Двухголовый исполин огромной силы внутренней, роста-размера богатырского, величественный, степенный, наблюдающий царь. Центр Кавказа. Алатырь-гора, или Эльбрус. Отдает силу живота своего родниками минеральными, нарзанами целебными, рудами, металлами драгоценными. Щедро, великодушно, по-отечески.
Хочет – спит, в подушках и перинках взбитых, хочет – ненадолго просыпается, одеяло присбрасывает, открывается, показывая лик свой ясный и одежды белизной сверкающие. С высоты взирает, владения свои осматривает, инспектирует. Ущелья, луга альпийские, реки бурлящие. Растут ли цветы, играет ли форель серебром, дают ли снега достаточно влаги для жизни деревьям, птицам, зверю малому и большому, людям.
И не стоит гневить двуглавого великана, относиться неуважительно к дарам его царственным. Рассердится, разогреется, взорвется пламенем, забросает каменьями, зальет лавою. Пеплом в небеса поднимется, охладит землю на годы долгие, накроет ночью темною, погубит в ярости живность нерадивую.
Стражами стоят вокруг Эльбруса громадные четырех- и пятитысячные хребты Кавказа, поражающие своей независимостью, свободой, какой-то насмешкой над человеческой малостью и беззащитностью. Заигрывают, играют рододендронами, радугами, образами-скалами, языками ледниковыми. Зовут все выше и выше, туда, где блеск и чистота. Выше – чище - просторнее. Туда, где остаешься только ты, один на один со своим внутренним голосом, слезами и улыбками, страхами и криками радости. Может быть, и подпускают они к себе не каждого или у каждого своя высота допуска? В зависимости от силы, добрых и светлых помыслов. Ведь не каждый справится с ощущением покорения, обладания самой верхней точкой, вершиной эмоций, ощущением отрыва от всего земного, с близостью небесного абсолютно искренне и бескорыстно.
Осторожно. Горы. Они видят все.
Кавказ пришел в мою жизнь вдруг. Неслучайная случайность, алмазной стрелой влетевшая в самую середку сердца. Хмурое питерское небо, затяжные дожди, снег, выпавший в начале июня, отсутствие элементарной зеленой листвы и первоцветов. Организм взбунтовал, интернет выдал рейс в Минеральные Воды.
***
Вечернее такси по прекрасной живописной дороге вдоль цветущих лугов, под не спящими, отовсюду смотрящими вершинами Машука и Бештау, мигом доставило из аэропорта в небольшой отель Ессентуков, расположенный у цветомузыкального фонтана на площади Театральной в центре курортного городка, пропитанного медовыми июньскими запахами многолетних акаций. На перилах балкона лежали ветви старых парковых кленов, в углу стояло витое бамбуковое кресло в тихом ожидании уюта.
Наутро открылся Эльбрус. Глядел прямо на мой балкон. Издалека. Свысока. Словно подписывал приговор для новоприбывшей: быть или не быть.
Так начался мой первый день в КМВ – Кавказских Минеральных Водах. Ясный и безоблачный. Эльбрус светил до самого вечера. Его можно было видеть из разных точек города. С привокзальной площади, открытых парковых площадок, крыш и балконов, ресторанов многочисленных санаториев. Словно прямой призыв к действиям, к путешествиям. Не налюбоваться. Не оторваться.
На следующее, второе утро, а за ним и всю неделю Алатырь-гора почивала в густых облаках, не балуя и не восхищая, предоставив время для изучений, исследований, осмыслений, обретения здорового тела и духа путешественникам и отдыхающим.
Кавказские Минеральные Воды – обширный регион, своим появлением обязанный великому исследователю и человеку, “святому доктору” Федору Петровичу Гаазу – русскому врачу немецкого происхождения. Внимательно исследуя кавказское Пятигорье, он заметил, что здешние лошади, почувствовав недуг, идут на водопой к определенным источникам. Пьют и быстро выздоравливают. Доктор Гааз следовал тропами лошадей, тщательно изучал флору и климат региона, испробовал на себе свойства и действие многих вод кавказских минеральных источников. Результаты исследований превзошли ожидания. Так появилась новая отрасль медицины – курортология.
Заболоченные предгорные территории стали осушать, обустраивать, развивать на благо оздоровления. В Пятигорье поехали известные врачи, состоятельные семьи из Петербурга и Москвы, поэты и писатели. Ехали утомительно долго, почти месяц. Оставались погостить, пожить, осесть. Кто-то снимал жилье задорого, кто-то строил фамильный дом-усадьбу. Прекрасные дома складывали из местного доломита, они и сейчас радуют глаз, мелькая сквозь сочную летнюю листву. Работали, оздоравливались, дышали и любили. Воспевали.
В наши дни из Петербурга до Пятигорья самолет мчит меньше трех часов. Каких-то сто восемьдесят минут - и перед взором корявые березки, а на них мох бородач – обитатель самых высоко экологических регионов планеты.
КМВ. Семнадцать гор-лакколитов, прародителей существующих здесь минеральных источников и чистого дыхания, окружают курорт. Больше нигде в мире нет такого обширного пространства, дающего минеральные воды. Горный воздух, терренкуры – оздоровительные маршруты в парковых зонах, разработанные ведущими докторами еще в дореволюционной России, стаканчики с целительной водой разных минеральных составов. Они в руках у каждого встречного. Все говорят “доброе утро” и верят в силу исцеления. Аллеи парков украшают дети с мольбертами, листами белого картона на коленях. Цветными линиями, мазками они создают картины, снимая сетчаткой кадры вечные.
***
Из Ессентуков за полчаса электричкой можно добраться до Кисловодска. Непременно побывать в Курзале – филармонии конца девятнадцатого века, которая помнит Михаила Шаляпина и Леонида Собинова, Айседору Дункан и Матильду Кшесинскую. Испить нарзана в Нарзанной галерее английской готической архитектуры и забыться в парке.
Ландшафтно-многоуровневый парк, занимающий почти 1000 га - драгоценность на территории Кисловодска. Зачат был в 1823 году на берегах каменистой речки Ольховки. Сюда везли плодородный чернозём, лучшие сорта огородных и цветочных семян, саженцев из Крыма, Тифлиса, Риги. Оформляли под руководством садоводов-пейзажистов. Сейчас кисловодский парк - это сосновый бор, дубовая роща, изысканные виды елей, пихты и можжевельники, буки, березы, клены. Деревья сменяют кустарники в цвету и альпийские луга. В самую верхнюю часть парка поднимает фуникулёр. Там по отрогу тропа к кисловодским горкам - Малому и Большому Седлу, к невероятным видам на окрестности Кисловодска, широкую долину реки Подкумок, необозримое Бермамытское плато, Эльбрус, зубчатые вершины Главного Кавказского хребта с высоты 1410 метров.
На всех трех уровнях парка проложены маршруты-терренкуры разной сложности, протяжённостью от 1800 до 10000 метров. На любой вкус и уровень подготовки. Вдоль маршрутов памятники Пушкину и Лермонтову, беседки и узорные мостики, красные и синие камни, гроты, скалы, искусственно разбитые аллеи и нетронутые природные пейзажи.
Рядом с канатной дорогой на втором уровне парка павильон "Храм Воздуха" - название с ног сбило. Точное и ёмкое. Павильон стоит на высоте 950 метров с видом на Эльбрус. Воздуха столько, что только бери, пей до краев и обязательно приходи снова и снова. Центр павильона зовет покружиться вокруг сердца, как это делают дервиши, вращаясь в суфийском кружении с молитвами к небесам.
Вот и прекрасная Долина Роз, а в ней живет крокодил. Оглядела, потрогала, а потом ходила-бродила по Кисловодскому парку в замешательстве, пытаясь понять, что делает огромный пятнадцатиметровый, из камня высеченный, крокодил, который "солнце проглотил", в прекрасной Долине Роз? Какую символику хотели вложить создатели в эту картину? Может, это древнеегипетский бог Себек, отпугивающий силы тьмы, защитник богов и людей, которые идут долиной радости, счастья, красоты совершенной, любви вечной? Страж Рая? А может просто захотелось полуводному в красоту окунуться?
***
От городов КМВ многие дороги ведут к подножию самой высокой горы Европы. Дороги разные. Есть новые асфальтированные, есть грейдерные, есть пешие по ущельям, вдоль бурных горных рек, через поднебесные расцвеченные луга. К Эльбрусу можно путешествовать по-разному. Подобраться и с юга, и с севера. Если же двигаться к северо-восточному подножию Эльбруса, то на высоте 2400 метров и расстоянии шести километров от вершины, если по прямой, окунаешься в сказочно-былинное место под названием Джилы-Су – “теплая вода”.
Сначала дорога идет через Долину Нарзанов, то спускаясь глубоко вниз к рекам, то поднимаясь на высоту 2700 метров. Повсюду бьют нарзаны. Широкие воротники родников - камни, земля, трава - выкрашены в яркий красно-охристый цвет, выдавая большое содержание железа в воде. Внизу леса, полные ягод и грибов, вверху альпийские травы, над ними рисуют геометрию хищные птицы, еще выше снега. По дороге встречаются таинственные менгиры – рукотворно установленные вертикальные каменные плиты, посвященные, видимо, древнерусским ведическим божествам. Краеведы Кавказа считают эти места святыми, говорят, что по мнению древних, здесь есть дороги, ведущие в райскую страну Шамбалу.
Вскоре на пути встает гора Тузлук – пирамида, на вершине которой возлежат остатки каменных сооружений мегалитического типа, может быть, ритуальных. В народе бытует мнение, что Тузлук – гора не природного происхождения. Дальше, с некоторым расстоянием друг от друга, с отвесных лавовых стен в ущелье реки Малки с грохотом несутся, разбиваясь о скалы и камни, каскадные водопады высотой от сорока до семидесяти метров. Один из них, грандиозный красавец Султан, или Царь, виден из бассейна Джилы-Су, того самого теплого минерализированного источника, в который можно окунуться в любое время года. Но сначала непременно добраться до другого источника – “мертвой воды”. Перво-наперво воссоздать тело, потом вдохнуть в него душу.
За Султаном, вдоль серебряной ленточки речки Кызылкол, рожденной ледниками Эльбруса, вьется тропа. В том месте, где река исчезает среди скал, у крутого подьема на Эльбрус, бьет мощный родник. Вода в нем содержит такое количество ионов серебра, что они убивают не только вредное, но и полезное. Это и есть “мертвая вода”. Дальше по тропе выход к широкому природному мосту из лавы, висящему на высоте около двадцати метров над несущейся внизу рекой. Недалеко от моста скала с профилем сфинкса-стража. И, наконец, спуск к “живой воде” Джилу-Су – источнику минеральной воды, очень сильно насыщенной газами, с температурой +24 градуса на высоте 2400 метров. Люди из разных мест, из разных стран приезжают лечиться сюда от самых серьезных заболеваний. И в снег, и в дождь, с ветром, с солнцем и луной устремляются к гранитам и известнякам, горечавкам, колокольчикам, ирисам. К ярышнику – кавказскому женьшеню, цветку, обладающему мощным тонизирующим действием, с корнями в виде образов мужской и женской рук, сплетенных в крепком рукопожатии. Дышат чистотой, поднимаются на гору Алатырь, пьют мертвую и живую воду, принимают минеральные ванны. Верят и живут.
Летом, если остаться переночевать в палаточном лагере у источника Джилу-Су, до рассвета проснуться и взглянуть на Алатырь-гору в тот самый момент, когда первые лучи солнца коснутся ее восточной вершины, перед глазами предстанет невероятная красота - серебристо-белый Алатырь минуты на три вспыхнет малиной, а склоны сиренью на фоне ярко-синего неба.
Вот Алатырь-гора, а у ног ее вода мертвая и живая, между ними мост Калинов над рекой Смородиной, на котором Добрыня сражался со змеем-чудищем. Все, как в русских сказках.
***
Глубоко впечаталась еще одна дорога-путь к горам Кавказа - сквозь Куртатинское и Кармадонское ущелья Северной Осетии. Живописнейшие ущелья, созданные бурными реками, которые несутся с ледников Кавказских хребтов, своей мощью разрывая могучие горы. Путешествие по глубинам истории, в красотах, слезное.
Ардон, Фиагдон, Кармадон.
"Дон" - с аланского "река", "вода". Возможно и Лондону имя дали аланы, посланные туда во времена Римской империи для удержания кельтов. Аланы, как пишут историки, предки многих народов, населявших Кавказ. Вот и сейчас в горах рядом с темноволосыми-черноглазыми живут белокурые-голубоглазые. Много веков, тысячелетий народы встречались на этом перекрёстке-крыше дорог, сражались, соединялись, перемешивались, создавали новые культуры, но всегда уважали и почитали память предков. Осетинские, алано-византийские храмы и монастыри, святилища, фамильные оборонительные башни, наземные склепы, поскольку камня здесь больше, нежели земли, внешне напоминающие "Города мертвых". И над всем этим Георгий Победоносец - самый почитаемый святой на этих землях.
Здесь, в Северной Осетии, в Кармадонском ущелье стоят два памятника. Один государственный - огромная беломраморная фигура человека, окутанная вихрем налетающего льда, воды, камней. Второй памятник от осетинского народа - плита со списком пропавших без вести, рядом скорбящая мать. 20 сентября 2002 года ледник Колка со скоростью 150-380 км/ч промчался по Кармадонскому ущелью, остановив жизни многих осетин и киносъемочной группы Сергея Бодрова. Именно в тот день, когда мчал ледник Колка, ледник циклический, сползающий с гор раз в семьдесят - сто лет, Сергей снимал массовку, в которой участвовало много местных жителей. До сегодня точное количество жертв неизвестно.
"Карма-дон" - просит призадуматься. И не только над названием, но и над многолетними наблюдениями за ледником, который уже с 1969 года языком повис над ущельем. И совершенно непонятно, зачем нужно было строить шикарный курорт лишь только потому, что здесь бьют минеральные источники, подаренные Казбеком, в месте, заведомо обреченном. Прошло пятнадцать лет, ледник стаял с сильно приподнятого ущелья, выросла трава, кустарник, камни покрыты зеленью мхов, цветут незабудки.
На обратной дороге встретилось маковое поле.
Эльбрус открылся попрощаться в последний день. Двуглавый, светловолосый, спокойный. А я прощалась с ним. То выбегала на балкон, то искала глазами с площади у железнодорожного вокзала. И рисовала контур, и отправляла в память.
Ах, эти осетинские пироги + кабардинская клубника + пятигорское мороженое + орган филармонии Ессентуков + Кисловодский парк + горные ущелья, водопады, цветы + ЭЛЬБРУС. Здесь каждый километр, каждый щелчок фотоаппарата, каждый миг – воспоминание на всю жизнь.