Его миры

 На  фото  работа  автора  "Мои  миры"               


Как  он  не  любил  разговаривать  с  этим  зазнайкой.  Весь  из  себя.  Но  он  должен  был  признать  его  превосходство  во  многих  вопросах.  И  сейчас  слушал  язвительную  речь  своего  визави.
-Неужели  ты  не  понимаешь,  время  таких  как  ты  прошло.  Поду­май,  кому  нужна  твоя   работа  по  изучению  социопатов.  Что  нового  ты  откроешь.  Поверь,  эта  тема  так  широко  изучена,  в  ней  нет  уже  неизвест­ных  «земель».  Да  любого  спроси  и  почти  каждый  тебе  расскажет,  что  лично  знаком  с  социапатом.  Куда  не  взгляни  везде  их  наглые  рожи.

-Возьми  того  же  Навального  или  Гозмана,  отличие  только  в  зна­ниях,  а  так  оба  врут  так,  что  стены  краснеют,  а  им  хоть-бы  хны. 
-Валера,  не  скажи,  тут  не  так  всё  просто,  посмотри  сколько  на­рода  идёт  за  Навальным.  Обаятельность,  зажигательность,  язык  хорошо  подвешен.  Послушай,  тобой  упомянутого  Гозмана.  Сколько  интеллекта,  ха­ризмы.  Кто  в  нём  увидит  социопата.

-Да  брось  ты  Володя,  надо  быть  идиотом,  чтобы  это  не  видеть.
Я  смотрел  на  Валеру,  сколько  в  нём  нахрапистости,  безапелля­ционности.  Если  бы  я  его  так  хорошо  не  знал,  то  он  сам  точно  вписы­вается  в  параметры  социопата. 
Мой  старший   брат  с  усмешкой  смотрел  на  меня.
Что-то  щёлкнуло.

                ***

Валентин  сидел  уткнувшись  в  книгу  изучая  керамику  древней  Греции.  Фанат  всего,  что  касается  той  Греции  которая  так  преобразила  в  дальнейшем  всё  Средиземноморье  и  в  целом  всю  Европу.  Его  знали  в  узких  кругах,  таких  же  как  он  фанатов -  как  большого  знатока  краснофи­гурной  росписи.  Да  и  мне  она  была  по  душе.
Папа,  часто  водил  в  Эрмитаж,  где  неплохая  коллекция  керамики  Древней  Греции.

Но  мало  кто  знает  о  керамике  минойского  времени,  а  ведь  ей  почти  четыре  тысячи  лет. 
Только  сейчас  туркнуло  в  голову,  а  ведь  между  минойской  и  афинской  керамикой  и  от  афинской  школы  по  наш  день  по  две  тысячи  лет.  И  вот  что  удивительно,  керамика  минойской  культуры  нисколько  не  уступает  по  красоте  афинской  школе.

Валентин  даже  не  подняв  голову  буркнул — чего  тебе  надо.  Ви­дишь  я  занят.
-Ты  чего  такой  сердитый,  просто  хотел  тебя  спросить.
-Тебе  какая  керамика  больше  по  душе  Критская  или  Афинская.  Я  имею  ввиду,  тебе  нравится  стиль  «камарес»  или  ты  всё  же  любишь  свою  краснофигурную  роспись.  Хотя  никак  тебя  не  пойму,  а  чем  плоха  чернофигурная   роспись.

-По  мне,  последняя  больше  нравится,  в  ней  более  чёткие  дета­ли,  не  то,  что  сливающиеся  на  краснофигрном  стиле.
-Слушай  Володя,  иди  к  чёрту  со  своим  камарейской  керамикой.
-Не  понимаешь  и  не  лезь  со  своими  куриными  мозгами.
Опешив  смотрел  на  своего  брата,  вот  так  отповедь.
-Валентин  ты  чего,  а  ещё  брат.
-Интеллигент  вонючий,  я  тебе  как  к  брату,  а  ты...

                ***

Сидел  и  плакал,  размазывая  кулачками  слёзы  под  глазами.  Придёт  папа,  я  ему  расскажу  про  Виктора.  Сломал  мой  самокат,  и  отнял  конфеты.  Так  стало  горько  и  обидно.  Мне  не  жалко  Витьку  дать  конфе­ток,  он  же  мой  братик.
Смотрел  на  своего  бутуза  братика,  который  младше  меня,  а  всё  норовит  показать  своё  превосходство.
Витька  нагло  смотрел  на  меня,  уплетая  последнюю  конфету.
-Ой,  какая  она  вкусненькая.
-Не  подавись  Витёк,  придёт  папа  я  ему  про  тебя  расскажу.

                ***

Он  душил  меня,  вцепившись  в  шею  мёртвой  хваткой. 
-Ты  сволочь,  сволочь.  Это  я  придумал  этот  скетч.
А  мне  было  так  смешно  от  его  бессилия.  Сквозь  хрип  сипел.
-Я  тебе  в  последний  раз  констатирую,  синосуидальность  дедук­ционного  индуктора,  не  коммутируется  с  фромофорной  эффузией  аде­кватно  аксерогентного  фотонного  триангулятора.
Викентий  разозлившись  со  всей  силой  врезал  мне  в  глаз.
-Я  тебя  сволочь  убью.
В  глазах  потемнело  и  я  отключился.

                ***

Мед-брат  отдирал  руку  вцепившуюся  в  собственную  шею  пациента. 
Смот­рел  на  Володю,  протирая  плечо  от  укола.  Под  глазом  расплывался  си­няк.  Он  так  резко  ударил  себя  в  глаз,  я  не  успел  среагировать.
Так  жалко  этого  двенадцатилетнего  пацана,  поступившего  месяц  назад  с  диагнозом  расщепление  личности.

Он  жил  в  своих  выдуманных  мирах,  осязая  и  слыша,  как  настоя­щие  действительности.  Диссоциативная  патология  такой  формы - редкое  явление.
Малые  дозы  антидепрессанта  Прозак,  в  совокупности  с  транкви­лизатором  Клонозепамом  пока  не  оказывают  улучшения  его  состояния.  Но  я  боялся  увеличивать  дозу,  не  допуская  привыкания.  Тут  спешность  ни  к  чему.
Милейшие  родители,  с  их  стороны  не  могло  быть  никакого  на­силия  и  скорее  всего,  а  я  был  в  этом  уверен,  на  него  повлияли  компью­терные  игры.

А  Володя,  всё  ощущая,  лежал  и  думал,  как  все  вокруг  глупы  и  не  понимают,  это  не  выдуманные  миры,  это  его,  им  созданные  миры.

30  июня  2017