Глава 33. Побег
***
Утро. Еще на часах и десяти не было, как кто-то совсем бесчеловечный (после вчерашней-то попойки) устроил нам резкий "подъем". Сначала мобильный стал разрываться на части, едва успевал Мирашев принимать звонки за звонками, а затем - уже и в дверь постучали.
- Собирайся, ехать надо! - приговором для меня послышались слова из коридора в сторону зависшего в растерянности Мирона. - Б***ь, че ты стоишь, думаешь?! - гневное. - Эти с*ки там расх**чат все к чертям собачьим, пока мы тут я*ца морочим!
- Вызвони мне Майорова! - приказом.
Разворот - и уверенно пошагал Мирашев ко мне, застывшей на пороге спальни в не меньшем шоке.
- Да че ему звонить?! Он уже давно туда поехал!
- МНЕ - бешеным криком, - НАБЕРИ ЕГО! - рявкнул около меня, не оборачиваясь. Ухватил за локоть - и силой потащил в комнату. Закрыл дверь. Глаза в глаза. Звонкий выдох: - Я уеду. Может, до завтра. Не знаю. Ни х** не знаю, че там, как там... получится. Сейчас вызвоню Алису Майора, помнишь же ее? - Несмело, молча киваю, пряча взгляд. Продолжил: - Побудет она с тобой. Присмотрит. Только молю, - ухватил внезапно меня за плечи и встряхнул; поддаюсь - снова сцепились взоры. - Не начуди. Потерпи. Ник, я тебе верю... но тебе самой будет страшно. А пацанов приставлять - сама понимаешь... Да и там мне они нужны. К твоим же, - кивнул, - к Жаровой этой твоей, нет смысла. Х** его знает, что это там за с*ки были... с тобой в лесу. И отступятся ли они от мысли завершить начатое, если вдруг узнают, что ты жива осталась. Короче, тебе безопаснее будет здесь, у меня в хате, и под присмотром этой. Она хоть и тупая давалка, но драться, как и пушкой пользоваться... отлично умеет - бывший мент. Я вам ствол оставлю... если че - шмаляйте без разбору. Код от сейфа - 111-105. Как по УК - не перепутаешь. Но прошу... ради меня... не начуди, а? Дождись. Хорошо? - пристальней уставился, казалось, желая проникнуть, забраться в самую душу. Несмело, немного запнувшись, киваю покорно. Испуганно и дальше таращу на него очи. Продолжил: - Я бы тебя с собой взял, но нельзя. Потерпи.
Стук в дверь. Шаг, отрываясь от меня - дернул за ручку деревянное полотно.
Молча протянул мужчина ему телефон:
- Кто там? - удивленно мотнул головой Мирон.
- Ма-йор, - не меньше того поражаясь, гаркнул Гость. - Сам же просил...
- Ах, да, - тотчас выхватил... - Привет, братан, - пошагал в коридор, бросая нас наедине. - Слушай, тут такое дело к твоей Алисе есть... - послышалось издалека, обрывками. - Нет, я сам... Номер скинь...
***
Только и удалось провести Его взглядом до машины, украдкой выглядывая из-за штор. Замер у черного джипа на мгновение (в который только что за руль прыгнул этот его, странный знакомый). Прощальный взор Мирашева на окна - и вдруг заметил меня. Улыбнулся печально (пристыжено, с привкусом вины). Ответила тем же, машинально тут же поджав губы. Разворот - живо открыл дверь - и заскочил на переднее пассажирское сидение. Зарычал, взревел мотор. Тронулись с места...
- Ну че там? - послышался неожиданно голос Алисы за моей спиной. - Уехали?
Живо поворачиваюсь, отпуская штору.
Молча кивнула - и прошла мимо, едва (нечаянно) не задев плечом. В спальню - одно только желание: поскорее остаться одной, спрятаться от назойливого внимания новоиспеченной "подруги", кроя заодно малодушные слезы позора, страха и боли. Кроя искренность.
Не последовала та за мной. Что ж... благодарю за учтивость.
***
Странный, назойливый шум, галдеж послышался из кухни. И пусть я не любитель подслушивать чужие разговоры, но этой курице, Алисе, как-то вовсе не доверяю. Не знаю, ревность это во мне говорит, или еще чего, нелепая предвзятость к бабам, но - увы. А потому - направиться в туалет, заодно прислушавшись, кому та звонит. И вообще, вдруг она с Мазуром заодно? Как не крути, они все же – одна шайка. Может, сия барышня не только с Миры и Майорова штаны спускала, но и со всех троих?
- Не, ты прикинь?! - различаю слова. - Да меня ты послушай, дура! Задолбала перебивать! Знаешь, че он мне позвонил и к себе позвал? Дело, б***ь, у него есть! – возмущенное. – Ага, решился! – паясничая. - Держи рот шире! Я тоже уши развесила, примчала стремглав, а он, ублюдок, сам куда-то свалил. Меня, главное, оставил вместе с этой своей, полоумной. Нет, я конечно не раз слышала, что он отморозок конченный, но не до такой же степени! Это уже, как по мне, перебор! Я! Я, б***ь, должна сидеть (более того, наверно, еще и ночевать придется!) с этой его тупой малолетней ш*лавой и следить за ней! Представляешь?! Значит, они сейчас дела порешают - и поедут на радостях бухать и тр*хаться, а мне сиди и, я не знаю, волком вой, что ли?! Нет, ну если тебе надоело это чучело – брось ее, зачем кому-то что-то навязывать? Я не пойму… А боишься, что хату выставит, так не води к себе! – Немного помолчав: - Да, фу! Видела бы ты ее! Я вообще не понимаю, как у него на нее встает! Коротко стриженная, зачуханая; ни сисек, ни ж*пы! Ага, - вдруг заржала, видимо, в ответ на слова собеседницы. – Ты ему это предположение скажи, так он тебя саму в цвет неба перекрасит! Дура, не о том ты думаешь! Нормальный он! Сколько его не видела, всегда с какими-то бабами да шарится! Да еще какими, что я даже там рядом не валялась! А тут… ну, не знаю, может, от скуки заскок какой случился, для разнообразия. Или на спор. А может, вообще, в карты выиграл... или проиграл! Короче! Зря я только свое парадное белье напялила. Нехр*н было рисковать. Свалил этот х**, - уже более сдержано, обижено. – А Витька если запалит – точно леща схвачу.
…лязгнула я нарочно дверью, дабы уведомить своего «конвоира», что его служба окончена, и он может валить на***, на все четыре стороны, и там спать спокойно.
***
Бесцельно шаталась по городу, пытаясь собрать осколки мыслей хоть во что-то толковое, внятное. Что, куда… и как теперь? Что дальше?
Значит… так, да? Ш*лава?.. И пока я буду покорно тебя дома дожидаться, ты будешь где-то кого-то тягать?! И то, пока тебе всё это не надоест. А дальше, дальше что?! Если уж твои близкие «друзья» (зная тебя, как облупленного) в «нас» не верят, то что мне… глупой, остается? Слепо верить в чудо? Так оно и так во многом случилось. А дальше – наиграешься… и выбросишь, если не доломаешь. Оживил, дал обратно силы ковылять по этой земле, рвение сражаться за существование, а потом… возьмешь и раздавишь, как клопа? Морально. И физически. Завершишь то, что твои «товарищи-собратья» по ошибке, глупой халатности, не доделали...
Так?
Не знаю… и страшно дожидаться – проверять очередную свою «участь» в ваших больных «оргиях». Не хочу, не могу… Не буду.
Некоторые и одного раза не выдерживают, не переживают, а мне – выпало уже дважды… и снова грозит. Сколько можно сомневаться?
…Думать, что справлюсь?
Надеяться на человечность и «авось»?
Пора бежать.
Но куда?
Этот… прав, у Женьки оставаться опасно, тем более, что Мазур теперь уж точно знает, что я жива... и адрес, небось, не позабыл, тварь дикая. А потому нужны другие варианты. Только без денег – всё это пустой звук. Пока еще светло, более того, судя по солнцу, около полудня (наверняка, Жарова еще дома) – рвану к ней. Попрошу денег взаймы, на билет. А там - на вокзал, и домой. Жаль, что документы в квартире забыла, так бы можно было, куда подальше податься... Хотя, они же в сейфе – а трогать эту бандуру, чтоб потом еще, если вдруг че пропадет, меня обвинили – нет уж, спасибо! Так обойдусь. Где-нибудь затушуюсь, а со временем подам об утрате - восстановлю паспорт… и диплом, если он мне когда-нибудь еще понадобится.
***
Пешком до дома. Пока дочапала – еще пару часов ляпнуло, м*ть твою… - не подрассчитала.
Но… свезло.
Лишний круг около дома, по соседним дворам… пробивая наличие Мазуровской колымаги (на всякий) – и в подъезд. Звонок в дверь.
Дома.
Лишних вопросов Женька не задавала. Так только, предложила перекусить, а я и не отказалась: бутер с чаем (на ходу) – и живо свалила, прощаясь если… не на век, то навсегда.
***
Вокзал (крупное сплетение, узел авто- и ЖД- транспортных линий).
Купить билет на автобус.
Бомжи, цыгане, попрошайки, так какие странные, пугающие своим видом люди - неужто это теперь моя участь? Как в той пословице... по-братски разделили мы с Рожей "яркую" судьбу: ему - тюрьма, а мне - сума?..
Но и со своими оставаться опасно. Если уж Рожу и меня хотели прикончить, то ни перед чем не остановятся – и их не пожалеют. Надо валить.
***
В туалет. Перед поездкой надо бы зайти в туалет, а то там черти когда и где попаду. На «платный» - денег жаль. А потому… на той стороне вокзала была "вонючка" - бесплатный толчок – туда и потопаю. Чертовы ублюдки. Где что нормально - сразу все под себя, под бизнес. А отбросы, "отстойники" - пожалуйста, для общественных нужд. И ни в чем себе не отказывайте: а ремонт там, как и уборка... дело крайне редкое, "ленивое", ибо затратное, нерентабельное - по многим показателям, в том числе как ненужный крах антирекламы "халявы".
По переходу с жужжащими лампами - и уже буквально рукой подать до заветной двери: за поворотом раскинулось скромное царство фаянсовых сливов. И вдруг шорох за спиной. Резко оборачиваюсь я - мужик какой-то стремный следом - шаг прибавил.
А потому взгляд вперед - и рванула я прочь. Пролетела мимо - и на лестницу, в сторону выхода.
Ну его на***! Уж лучше обоссаться в дороге, чем так!
А вообще, можно, за здание свалить, в сторону ЖД путей - и в кустах справить потребности...
На улицу, через арку – на внутреннюю парковку. А там – перелезть небольшое ограждение – и вниз с холма да прямиком в буйную зелень…
***
Обратно же забираться было не столь весело. Если туда – по влажной траве проехаться-спуститься можно было на ура, то обратно – все оказалось практически неисполнимым. Цепляясь за длинные пасма давно уже некошеной «былины», представить себя корявым скалолазом – и спустя долгие минуты выбраться обратно. Чертова затея… и стукнуло же в голову именно здесь мне лазить! К забору – и едва уже перелезла его, как вдруг шаги чьи-то ко мне вплотную:
- Вам помочь? – ехидно-кислотное, будто гром, раздалось под мое приземление на асфальт. От его голоса я машинально дернулась назад, но ограждение не дало свершить побег. Да и поздно уже… отступать.
Сцепились наши взоры, заледенел его взгляд, вонзаясь ядовитой стрелой мне в душу. Нервные, поверхностные, рывками его вдохи (хотя лицо каменное, холодное, непроницаемое). Мои же - едва различимые, задавленные страхом. Сердце заколотилось отчаянно, будто птица в клетке. Дрожь пошла малодушной волной, доводя до лихорадочного пляса конечности. Скривился, оскалился враз Мирашев, заиграв скулами, тщетно давя в себе ненависть и благой мат шлифовкой. Взрыв - и разразился больным, яростным криком:
- ЭТО ЧЕ ЗА Х**НЯ?! - руки его сжались в кулаки. В глазах блеском воспламенели черти. И снова я позорно дернулась, попытка пятиться – тщетно, только прилипла вплотную к холодному железному забору.
Трясется весь, не в силах сдержать, рисовать по**изм.
Нервно сглотнула я слюну.
Но... что самое странное, ужасное - чем дольше я сейчас всматривалась в его лицо... тем меньше хотелось сопротивляться. Словно и не я пару минут назад перебирала трезвые мысли в своей голове, четко осознавая утопию слепых надежд. Словно не я... изнемогала от предчувствия и прозрения.
И даже страх этот принимаю.
Ничего более... Не хотелось отныне слушать ни рассудок, ни инстинкт самосохранения. Сдаться. Адское желание сдаться своему супостату - и будь, что будет.
Его. Пусть на миг - но буду счастлива... буду его. А та жестокость, ярость, что даже сейчас, как и почти всегда, в нем кипит, - она мне даже нравится… Она на руку: не пощадит. Надоем - доведу - и убьет. Я - наркоман. И моя доза - он полностью.
- НИКА! - и снова ор мне в лицо - вздрогнула. Вдруг рывок – и схватил, сжал меня за плечи до боли. - МАТЬ ТВ*Ю, ЧЕ МОЛЧИШЬ?! - встряхнул гневно. Глаза в глаза, пронзая еще сильнее взглядом. - Я тебя спрашиваю! Это че за х**ня?! Чего эта овца мне звонит в истерике и говорит, что ты свалила, неизвестно куда, ничего не сказав?! Почему я должен бросать все дела - и срываться, бегать по городу тебя искать?! И, вообще, вокзал?! Ты серьезно?! После всего?!
Дернулась я невольно, испуганно сжав сильнее билет в кармане.
Заметил. Сообразил. Движение - и отстранился, ровно на столько, чтоб ухватить за руку и вытащить оную долой. Не сопротивляюсь – покоряюсь своему Тирану во всем. Достал бумажку. Беглый взор по строкам - и на меня, ошарашенный:
- Ты о**ела? - растерянное, тихое, горькое. Голос дрогнул от разочарования и горечи.
По щекам моим побежали слезы. Опустила я голову - признаю вину.
Но еще миг - и сама не знаю, как отваживаюсь: движение - и идиотически, безрассудно... бросаюсь ему на шею, прижимаюсь изо всех сил, носом уткнувшись в шею.
Окаменел. И даже руки его не дрогнули, чтоб обнять меня в ответ. Стоит, не шевелится. Не дышит.
Глубокий, шумный мой вдох, давя рыдания. Рыком:
- Мира... Мирон, я не знаю, сколько у тебя таких шлюх, как я... было, будет... и есть. Но прошу... либо сейчас отпусти, либо... как наиграешься - просто убей. А иначе... иначе тогда я уже точно не выдержу, не смогу без тебя жить...
Жгучие, ужасные минуты рассуждений. Выбора...
И вдруг дернулся, несмело коснулся руками моей талии. Напор - и поддаюсь, отстраняюсь. И пусть страшно, ужасно ему взглянуть в глаза и там увидеть ответ, но все же подчиняюсь - исполняю волю Судьи.
Зашевелились уста, да только звук раздался не сразу:
- Это что еще за... бред? - врастяжку, сухо, едва внятно. - Какие еще... шлюхи? - растеряно. Мгновение моего безмолвия в ответ – и вдруг взрыв: - Что ты, б***ь, несешь?! Че тебя переклинило?! – Нахмурился в момент: - Это эта с*ка, да?! Она тебя надоумила? - молчу, а потому тотчас среагировал, будто прозрев. - Вот б***ь такая!..
Дернулся от меня, но из последних сил сдержала, не дала уйти:
- Нет! - нервно рявкнула, отчего тотчас поддался. Остановился. Обернулся.
Взгляд в глаза:
- Че нет? ЧЕ НЕТ?! Если ты была спокойна последние эти дни! А то вдруг на тебе! - скривился, глаза отвел в сторону. - Домой поехали, - черствым, неоспоримым приказом.
- Мир... - отчаянно, вымаливая пощады, если все же она, я права. Не уступаю впервые деспоту.
Взор в очи:
- Че "Мир"?! - взбешенно, с раздражением. - Че ты мне "Миркаешь"?! – будто яд, сплюнул мне в лицо. - Ты всякой ***ни надумала, а виноват опять Мирашев?! Так, б***ь?! Какие бабы?! - гневно, криком уже, окончательно слетая с катушек. Вырываясь, отстраняясь от меня, разъяренно жестикулируя. - Че ты несешь?! Да мне, б***ь, тебя с головой хватает! - махнул рукой. - Мозг выносишь так, что куда мне еще одна?! Я же не железный! Или сколько ты там напридумала?!
Виновато опускаю очи.
Закачал головой в негодовании. Цыкнул, смолчал, сдержал еще какие-то ругательства.
- Но ты же... со мной не спишь, - робко, жутью давясь, будто лезвиями, добровольно разрезала нашу вселенную.
Вдруг рывок, ухватил за запястье, сжав до боли. Разворот - и потащил за собой в сторону вокзала.
Отчаянно семеню следом, заплетаясь в собственных ногах.
- Мирон! Мира, мне больно! - отчаянно пищу.
Игнорирует. Внутрь здания. Касса платного туалета. К окошку - и, живо достав из кармана все, что у него там было, швырнул скомканные деньги на тарелку:
- Нам на все. Никого не пускать, пока мы там.
***
Зайти внутрь, выгнать всех, кто там "застрял", грозя стволом.
- Давай не здесь! - отчаянно прошу его, моля, полностью уже осознавая и принимая свою участь, тщетный раз сгорая от страха и волнения.
Но не слушает. Не отвечает. Не реагирует.
Спешно закрыл дверь, провернув замка барашек, и ко мне. Расстегнул пуговицу на моих джинсах и силой рванул змейку вниз - запищала брезгливо молния. Не сопротивляюсь. Рывком стащил штаны вниз вместе с бельем. Стою, гляжу, жду, как далеко он зайдет. Немо изнемогаю от ужаса и паники. За руку - грубо развернул к себе спиной. Подал вперед - прошлась. Нагнул - уперлась руками на тумбу, раковину. Дрожу, подкашиваются ноги. Но терплю, повинуюсь. Не так я представляла... свой (добровольный) "первый" раз... но...
Шорох, страх, ожидание - и слой, с напором, не сразу, но вошел, проник в меня. На глазах моих тотчас застыли слезы. Странные, жуткие, смешанные чувства, ощущения: горькой радости и некого... психопатического облегчения. Пытается двигаться во мне - но не особо ловко выходит. Больно - терплю: сама напросилась и лишь бы теперь не отпугнуть. Когда-то да должны были мы эту черту пересечь. Ему это надо - и уж лучше я буду "исполнять", "давать", чем кто-то иной...
Еще рывок - и айкнула нечаянно. Поморщилась от неприятных ощущений, взрывающих во мне волну прошлого... волну отвращения и страха. Взор испуганно в зеркало, что напротив. Он, Мирашев. И пусть за мной его почти не видно, но вижу его лицо, очертания... - жуть, тошнота отступает. «Во мне Мирон. Никто-то иной. А ОН», - сумасбродной мантрой слова, давясь собственной никчемностью и заливаясь отвращением к самой себе.
И снова движение - сухо, больно... неестественно.
Дефектная. Я - ДЕФЕКТНАЯ. Правильно все говорили... Я - урод. Фригидная. И даже... на секс не способна. Только и могут что... больные извращенцы насиловать, наслаждаясь моими страданиями, криками... мольбой и плачем.
- Малыш, расслабься.
Поежилась от его голоса.
Еще движение - и не выдержала взвизгнула от боли.
Момент - и вышел.
Потекли позорно соленые потоки шальной рекой по моим щекам - облажалась. Теперь точно... облажалась.
Потеряю я его. Окончательно и безоговорочно... потеряю.
Какой-то... "правильной" шлюхе достанется, которая все знает и умеет, которая не бракованная. И в которой в башке - не вздор.
Вдруг движение - надел на меня белье, штаны. Обнял за плечи. Попытка развернуть к себе лицом - но тотчас отбиваюсь, вырываюсь, отталкиваю его в сторону - поддается. Страшно, чтоб заметил слезы. И то, если это уже не произошло. А потому опускаю усерднее голову, увиливая и от предательского отпечатка в зеркалах. Шаги к кабинке:
- Я писать хочу, - вру; живо проталкиваюсь за дверь. Забилась в угол.
...тихо, немо, закрыв рот рукой, зажав со всей дури, завыла от унизительной, мерзкой, собственной неполноценности, никчемности, ущербности. «ПОТЕРЯЛА, - грохочет приговор, окончательно накрывая прозрением. - Я... его... потеряла».
Сейчас отвезет обратно, посадит под замок (?), а сам уедет черти куда, туда... где...
как там Алиса говорила... И то, это пока... чтоб не выглядеть балаболом, а дальше - и того... выбросит долой.
С*ка тупая ты, Ника! С*КА! Конченная уродка! Даже ноги раздвинуть "нормально" не в состоянии! Училась бы лучше у Ритки!.. А то пальцем на нее тыкала - а она оказалась в сотни раз лучше тебя!
В сотни!
...если не в тысячи.
Глубокие, до боли вдохи, прогоняя жалость к себе, комкая боль от грядущего окончательного падения - и собраться с духом. Тряпкой стала. Какой ты, тупая овца, тряпкой стала! Только и давишь сопли... а еще на Мирашева заришься! С*ка убогая!
Вдох-выдох. И, в очередной раз стерев «остатки» позора со щек, выйти к умывальникам.
Живо за локоть схватил меня мой Супостат и потащил, "ублюдскую", на выход.