Воспитание жестокости-4

Ольга Владимировна Рязанцева
  Ася  тревожно вслушивалась в  пьяный разговор  на кухне.
На руке у нее был одет Петрушка и она продолжала улыбаться Юльке.
Ни в коем случае ребенок не должен был уловить тревогу матери.  Во время плача Юлькины   конечности  сводила судорога и она становилась похожей на тряпичную куклу.   Ася жалела дочку и продолжала верить в нее. Верить в улучшение. Не может же быть, чтобы у здоровых, молодых родителей родился абсолютно беспомощный ребенок. Оказалось, может. Юльке уже пять лет, а она так и не ходит и ничего кроме «мама» не говорит. Но ее мама  не собиралась отступать и сдаваться.

  Ася отвлеклась от вслушивания и вспомнила, как торжественно она несла Юльку в холл для встречающих родильного дома. Она была горда собой, счастлива и ее переполняла нежность . Дочь родилась крупной - пять килограммов с сотней граммов. Акушерки даже ахнули: « Родился бы мальчик назвали богатырем! А девку как? Царица, не иначе!» Муж был горд. Только радость  закончилось через три месяца.

  Она  стала замечать, что Юлька  смотрит в сторону и не узнает отца.  За все пять лет после того ужасного открытия, что Юлька очень отстает в развитии, ей  так и не поставили окончательный диагноз.   Георгий, убедившись в  полной инвалидности ребенка, возненавидел жену и полностью отверг дочь.
Он никогда ночью не вставал, не брал Юльку на руки, не подходил к ней и даже не садился за один стол. Ася с дочерью незаметно переехали во вторую комнату.  После  Асиного отказа сдать девочку в дом для инвалидов стало еще хуже. Муж стал пить в выходные.     В течении недели держался, скорее всего держала должность и заработанный авторитет главного инженера крупного предприятия.  Напиваясь он  обвинял жену  в рождении неполноценного ребенка, уверял, что  у такого человека как он не должно быть дочери-дуры и ее надо сдать. На Асины отказы зверел и пьяно выкрикивал : « Я давно развелся бы с тобой, но это помешает моей карьере! Дура! И дочь такую же родила!»  В такие минуты она, не смея перечить  пьяному мужу,   запиралась в маленькой комнате  и играла с дочкой в кукольный театр. Чтобы хоть как-то заглушить  пьяные крики.

В тот памятный  день  он напился больше прежнего. Женщина это поняла по тональности разговора на кухне. Пил не один. Привел друга. Плакался ему  на судьбу свою горькую, на то, как его обманули подсунув девку с порченой генетикой.

  -- Саня, говорю тебе! Я здоровый! В семье нашей  дураков никогда не было! Это Аськина порода! Дурковатая!
  -- Да брось ты  – успокаивал Саня друга –  Скорее травма родовая, ты же знаешь, разве признаются они? Аська нормальная, училась хорошо, да и симпатичная.
  -- Симпатичная?! – голос Георгия угрожающе зазвенел – А хочешь, я тебе ее на разок отдам? Бери! Тешься! Мне все равно не надо! Ненавижу ее... дуру... и дуру родила.

 Ася  вздрогнула  от  ужаса поняв смысл разговора.  Сунула в руки  дочери  куклу  и тихонечко вышла в прихожую, чтобы взять одежду . В тот момент  она считала спасительной мысль о прогулке. Уйдут тихонечко с Юлькой, а когда вернутся, то  буйные собутыльники разойдутся или улягутся спать. Но он заметил мелькнувшую тенью жену.
   
  -- Ааа, Саня, вот твоя игрушка!  Выползла из своего убежища. – мужчина не твердо шагнул из кухни и направился к жене. Она молча продолжала снимать свою и дочкину верхнюю одежду, надеясь, что обойдется.

  -- Жора, перестань! --  голос друга был примирительным — Иди лучше, я  еще налью.
  -- Вот видишь, Саня, и ты брезгуешь! - зло ответил  хозяин дома и  подошел к шкафу, возле которого стояла Ася.

    Она  ждала любых унизительных слов:  выслушала  их несчетное количество за эти годы. Но удара  женщина не ожидала.  Муж с силой пнул ее ногой в  поясницу.  От удара женщина нырнула в шкаф и сильно врезалась головой во внутреннюю стенку. Но этого она уже не почувствовала- от резкой острой боли в спине потеряла сознание.   Придя в себя услышала как  Юлька уже кричала в комнате от страха. Встать Ася не  смогла: так  на четвереньках и поползла к дочери.  Наивная, она думала, что  все прекратилось.  Но  в спину снова ее догнала  карающая нога мужа.  Он ударил бы и еще, но его остановил Саня, выскочивший на шум из кухни. Больше Саня к ним в гости не приходил. Встретив Асю с дочерью на улице  здоровался, отведя глаза и  старался быстрее пройти мимо.
С того самого дня  пьянки выходного дня  стали сопровождаться избиениями.  Женщину ничего не спасало: она пыталась гулять целый день, не выходить из комнаты насколько возможно, но  муж  находил момент  или повод ее выманить. Ася шла как овца на заклание:  понимала, что будет бить, но лучше не при Юльке.  Больше всего Ася боялась испугать дочь. 
Она пыталась завести с мужем разговор о разводе  в трезвые будни, но сила ударов  в выходные становилась ожесточеннее.  Про жалобы она и думать не могла : сор из избы как говорится, тебе же хуже.
 
    Ася мучительно размышляла:  «Как поступить? Может уйти  к родителям с Юлькой?Мать не примет. У нее свои взгляды на семью. Терпи и все тут.  А больше -то и некуда.  Работы нет. Денег — только пенсия по инвалидности на ребенка.»  За неделю к выходным  синяки  не успевали проходить, только становились желтыми. В течении нескольких недель   ее   тело  стало разноцветным: от иссиня-черных до бледно-желтых  пятен.  На улице совсем потеплело, но женщина продолжала закутываться и даже носила шарф маскируя синяки от пальцев на шее.  После попыток  мужа ее задушить  она взяла  кухонный топорик для разделки мяса   и положила его под подушку. Так она хотя бы засыпала.  Наличие топорика внушало ей уверенность, что ночью муж ее не тронет и  сонная дочь не испугается озверевшего отца. 

  Первомай выдался особенно теплым, праздничных дней выпало много. Соседи весело стучали  ногами по подъезду туда- сюда, туда- сюда. Собирались на  дачи  и шашлыки. Ася  даже обрадовалась: можно выйти во двор погулять не опасаясь  внимательных взглядов, не надо будет ловить вопросы в  сожалеющих взглядах. Она понимала, что соседи догадываются об атмосфере в ее семье. Муж пришел домой довольный предвкушением выпивки. В пакетах  звонко  брякали бутылки: он запасался  сразу на все дни, стыдился  появляться на людях в непотребном виде, беспокоился за свой авторитет. Он же  Георгий Владимирович, а не какой-то там забулдыга Жорка.   Женщина сразу засобиралась на прогулку. Удивительно, но он молча отпустил ее, что бывало редко. Обычно требовал собрать закуску на стол.  Возвращалась в сумерках, утомленная прогулкой Юлька спала в  коляске прикрытая пледом. Она тихонечко открыла дверь, взяла дочку из коляски вместе с пледом и, не включая свет  прокралась в их комнату. Уже уложив ребенка  и подоткнув одеяло спиной почувствовала взгляд. Сзади, ухмыляясь стоял  муж.  Схватив Асю за волосы  он дернул ее на себя и упал вместе с ней  на пол смежной комнаты... В этот раз  избивал молча.  Потом насиловал. Снова бил. И снова насиловал.  Она потеряла сознание после второго изнасилования. Сколько была без памяти даже не пыталась понять.  Муж спал, храпя и пуская пьяные  слюни тут же, на полу.  Шатаясь дошла до своей кровати и достала топорик...

    В пять утра в дежурную часть позвонила женщина и ровным голосом сообщила:

  -- Приезжайте, я убила мужа. --  она спокойно назвала адрес.

На теле убитого  насчитали  двенадцать ударов  тяжелым, острым предметом. Пять из них были смертельными.