одни люди, то другие снимают соседнюю квартиру. То тихая грузинская семья с грудным ребенком, к ним здоровенные немые дядьки в черном группами ходят, не шумят, только соседка сверху жалуется, что в её кухне стойкий аромат марихуаны появился.
То шумные соседи въедут. Менялись слишком часто, чтобы можно было их запоминать. Юрьна даже перестала знакомиться с соседями.
Очередной сосед сам с ней познакомился. Такой типичный новый русский. С гордой осанкой. Лет тридцати шести с виду, дородный, с толстыми ногами и пузом. В шелковых мужских костюмах, белом кожаном плаще в заклёпках, белых остроносых сапогах со шпорами. Красавчик! Похвалился, что имеет свой доходный бизнес и спонсирует Большой театр. Весьма серьезное впечатление произвел.
Первый раз соседка начала смеяться, когда узнала, что тому всего ничего двадцать три года. Она не поверила, а тот ей свой паспорт показал. Юрьна чуть со стула не свалилась от смеха, когда поняла, что, если бы плохо вела себя в седьмом классе, могла свободно его родить в восьмом, а ей-то казалось, что на год-два всего его старше.
Доложила Ильичу. Ильич внимательно слушал, кивал, сочувствовал, поддакивал и только в конце разговора спросил:
- Это ты мне сейчас про кого говорила?
- Про соседа из соседней квартиры.
- Про мертвого дедушку что ли?
Юрьна оценила шутку и переименовала «Спонсора» в «Мертвого дедушку». Слишком комично тот выглядел для важного слова «Спонсор», а «Мертвый дедушка» для здоровяка с хорошим аппетитом в самый раз.
«Мертвый дедушка» вел себя исключительно корректно, изредка приглашал на ужин, когда видел голодные глаза нищей программистки. Кормил макаронами с мясом в обмен на её пироги с яблоками.
Девушки, звонящие в его квартиру, вежливо здоровались с соседкой. Скромная юная блондиночка, другая скромная юная блондиночка, брюнетка. Когда однажды с утра из соседней однокомнатной квартиры вместо одной девицы, вышла целая вереница из одиннадцати девушек в скромных черных костюмчиках с коротенькими юбочками, и каждая по очереди с ней вежливо поздоровалась, как на школьной линейке, даже наивная Юрьна почуяла неладное.
У неё под носом мирно существовал отстойник подпольного борделя? А его хозяин (красивой души человек!) спонсировал Большой театр?
По ночам в соседней квартире девушки громко включали музыку, чтобы не уснуть в ожидании вызовов клиентов по телефону. Юрьна звонила в дверь, молча проходила к музыкальным приборам, молча убавляла звук и так же молча уходила.
Сильно раздражал топот каблуков. Звукопроводимость в доме такая интересная, что, если в примыкающей квартире ходят на шпильках, то странным образом кажется, что ходят по твоему потолку, точнее по твоей голове, спать невозможно.
Села за машинку пошить достаточное количество домашних тапочек. Но не успела. Днем сосед позвонил в её дверь, пригласил зайти и быть свидетелем взлома квартиры. По квартире ходили милиционеры и что-то заносили в протокол, кругом валялись использованные шприцы с кровью. «Мертвый дедушка» делал вид, что совершенно ни при чём. Больше Юрьна его не видела.
Квартиру продали. В ней поселились следующие классические старики, всё вернулось на круги своя.
Потом и эти отошли в мир иной. Квартиру сдали приятной молодой чете метростроевцев. У них уже родился малыш. Жизнь продолжается.