22 июня 1941 года. Нет в истории нашего Отечества даты более трагичной. Не было у нашего народа беды черней, чем та, что принёс этот день. В этот день началась самая страшная, самая кровопролитная для нашего народа война. В этой четырёхлетней войне наш народ совершил подвиг, поразивший мир. Наш народ не только выстоял и победил в этой смертельной схватке, но и внёс самый крупный вклад в освобождение народов Европы от фашизма.
Большой ценой была оплачена та наша Победа. На территории страны было разрушено 1710 городов и посёлков городского типа и более 70 тыс. сёл и деревень, 32 тыс. промышленных предприятий, разгромлено 98 тыс. колхозов, 1876 совхозов. И за всем этим - гибель, страдание, муки наших людей. Сколько убила наших людей та война, сколько превратила в калек, до сих пор нет точных чисел, да и вряд ли они вообще будут когда-нибудь. Одни называют тридцать миллионов, другие ещё больше. Да и нужна ли сейчас более точная цифра? Я думаю, достаточно и этих, и уверен, что те количества не так уж и далеки от самых точных подсчётов. И сейчас отряды следопытов находят в лесах, в степях, под водой, остатки погибших наших солдат и командиров без имени и даты смерти.
Сейчас меня, солдата той войны, волею судьбы вышедшему живым с той «игры» со смертью, больше всего тревожат три вопроса, связанные с «неожиданным» нападением, с ходом войны и с той нашей Великой Победой.
Первый вопрос:
Можно ли было предотвратить нападение гитлеровской Германии на нашу страну, нападение с таким страшным результатом: враг дошёл до Москвы, до Волги, до Кавказа, два с половиной года держал в блокаде Ленинград, ужасные последствия которой известны?
Второй вопрос:
Почему, по чьей вине цена нашей Победы оказалась такой не сопоставимо высокой по сравнению с другими странами, победившими и побеждёнными в той войне?
Третий вопрос:
Что получил наш народ за ту, добытую такой ценой, Победу?
Эти вопросы, не результат только моего мышления. Они давно обсуждаются в стране. Особенно, в июньские дни, когда вспоминаем о страшном начале войны, и в майские, когда торжественно и весело, хотя и – «со слезами на глазах», празднуем ту нашу Великую Победу.
Больше всего обсуждается вопрос:
Можно ли было предотвратить нападение гитлеровской Германии на нашу страну, нападение с таким страшным результатом: враг дошёл до Москвы, до Волги, до Кавказа, два с половиной года держал в блокаде Ленинград, ужасные последствия которой известны?
Многие политики и историки до сих пор нападение гитлеровской Германии на СССР называют «вероломным» и «внезапным». «Вероломным», скорее всего, связывают с тем, что гитлеровская Германия этим нападением нарушила заключённый между странами два года назад Договор о ненападении, так называемый «Пакт Молотова-Риббентропа». И этим «внезапным» многие историки, эксперты, политики, пропагандисты СМИ стараются, если и не оправдать Красную Армию, её руководство, руководство страны во главе со Сталиным, то, хотя бы, смягчить их ответственность за ту, ужасную для нашего народа, трагедию 1941 года.
«После захвата гитлеровцами власти в Германии(1933) герм. империалисты развернули интенсивную подготовку к войне против СССР, считая сокрушение Сов. гос-ва важнейшим и решающим этапом борьбы за мировое господство»
(БСЭ, том 4, стр. 387, 1971 год).
Если в 1933 году, за 8 лет до начала войны, германские империалисты «развернули интенсивную подготовку к войне против СССР», и это не могло быть неизвестным руководству Красной Армии и страны, можно ли считать начало войны и само нападение – внезапным? Или руководители СССР и военачальники Красной Армии не ведали об этом? Есть убедительные доказательства: знал об этом весь мир! Да Гитлер и не скрывал этого, он и к власти пришёл с обещанием германским промышленным воротилам того времени: расширить территорию Германии за счёт восточных стран и, в первую очередь, за счёт западных земель СССР. Ещё в 1925 году в своей книге «Mein Kampf»(«Моя борьба»), Гитлер писал: «Когда мы говорим о завоевании новых земель в Европе, мы, конечно, можем иметь в виду в первую очередь только Россию и те окраинные государства, которые ей подчинены».
А вот в том же томе БСЭ дальше написано:
«На рассвете 22 июня 1941 фаш. Германия, вероломно нарушив договор о ненападении, внезапно для сов. войск начала воен. действия против Сов. Союза»(Там же, стр. 389). И всё таки, - «внезапно»???.
«Вероломное», согласен. Но можно ли говорить о внезапности, если наша военная разведка из аппаратов военных атташе, приграничных округов, прислала 57 сообщений, в которых главным было: «Германия готовится к нападению»(Николай Долгополов, «Российская газета» от 18 июня 2009 года).
Николай Долгополов в статье «А Сталин не верил», приводит много документальных подтверждений тому, что руководство Красной Армии и сам Сталин были хорошо осведомлены о скором нападении Гитлера.
«Разведчик Рихард Зорге первым узнал о точной дате нападения немцев и сообщил об этом в Москву из Токио. «Король нелегалов» Александр Коротков ещё в марте 1941-го не побоялся прямо из Берлина сообщить лично Берии: вопрос о нападении на СССР решён. Единственный источник советской разведки в гестапо гауптштурмбанфюрер Вилли Леман, он же многолетний агент Брайтенбах, информировал: гестапо фактически перешло на казарменное положение.
Но Сталин по-прежнему не верил…».
В той же статье Николая Долгополова: «И после всего этого говорить о внезапности нападения? Нет о катастрофической ошибке в определении сроков начала войны. А как итог – тяжелейшее положение, в котором оказалась Красная Армия, уничтожение его кадрового ядра: за несколько первых месяцев 3 миллиона солдат и офицеров убиты, ранены, пленены».
А вот что рассказывает Юрий Васильевич Басистов, кандидат исторических наук, участник Великой Отечественной войны, автор книг: «Сталин – Гитлер. От пакта до войны», «На крутых перевалах XX века», «Особый театр военных действий»:
«На рассвете 22 июня 1941 года фашистская Германия без объявления войны неожиданно и вероломно напала на Советский Союз…» Эти слова — из выступления Сталина по радио 3 июля 1941 года. Гитлеровское вторжение было действительно вероломным, но вот «неожиданным» его никак нельзя назвать. В том же выступлении сам Сталин признавал, что 170 дивизий, брошенных Германией против СССР, были придвинуты к границам СССР и находились в полной готовности, ожидая лишь сигнала для вторжения. О какой же «неожиданности» могла идти речь?
Архивные материалы советской внешней разведки, имевшей два подразделения — разведывательную службу НКВД и Главное разведывательное управление (ГРУ)Генштаба Красной Армии свидетельствуют о том, что руководству СССР систематически докладывалось о нарастании военной опасности. Сталин обладал достаточно полной и надежной информацией о замыслах Гитлера.
В 1930-е годы советская разведка имела в ведущих странах Запада, а также в приграничных государствах разветвлённую агентурную сеть. Опытными кадрами был укомплектован аппарат военных атташе при полпредствах за рубежом. Сталинские репрессии не обошли органы разведки, они были подвергнуты жесткой «чистке». И это за то, что они докладывали о том, что Гитлер скоро нападёт на СССР. Только в 1940–1941 годы зарубежная агентурная сеть была воссоздана. Особое значение приобретали источники информации непосредственно в Германии. Так, с начала 1940 года доверительные отношения с сотрудниками НКВД поддерживали жившие в Германии известная актриса Ольга Чехова и польский князь Януш Радзивилл, имевшие связи в высших нацистских кругах. Ценными информаторами были иностранные граждане, работавшие на советскую разведку, например, группа венгра Шандора Радо, действовавшая в Швейцарии. Одним из выдающихся советских разведчиков был Рихард Зорге, работавший в Японии. Насколько важны были добытые им данные, свидетельствуют его шифровки в центр ГРУ:
— 18 ноября 1940 года. Первое сообщение о возможном нападении Германии на Советский Союз.
— 28 декабря 1940 года. В районе Лейпцига формируется новая резервная армия вермахта из 40 дивизий.
— 1 марта 1941 года. Из Франции передислоцируются 20 немецких дивизий к советской границе, где уже находятся 80 дивизий. — 5 марта 1941 года. Получил микрофильм с телеграммы Риббентропа немецкому послу в Японии Отту с сообщением о том, что Германия начнет войну с Россией в середине июня 1941 г. Позже Зорге назовет точную дату нападения — 22 июня.
Предупреждения о готовящемся нападении Гитлера поступали от правительства США и Англии.
Американский дипломат в Берлине Эдисон Вудс, имевший связи в немецких высших кругах, получил в августе 1940 года информацию о приготовлениях в ставках Гитлера к войне против СССР. Позже Вудс узнал о директиве № 21 — плане «Барбаросса», утвержденной Гитлером. Президент США Рузвельт сообщил в Москву о полученных сведениях.
На основании анализа военной обстановки в Европе весной 1941 года Черчилль решил проинформировать Сталина о немецких планах в личном послании. Английский посол в Москве Криппс тщетно пытался вручить его Сталину или Молотову. Лишь через две недели предупреждение Черчилля было передано в Народный комиссариат иностранных дел. Спустя три дня посла уведомили, что послание премьер-министра вручено Сталину.
Предупреждения, поступившие из Вашингтона и Лондона, были расценены Сталиным как очередная дезинформация, как попытка посеять подозрительность в отношениях СССР с Германией».
И дальше:
«Советские разведывательные органы свой долг выполнили — руководство имело убедительные данные о надвигающейся опасности. Но пробить стену убежденности Сталина в непогрешимости его собственных суждений оказалось невозможным.
Сохранились весьма выразительные резолюции будущего генералиссимуса на разведывательных донесениях.
На сообщении советского военного атташе во Франции о том, что нападение Германии назначено на 22 июня 1941 года, Сталин начертал: «Эта информация является английской провокацией. Разузнайте, кто автор этой провокации, и накажите его». На срочном сообщении о назначении немецких начальников военно-хозяйственных управлений на оккупированной советской территории вождь собственноручно написал — послать источник к е… матери, добавив, что это «не источник», а «дезинформатор».
В завершение своего рассказа о мифе «внезапного нападения», Юрий Басистов сказал:
«Миф о «внезапности» гитлеровского нападения был политическим маневром Сталина, с помощью которого он хотел снять с себя вину за неподготовленность страны и армии к войне. Не в характере вождя было говорить о своих просчетах и провалах. Ведь тогда нужно было бы признать свою полную некомпетентность в оценке военно-политической обстановки, а главное, признать свою вину за непомерную цену, которую наш народ заплатил за победу, отстаивая свободу и независимость своей страны».
-
Иллюстрация: Эта картинка сопровождает статью Николая Долгополова в «Российской газете» - «А Сталин не верил». Под картинкой текст: «Сталин твёрдо знал, что главная угроза СССР исходит от Англии и уж никак не от Адольфа Гитлера. Берия тоже знал: Сталин жестоко ошибается. Однако молчал...»
(«Российская газета» за 18 июня 2009 года)
Июнь 2017