Уже сидя напротив скульптуры попытался сосредоточиться. И так, судя по одеянию, атрибутике и знакам, это король Польский, великий князь Литовский, причём из династии Ягеллонов. И тут у нас выбор хоть не большой, но есть, а это: сам Ягайло; его сын Казимир IV; уже сын Казимира Александр Ягеллончик; следующий сын Казимира Сигизмунд I Старый; и уже его сын Сигизмунд II Август. Итого пять кандидатов на скульптурное изображение. Хорошо, рассуждаем дальше. Почему кто-то из них изображён в муках? Такие страдания мог пожелать только враг. Но врагов у каждого имелось предостаточно. Одна только борьба за власть уже не отличалась чистоплотностью, проходила по крови и трупам, порождая кучу недругов. Рассуждаем дальше, просто по логике …
Всё время своих размышлений Владимир внимательно рассматривал серую гранитную скульптуру, пытаясь найти хоть какую-то зацепку-подсказку. В кармане тихонько пискнул телефон, извещая об окончании одних суток и начале новых. Откуда-то почувствовалось движение воздуха и … потухла средняя свеча. Осталось три … и три. А число тридцать три в нумерологии означает равновесие в борьбе сил духа и материи, но не гармонию, а чью-то победу. В этот же момент ему показалось, что оторочка мантии изваяния начала менять цвет, превращаясь из безжизненно-серой в тепло-коричневую, пока не стала настоящим мехом! Смыслов взглянул чуть выше, на лицо – оно начало розоветь, усы топорщиться, корона заблистала золотом и драгоценными камнями, кисти рук утратили своё напряжение, весь облик смягчился, выражение лица утратило муку. Карие глаза князя-короля внимательно рассматривали незваного гостя.
Владимир одной рукой схватился за сердце, другой за подлокотник, чтобы не упасть. Волосы на голове встали дыбом и зашевелились. Напряжение, близкое к утрате сознания ослабила Мурка. Она запрыгнула ожившему изваянию на колени и беззаботно замурлыкала. Одновременно с этими звуками послышался скрипуче-каменный, но человеческий голос:
- Представься, человече, ты смерд или боярин, и кличут тебя как?
Голос Смыслову никак не хотел повиноваться, изо рта вырывался только нечленораздельный хрип. Наконец он пересилил трепет и выдавил:
- Владимир меня зовут, стражник я в этом дворце.
- Тогда обращайся ко мне «Ваше величество». – вещала живая статуя, - Тебе выпала честь снять с меня многовековое проклятие, освободить от адской боли. Тогда ты будешь жить и останешься при памяти. До тебя двое пытались это сделать, но оказались слабы духом. Поэтому один почил, а у второй душа оказалась не в ладах с телом. Для моего освобождения нужна сущая безделица – отгадать кто я и за что проклят, то есть снять с меня проклятие. Я слушаю тебя, воин.
Смыслов лихорадочно собирал мечущиеся в голове мысли в кучку, надеясь извлечь из них истину. Но они роились, множились и разбегались. Наконец его взор остановился на кошке. Та лениво зевнула и кивнула ему головой, видимо в знак одобрения. Владимир мгновенно успокоился и уверенно произнёс:
- Вы один из Ягеллонов, королей Польши и великих князей Литовских.
- Молодец, ты меня начинаешь радовать. Я даже тебе дам подсказу: твой ответ одновременно верен и неверен.
- Спасибо. Тогда я знаю, кто вы - сам Ягайло. Это ещё и потому, что остальные ягеллоны родились в Кракове, и только вы один здесь, в Вильно. Здесь же и прокляты.
- Похвально, похвально, даже не ожидал от тебя такой прыти. Слушаю дальше.
- Исходя из логики, вас могли проклять за совершённые преступления.
- Ну, ну, и какие же я совершил преступления?
- Скажу, что помню, только не серчайте: Ополчились вместе с Мамаем против Московского княжества, хотя ваша мать урождённая русская Тверская княжна. Мало того, подвели и Мамая, не соединившись с ним перед Куликовской битвой, а стояли в сорока верстах от места сражения, ждали кто победит. Так и после этого напакостничали – когда основные войска князя Дмитрия, впоследствии Донского с победой ушли на Москву, вы напали на обоз с трофеями и ранеными, поголовно вырезав его. И это ещё не всё. Приказали задушить родного дядю князя Кейстута, а его жену Бируту утопить. Достаточно?
- Ну и насмешил ты меня воин. Я тут никаких преступлений не вижу. Это же просто политика и борьба за власть! Глаголь нечто посущественней.
- Тогда … тогда … принудительное насаждение христианства в Литве, точнее католичества, причём огнём и мечом, да в корыстных целях – за польскую корону.
- Вот тут ты попал, - помрачнел Ягайло, - в самое яблочко угодил. Дальше не продолжай, дальше знаю только я. А мой рассказ будет тебе наградой за снятие проклятия, впрочем как и жизнь тоже.
Как ты знаешь, Литва во всей Европе последней приняла христианство. И было это вызвано не только большой языческой набожностью литовцев. Основная причина – географическое положение. Литва постоянно колебалась между Римом, представленным Польшой и Константинополем, и Русью, точнее Великим княжеством Московским. Использовала свои колебания от католичества к православию и обратно, как разменную карту, точнее спекулировала этим. Это для того, чтобы достигать своих политических целей и территориальных устремлений. Длилось это достаточно долго. Стоит только вспомнить Миндовга, который за королевскую корону в 1251 году принял вместе со своей семьёй католичество, но через десять лет отрёкся от него и изгнал всех христиан из Литвы. А чуть позже, его сын и преемник Войшелк, тоже по политическим соображениям принял уже православие.
Но население Литвы так и оставалось язычниками, чем и гордилось. Только мне, век с лишним спустя пришлось дело доводить до конца. Крестившись сам и став королём Польши, я в 1387 году вернулся из Кракова в Литву и принялся за дело. Жёсткие методы обращения в христианство приносили свои плоды, но … против меня восстали языческие боги! Они никак не хотели сдавать последний оплот язычества. Ведь если нет верующих, то не бывает и богов! Они стали бороться за своё существование. Мало того, враждовавшие между собой боги объединились против меня. Возглавил эту коалицию верховный бог Диевас, его помощниками стали Перкунас-Громовержец и его бывший враг Велняс, правитель подземного мира, практически чёрт. К ним примкнули Бангпутис - бог моря, Жемепатис – бог земли, Лайма – богиня судьбы и практически все остальные.
От их происков я защищался молитвой и крестным знамением, помогало. Тогда они придумали вот эту каверзу. На холме, где мы сейчас сидим, ранее находилось языческое святилище. А это не только место поклонения, но и место жертвоприношения, причём эта процедура производится обязательно на большом камне. В качестве жертвы они назначили меня. В вершине скалы заклинаниями высекли моё изваяние с гримасой страшной боли на лице, а чтобы никто не нарушил моих страданий, насыпали гору земли. С этого момента, с каждым новым язычником, обращённым в католичество, мои боли усиливались. Причём болело всё тело сразу, каждый орган, каждая частичка. По ночам боли только усиливались и спасению этому не было. Я очень надеялся, что когда последний язычник примет Христа, проклятие отступит. Этот ад длился 47 лет и наконец последний жемайтиец окрестился. – Ягайло задумчиво замолк.
- Эта цифра в нумерологии означает завершение начатого дела. – робко вставил Смыслов.
Ожившее изваяние тяжело вздохнуло и продолжило:
- Я надеялся, что на этом мои муки закончатся, но нет, они возросли вообще до невозможного, и … я испустил дух. Похоронено моё тело в Кракове, в усыпальнице королей. Но душа не предстала перед Богом, а терзается в этом каменном изображении и также болит как и тело. Продолжалось это уже почти шесть веков, и конца не было видно, пока не появился ты. Почему так?
- Смею предположить, Ваше величество, что муки продолжаются из-за того, что литовцы не совсем отошли от своего язычества. Хотя бы потому, что они христианского Бога отца так и называют Dievas, а звучит это точно также как и имя их языческого верховного божества. Та же история и с чёртом, они и сейчас называют его velnias, как и своего языческого подземного властителя. Мало того, у половины населения Литвы до сих пор не христианские, или хотя бы греко-римские, а языческие имена! Так и это не всё. Современный герб Литвы тоже языческий! Это всадник на фоне красного щита. Ввёл его князь-язычник Гедемин, где щит самого всадника был украшен так называемыми его столпами. Но в 1991 году при возрождении литовской государственности столпы Гедимина на щите заменили на шестиконечный крест ягеллонов, а название всадника Pagonis заменили на Vytis, что просто означает вооружённый всадник или рыцарь. Хотя первоначальное название имеет совсем другой смысл. Что подтверждается двумя источниками. Слово Pagonis, это дошедшее до нас с Евангелистских времён латинское выражение Paganus в прямом переводе означающее «язычник». И второе подтверждение. Литовцев, позже всех принявших христианство, русские называли поганцами или поганью, то есть нехристями, ещё не принявшими в сердце Христа.
- Вот в чём дело. Но слушай дальше воин. Весть о моём избавлении принесла мне чёрная кошка. А эти создания с древности считаются проводниками между миром живых и царством мёртвых, то есть посредниками. Освободить от кары может только человек не подверженный влиянию как язычества, так и христианства, кроме этого он должен быть крепок рассудком. Иначе не довершив дела моего избавления, может потерять разум, да ещё вместе с жизнью. Кстати зовут кошку не Мурка, а Велиона, так же как и литовскую богиню-хранительницу душ мёртвых. И думаю, что дух богини сейчас в ней.
Мурка на коленях Ягайлы удовлетворённо потянулась, мурлыкнула и уставилась немигающими жёлто-зелёными змеиными глазами на Смыслова.
Опять сквозь рыкание тигра прорывался зуммер звонка входной двери. Владимир выпрямил откинутую назад голову и тигр замолк. «Опять храплю», подумал он, окончательно вырываясь из крепких объятий Гипноса. С трудом поднялся из кресла и направился открывать дверь сменщику. Уже в дверях оглянулся на Муркин угол. Её там не оказалось, не было и миски, отсутствовал даже мягкий половичок. Странно, может заранее пошла встречать Аудрюса?
Передав дежурство и расписавшись в журнале, Владимир попросил коллегу посмотреть за Муркой, мол давно что-то её не видно.
- Какая Мурка? У нас тут отродясь кошек не бывало! – удивился сменщик.
Три последующих свободных дня Смыслов постоянно размышлял над событиями или видениями ночи последнего дежурства, но ни к какому определённому выводу не пришёл. Всё было одновременно фантастично и … реалистично. Он же в здравом уме, черт подери! Если всё это ему приснилось, то на предстоящем дежурстве в столе он не найдёт ключа от комнаты князя-короля.
Но удивлению Владимира ключ преспокойно лежал в верхнем ящике стола, и когда он взял его в руки, Аудрюс уходя прокомментировал:
- Так я и не понял, что это за штуковина, может быть выкинуть её?
- Ладно, сам выкину, если не пойму куда её приткнуть. – навёл тумана Смыслов.
Через час, после обхода всего дворца и территории, Владимир опять сидел напротив каменного изваяния. Между ними горел семисвечник. Скульптура признаков жизни не подавала, но что-то в ней изменилось. Созерцатель присмотрелся и заметил на коленях Ягайло … каменную кошку! Обоюдное молчание казалось длилось бесконечно долго, пока в кармане опять не пискнул телефон, извещая наступление полночи. Снова непонятное движение воздуха загасило среднюю свечу. Но … скульптура не стала оживать! Она стала осыпаться, начиная с короны, головы, плечей, превращаясь в крупную, серую крошку. Пока на месте всего изваяния не осталась горка гранитного щебня, из которой появился горчичного цвета дымок, запахло серой.
Остаток ночи Смыслов провёл сидя в дежурке, тупо созерцая пустую стену и теребя в руках ключ. А утром, сдав дежурство, психолог-атеист прямиком направился в соседствующий костёл святого архангела Рафаила-целителя. Молитвой, покаянием, исповедью исцелять свою душу от фантомно-психического недуга. Смущал только ключ, лежащий в кармане, и клок чёрной кошачьей шерсти, найденной в Муркином углу.
Вильнюс, 30 июня 2017 года.