Когда вошёл Врангель, было ощущение, что,
повинуясь его властному виду, двери сами открываются перед ним…
В тот момент он казался нам воплощением силы и могущества.
Он вселил в нас веру и вернул душевное спокойствие.
Капитан Орехов
Учёба давалась молодому барону легко. Из преподаваемых дисциплин наиболее занимала его минералогия. Один из современников, знавший Петра Николаевича в ту пору, вспоминал: «…Я встречал его в юности на великосветских балах, где он выделялся не только своим ростом, но и тужуркой студента Горного института; он был, кажется, единственным студентом технического института, принятом в высшем обществе…»
Среди разночинного студенческого общества Врангель держался обособленно. Ему, убеждённому монархисту, были чужды сходки и маёвки, митинги, демонстрации и иные излюбленные занятия «учайщейся молодёжи», которую один из тогдашних острословов справедливо назвал «не учащейся». Этой холодностью по отношению к ним Пётр Николаевич резко отличался от А.И. Деникина, в то время уже поручика, учившегося в Академии Генштаба. Антон Иванович с большим интересом относился к «прогрессивным» течениям и даже как-то прятал у себя подпольную литературу, которую принесли ему боявшиеся обыска курсистки. Позже приносили и иную нелегальщину. Уже по просьбе самого Деникина, желавшего расширить свой кругозор.
Обладая блестящими способностями вкупе с прилежанием, Врангель по окончании института получил золотую медаль, как первый ученик. Но, прежде чем заняться деятельностью, к коей он готовился, барон должен был по тогдашней традиции пройти воинскую службу. Как и его предки отбывал её Пётр Николаевич в Конном полку лейб-гвардии Его Величества.
В гвардейском обществе Врангель сразу ощутил себя в своей среде. Великолепный наездник, отличавшийся отвагой, доходящей в то время даже до некоторого молодчества, и несомненным шиком, он был одним из тех, о ком можно сказать словами поэтессы Цветаевой: «Цари на каждом бранном поле и на балу…» Надо сказать, что на балах Пётр Николаевич бывал охотно и танцевал блестяще.
Довольно скоро Врангель решил остаться на военной службе, сдать экзамен на офицера и поступить в полк, благо сдача экзаменов была для него, первого ученика Горного института, задачей ничуть не сложной. Подвел Петра Николаевича один курьёзный случай. Накануне производства в офицеры барон с друзьями отмечал это событие. Возвращаясь домой, он, проходя мимо дома полкового командира, вдруг выхватил саблю и лихо изрубил высаженные вдоль аллеи молодые деревья. Командир их очень любил, и кандидата забаллотировали с присвоением, впрочем, младшего кавалерийского обер-офицерского чина.
Надо сказать, Врангель в молодые годы отличался некоторой необузданностью характера. Известен случай, когда Пётр Николаевич выбросил в окно человека, который неуважительно обошёлся с его матерью (по счастью, это был первый этаж). Той же участью пригрозил барон проводнику и пассажиру, занявшему купе, зарезервированное для него и его молодой супруги: места были освобождены. Пришлось Врангелю стать и участником дуэли. Правда, только в качестве секунданта своего деверя Дмитрия Иваненко. Дуэль, впрочем, закончилась благополучно, и бывшие враги с размахом отметили это. Сохранилось свидетельство, что во время отмечания барон палил из дуэльных пистолетов по окнам… Подобная лихость, вообще, была свойственна гвардейцам. Однажды, в процессе одного из тех пиров, кои Николай Егорович Врангель, хорошо знакомы с этой средой, назвал в своих записях «Валтасаровыми», в офицерской столовой развели огонь прямо на полу, чтобы приготовить шашлык. Возникла угроза пожара. Положение спас Пётр Николаевич, откупоривший бутылки с шампанским и залившим огонь вином. К слову, на протяжении всей жизни Врангель питал слабость к шампанскому марки «Пайпер», за что друзья так и прозвали его – Пайпер.
Карьера инженера в Сибири вышла недолгой из-за начавшейся войны с Японией. Впрочем, этого времени вполне хватило Петру Николаевичу, чтобы ознакомиться с тамошним укладом жизни. Сибирские деревни в то время отличались зажиточностью. Были там даже свои «техасские миллионеры». Однажды в купеческом доме Врангель обнаружил круглое зеркало гигантских размеров. Заметив изумление гостя, хозяин гордо сообщил, что купил его на Всемирной выставке в Сан-Франциско.
- Но как вы доставили его? – недоумевал барон.
- Нет ничего проще. Кораблём до Владивостока, а потом санями с дюжиной лошадей сюда.
- Как же вы внесли его в дом?
- Его не вносили в дом. Дом построили вокруг него, - просто ответил хозяин…
По окончании Русско-Японской войны Врангель окончательно посвятил себя военному делу. В 1907-м году он успешно сдал экзамены в Академию Генштаба и был временно зачислен в родной полк Конной гвардии, шефом которого был сам Государь. В том же году Пётр Николаевич был замечен Императором. Вспомнив родственников барона, служивших ранее в полку и оценив по достоинству боевые награды Врангеля, Николай Второй сказал: «Я хочу, чтобы капитан Врангель служил в моём полку…» Таким образом, Пётр Николаевич стал полноправным офицером Конной гвардии.
Для большинства офицеров поступление в Академию было задачей весьма сложной. Подготовка занимала не один год. Нанимались репетиторы, изучались иностранные языки. Но из всех кандидатов принимались немногие. В тот год в Академию поступило 124 человека. Высший балл получил барон Врангель – 10,3, при среднем – 10. И вновь далось это Петру Николаевичу с легкостью. Часть предметов, кои были непреодолимым препятствием для его товарищей, он в совершенстве знал со времён Горного института.
Блестящие успехи барона во время учёбы в Академии не помешали впоследствии оклеветать его будущему маршалу СССР Шапошникову, однокашнику Врангеля, и другим. Вот, что пишет об этом сын Петра Николаевича, А.П. Врангель: «Однажды на экзамене по высшей математике Врангелю достался лёгкий вопрос, он быстро справился с ним и записал решение. Его соседу, казачьему офицеру, попался трудный билет, и Врангель обменялся с ним, получив взамен решённой новую, более трудную задачу, с которой тоже успешно справился. Эту историю много лет спустя однокашник Врангеля по академии советский маршал Шапошников описал в своих мемуарах. Однако Шапошников сделал то, на что не решился даже Сталин, которого Врангель разбил под Царицыном, - поменял роли участников, и у него вышло, будто это Врангель попросту стащил у товарища билет с более лёгкой задачей. Вряд ли такой исторический подлог добавил славы советскому маршалу». Многие другие факты Шапошников извратил точно также.
Академию Пётр Николаевич окончил среди лучших, седьмым по списку из почти полусотни, после чего «…прибыл в Офицерскую Кавалерийскую школу и зачислен в число прикомандированных к Офицерскому отделу для изучения технической стороны кавалерийского дело» (из документа от 20-го октября 1910 года). После прохождения этих курсов Врангель, ко всеобщему удивлению, отказался от службы в Генштабе и вернулся в свой полк. Своё решение барон объяснил так: «Из меня выйдет плохой штабист. Они подают советы начальству и делают вид, что довольны, когда их советами пренебрегают, а я дорожу своим мнением».
Уже в 1912-м году Врангелю была оказана величайшая честь – командование эскадроном Его Величества Государя Императора Николая Второго. Основные заповеди Конного полка: «Гвардия на страже монархии», «Армия вне политики», «За Веру, Царя и Отечество» - стали основой мировоззрения будущего главкома Белой Армии.