Наталья Сафронова
Мама
Рита Сорокина еще раз прочитала план сочинения. Цвет глаз, волос, характер... Она знала, конечно, что у мамы голубые глаза и русые волосы, но предложения не складывались. Рита снова посмотрела на доску: за что я люблю маму? Потом покосилась на Светку Китайцеву. Та строчила, закрыв тетрадку от Риты ладошкой, как будто она будет списывать про Светкину маму, у нее своя есть.
У Риты есть больше, чем у Китайцевой: отец, брат и бабушка. Бабушка была главой семьи, это признавалось даже отцом. А выражалось в том, что бабушку беспрекословно слушались, а если и делали по-своему, то давали ей все-таки высказать свое мнение и обещали подумать. Мама, например, вышла замуж за папу, хотя бабушка была категорически против, потому что у папы не было высшего образования и даже мало-мальского честолюбия, он был простой рабочий. А потом мама всю жизнь размышляла, не поторопилась ли она, может быть, бабушка была права. А папа не спешил доказать теще, что она ошиблась, навесив на него ярлык неудачника, он вообще ничего и никому не хотел доказывать, а просто жил в свое удовольствие. После работы любил выпить рюмочку, а в выходные уходил на рыбалку, наслаждался общением с природой. Рита не принимала ничью сторону, но надеялась, что сама она будет жить интересно и ярко, еще не знала, как именно, но мечта в ее душе росла и крепла, и когда-нибудь обязательно должна была стать реальностью.
А Светка Китайцева нашла дома документы об удочерении и под честное слово поделилась с подругой. Такую страшную тайну доверила, а сочинение прячет, интересно же, что она там пишет. Кстати, Рита никому ее тайну не выдала, Китайцева сама разболтала девочкам. И только позже выяснилось, что все выдумала про удочерение. А Рита уже согласилась поехать посмотреть с подругой областной детский дом, на родину. Светка так и сказала: на родину. Инна Юрьевна вызвала в школу Светкину мать, о чем-то с ней беседовала. Рита с Китайцевой стояли под дверью, но ничего не услышали. Инна Юрьевна потом сказала Светке:
- Китайцева, с комсомолом в этом году придется повременить, поработать над сознательностью.
Рита посмотрела на подругу испуганно, у нее самой на фартуке уже красовался комсомольский значок. Светке четырнадцать исполняется через месяц, она была на очереди, и вдруг такой приговор! Но Китайцева на заявление учительницы даже бровью не повела. Повременить – значит, повременить, она никуда не спешит.
После школы Рита приходит домой, бабушка кормит ее обедом и отправляет гулять. Рита хочет сначала сделать уроки, но бабушка непреклонна:
- Детям нужен свежий воздух.
Рита одевается и идет к подруге, Светка живет этажом ниже. Они переодеваются в мамины платья и красятся маминой помадой. Платьев и помады у Светкиной матери много, где она их только берет, говорит про нее Ритина мама. Мама Риты была похожа на всех мам их класса, с шестимесячной завивкой и в платье из универмага "Рубин". Света побрызгалась духами "Тайна рижанки" и прошлась по комнате походкой манекенщицы. Потом сказала:
- Сорокина, приходи ко мне ночевать.
- Ты одна сегодня?- спросила Рита.
- Мама поздно придет, - кивнула подруга.
На самом деле, если Светина мама задерживалась допоздна, то ее подвозили на машине. А мама Риты в это время почему-то всегда оказывалась у окна, как будто ждала ее. Рита тоже смотрела, в памяти всплывало "дыша духами и туманами", это про нее, про Светкину маму. Они в школе Блока еще не проходили, но Рита читала. Светкину маму звали Тамара, имя Рите тоже казалось нездешним. Тетя Тамара работала в библиотеке, Рита к ней приходила, брала книги по школьной программе и что-нибудь еще. Тетя Тамара давала ей томик Есенина. А однажды Рита показала ей свои стихи:
"Я к тебе не вернусь - не зови..."
Не вернулась... и звать перестал...
Я хожу меж обломков любви,
где когда-то шумел первый бал,
где когда-то играл первый вальс,
золотая летела листва...
В первый раз, помнишь ты, в первый раз
были сказаны нами слова...
Тетя Тамара прочитала и улыбнулась.
- Очень хорошо, - сказала она протяжно, возвращая Рите листок со стихом. Глаза ее затуманились, и Рита поняла, что тетя Тамара знает о любви все. Своей маме девочка не стала показывать стихи, но та сама нашла.
- Меж каких обломков ты ходишь? - испуганно спросила она.
Рита не ходила, конечно, между обломками, но мечтала о встречах и расставаниях. О свадьбе и детях мечтать было еще рано, а о любви в самый раз. И чтобы вот такие духи и платья, как у тети Тамары.
Мать не поощряла дружбу дочери со Светой и неохотно отпускала к ней ночевать. Но девочки просили, она соглашалась. Китайцева сразу начинала играть в гостеприимную хозяйку, затевала печенье или жарила творожные пончики. Она именно играла, искренне и по-настоящему, и хотелось ей подражать. Неожиданно говорила:
- Представляешь, это печенье - волшебное. Я кладу в него колдовскую травку, собираю летом, сушу и добавляю в тесто, она исполняет желания.
Получалось, что у нее все иное, чем у других, и даже печенье особенное. Рита точно знала, что никакой травки там нет, но почти верила подруге.
- Я съем печенье, и твой Димка в меня влюбится.
Димка - это Ритин старший брат, он служит в армии, никто и предположить не мог, что Китайцева в него влюблена. Может быть, она и сама раньше об этом не догадывалась. Но сейчас пристала к Рите, как банный лист:
- Давай напишем Димке письмо!
- Что именно мы ему напишем?
- Пиши, что хочешь, а от меня передай привет, - мечтала Светка. - В следующем письме я сама сделаю маленькую приписочку. Он привыкнет, будет ждать от меня вестей.
- Вообще-то, у него есть невеста, Оля на проводы приходила, - осторожно уточнила Рита.
Светка помолчала, выложила на тарелку печенье с противня, потом сказала:
- Ну, и что? Я - это совсем другое. Такой, как я, больше нет. Димка это поймет когда-нибудь.
Рите тоже нравился мальчик из десятого, он ходил с девушкой, приглашал ее на школьные дискотеки. Семиклассников на эти вечера не звали, но девчонки находили предлог, чтобы оказаться в школе, заглядывали в актовый зал.
Инна Юрьевна спрашивала:
- Сорокина, что ты здесь делаешь?
Рита мгновенно терялась, но Светка выкручивалась:
- Инна Юрьевна, она со мной, я физкультурную форму в раздевалке забыла.
Рита видела, как Саша танцевал с девушкой, обнял ее за талию, и они качались под музыку, как водоросли в реке. Рита откусила печенье с волшебной травкой и представила себя на месте Сашиной девушки, пусть сбудется.
- А где твой папа? - спросила Рита подругу.
Светка посмотрела в окно, словно именно там прятался ответ вопрос.
- Далеко, в другом городе. У них с мамой была большая любовь, потом им пришлось расстаться, - неопределенно ответила она.
Рита так и знала, что у тети Тамары была большая любовь. В этот момент Рита как-то особенно остро позавидовала подруге. И тому, что у нее такая красивая мама, и что у ее родителей была трагическая любовь, и даже ее нелепое увлечение Димкой казалась Рите загадочным и достойным восхищения. Становилось очевидно, что Китайцева будет носить модные платья и ездить на машине, а Рита подсматривать за ней из-за занавески.
Ночью Рита проснулась оттого, что хотелось пить. Она пошла на кухню за водой и замерла от неожиданности. В окне сияла огромная луна, и вся кухня словно была заполнена призрачным светом. За столом сидела Светкина мама. По лицу у нее текли слезы, одна слезинка скатилась по носу и упала в чашку с чаем. А может быть, это была чашка для слез. Рот у тети Тамары кривился от сдерживаемых рыданий, но она молчала, и от этого было как-то особенно страшно. Как будто ей нельзя пожаловаться, а может, некому.
Рита оделась и ушла домой. Дома все спали, даже папа не пошел на рыбалку, хотя завтра воскресенье. Рита лежала с открытыми глазами, думала, может, попросить папу взять ее с собой в следующий выходной?
Урок подходил к концу, надо собраться с мыслями. Китайцева настрочила уже половину тетради, и судя по вдохновенному выражению ее лица, до финала далеко. Сорокина сосредоточилась и написала, что у мамы голубые глаза и русые волосы. Мама похожа на бабушку, а Рита на маму. И у мамы замечательный характер, потому что она никогда ничего не запрещает, а объясняет и терпеливо ждет, когда ты сама примешь решение. А когда мама ставит горчичники, то обязательно садится рядом и гладит тихонько по голове, поэтому болеть с ней очень уютно. А когда брата провожали в армию, то приходил фотограф. Он сказал, что любит родовые гнезда, потому что на фотографии особенно ощущается родство. Этот снимок у них сейчас под стеклом и в рамочке, и сразу видно, что это семья, а не случайные чужие люди.