(пятая часть романа "ЗОЛОТАЯ СЕКИРА ГРОТЕСКА")
Даркон M/D
(Этюд)
... и они исчезают за горизонтом.
... решив больше не возвращаться.
(Рэй Брэдбери)
Что ты видишь?
Вижу черные волосы.
С пшеничными вместе?
Нет. Только черные.
И всюду тьма, никак не граничащаяся предметными линиями, не очерчивающаяся объёмным ничто и силуэтами.
Плывём (никто и никогда) в пустоте и её сумраке, истинном, когда ни частички света не проносится стрелой в пространстве; ни света, ни его вспышки, ни даже излучения и волн, невидимых глазу – X-лучи и ультрафиолет, коротковолновый, инфракрасный-желтый-зелёный-синий – всё мешается в одну густую массу и пропадает в пустоте, где ничего нет – в его абсолюте.
Нет ни времени, ни пространства, отрицаемого отсутствием часов...
Ты видишь её черные волосы?
Нет. Кое-кого другого.
И я думаю о том же, о чем и ты...
Мы думаем всегда одинаково.
Не чувствуя ни тела, ни разума. А мысли отрешённо и самостоятельно, обособленно расщепляются в слова, структурируясь в неизвестной никому последовательности...
И ты видишь её.
... Хоть и пытаемся иногда спорить.
А потом, сквозь плотный мрак, чьи-то глаза видят звёзды. И белые огоньки расплываются пред взором в призме слёз. Глаза смотрят вверх, а может, вниз или в сторону, но в направлении невероятного, прожигающего, негативного света, который постепенно исчезает. А затем вспыхивает снова, озаряя чьё-то плывущее во тьме тело.
Что ты видишь еще?
Темноту.
И где ты?
Не знаю.
Озарённый прожекторами и их миллионным числом, озарённый шарами острого кипенного огня с искрами – на фоне чёрного – озарено... Всё сферами яркого сияния – белого и млечно-синего.
Что тебя окружает?
Что вокруг.
Пустота.
Ты ощущаешь под собой опору?
Не ощущаю ничего. Её нет...
И тень света ложится на чьи-то черты...
Что ты чувствуешь?
Не могу описать. Только очень хочется спать.
И усталость давит.
В лёгкости, ощущая мановение собственных рук, волнение ног, будто в пучине вод, и волосы распространяются и веют очернённым тенью облаком.
И звёздное сияние вдалеке. Как видение...
Твои глаза закрыты?
С закрытыми глазами я вижу перед собой темноту.
Открыв их, я вижу то же самое.
Я даже не уверен, есть ли у меня глаза...
Подобно тем искрящимся солнечным лучам, прорывающимся сквозь воду, проницая её глубину... врываясь в его взгляд ослепительными иглами, и вращающимися вокруг копной острых карамельных нитей, серебрящихся на водной глади...
Почему ты думаешь, что волосы не её?
В них нет того сладкого запаха...
А чем они пахнут?
Чем-то другим.
И чем же?
Я никогда этого не знал.
И никогда не задавался этим вопросом.
Словно уходя на глубину, но уже чёрную, всё дальше, а свет всё ярче и белее...
Тьма и белый свет. Которые друг друга не исключают.
Иногда запах травы?
Просто подумал.
Ведь летом много травы..
.
Летом много солнца.
Будто бесконечность и тьма фотовспышек.
Пять...
Семь...
Откуда эти странные цифры повсюду?..
Чьи-то глаза видят то, что доносится до меня эхом...
Мы же оба знаем, что ее волосы никогда не пахли вишней.
Когда-то я это сказал...
... и потом сам же поверил...
А глаза мои видят эхо его или её голоса...
В красной комнате.
Которая иная сама по себе.
Там оранжевый, тяжёлый свет.
Плохие лампы.
Они почти никогда не горели, когда я был там.
Мигала гирлянда.
Синий.
Желтый.
И красный.
Зелёного нет.
Самого лучшего?
(но я промолчал, смежив веки)
Тихо и медленно уходя и погружаясь всё глубже...
Я слышу все, что ты говоришь и думаешь.
Потому что сам об этом думаю и говорю.
Ты «промолчал» – вопрос риторический.
Он был таковым.
Ты промолчал и подумал об этом.
И голос твой раздался вновь.
В свете звёзд.
В которые нельзя поверить полностью...
Тем летом?
Каким из них?
У нас их было немного?
Особенно с ней.
В изощрённом восторге и радости от их огненного и ледяного сияния...
Каким-то из них.
Из тех двух немногих.
Когда было солнце.
И желто-голубой повсюду цвет.
И пыльные зеленые листья.
Шелестящие раскатами.
... шелестящими раскатами ветра...
А быть может, мы это просто придумали.
Для красивой фантазии.
Для красивого образа.
Чтобы мечтать.
И гаснет. И тьма становится всё более реалистичной.
Зеленый двор.
Таковая ограда.
Песок. Жара. И солнце.
А в небе – дым.
В виде распаренных облаков.
На фоне истомившегося синего цвета.
И тихо.
И только качели раскачиваются.
Стучат.
А мы кричим.
Или просто молчим.
Говорим.
И смеемся.
И не верится, что свет когда-то здесь был...
Оба.
Одни.
В мире?
Пока да.
Пока её не позовут домой.
И пока она не покинет нас на закате.
Пока одни.
На рассвете...
Во всём мире.
И в середине дня...
Пока не чувствуя, что нас уже двое.
Ещё вспоминая происходящее и ещё более убеждаясь, что всё это было иллюзией...
Ни пространства, ни времени.
Ни того, кто здесь был и видел свет, и слышал его эхо...
Качели ходят взад и вперед.
И постепенно затихают...
... медленно покачиваясь.
А наши ноги достают до земли.
И шаркают об отвердевший песок.
Что ты видишь?
Ничего. Но пытаюсь себе представить.
Пытаюсь разглядеть.
Но всё же как-то абстрактно. Она не такая в жизни.
Память в ней всё исказила.
Я не могу ее представить точно и описать.
И нарисовать тоже.
А какая она?
Ты уже спрашиваешь меня?
Да, говоря это самому себе...
Она улыбается.
Раскатисто смеется.
Черная коса. И смуглая кожа.
Наверное, приятная на ощупь.
Но мы никогда ее толком не касались.
И поэтому не можем ничего вспомнить...
Никогда не обнимали.
И лишь когда-то к ней что-то чувствовали...
Само то, что когда-то это произошло...
Нас радовало всё это время...
Осталось таким же образом, как и запах вишни ее волос...
Ягод, которых нет.
Как и того зеленого в гирлянде
в ее красной комнате.
Что ты видишь?
Свет.
Который исходит от солнца?
Яркий белый свет.
Мы сами ее выдумали.
И делаем это снова.
Иной цвет. И голос.
И глаза.
Что ты видишь?
Темноту.
Тогда стоит включить свет...
... взлететь вверх и вниз на качелях.
(Рэй Брэдбери)
2014 г.