Подкову никогда не мог согнуть
и разогнуть не в силах был подкову,
зато досель пока не ломит грудь,
и нож ещё могу сломать столовый.
Пускай дельфин, как масло, плавником
взрезает Понт, арбуз могу я взрезать,
и раздавить бутылку с коньяком,
набив пернатой дичи из обреза.
И, приготовив птичье фрикассе,
и раздавив ещё одну поллитру,
я утром напишу о том эссе,
и подмигну Эрато взглядом хитрым.
Не молод я уже, ядрёна вошь,
и не волнуют девочки в бикини,
от взглядов их уж не впадаю в дрожь -
подвох я чую в каждой из эриний!
Но хорохорюсь, вьюсь ещё ужом,
и рыба мне нужна - не мелочёвка,
и пусть уже я бывший ухажёр,
всё так же рыбы радуюсь поклёвкам.
Пытаясь отделить добро и зло,
в своей строфе я чёток и понятен,
хотя порою грешен был зело,
до сей поры на совести нет пятен.