Замысел изначально был так себе. Плохой был замысел, к тому же незаконный. Да что уж там незаконный, преступный! И как Сергуньку угораздило в это дело вляпаться? Сидел бы за компьютером, на голых девочек глазел да в игрушки играл. Ну и учился бы себе, если бы время оставалось. Сергунька – студент. Учился он по принципу «от сессии до сессии живут студенты весело». Жил в общаге, да не абы какой, а в аспирантской, даже в отдельной комнате с туалетом. Спасибо бате, подсуетился, когда сына в город отправлял. В общем, хорошо Сергунька жил, но голодно. Работать ему было лень, родители денег присылали, конечно, но это ж город большой, Новосибирск, тут соблазны на каждом шагу. В клуб с друзьями сходил пару раз, девчонку в кино сводил – и нет родительского перевода, месяц лапу сосать. Но Сергунька не унывал, питался быстрорастворимой лапшой да по гостям ходил, когда звали. Словом, был обычным студентом-разгильдяем, вполне мирным и безобидным.
И всё в жизни у Сергуньки было бы хорошо, если бы не Кирпич.
Кирпич был бандитом. Он ходил в спортивном костюме, кепке и остроносых лакированных туфлях. Из туфель выглядывали несвежие белые носки. Мясистое лицо Кирпича всегда имело выражение презрительное и надменное. Руки обычно не покидали карманов спортивной куртки, но иногда Кирпич являл окружающим свои внушительных размеров кулаки, от вида которых у Сергуньки слабели колени. Кирпич занимался сбором мелкой дани с торгующих семечками и солёными огурцами старушек у входа в метро, а также с пугливых таджиков, продающих помидоры и сомнительного вида куриные окорочка на небольшом рынке близ студенческих общежитий. По вечерам Кирпич обычно напивался в дрова в местной пивной, в компании своих дружков, которые очень старались во всём походить на него и сопровождали его повсюду. Пьяный Кирпич частенько забредал в окрестные общаги и обирал подвернувшихся студентов. Сергунька тоже попадался ему пару раз и безропотно отдавал имеющиеся в карманах наличные. Ну а куда деваться? Кирпич и трезвый-то внушал страх, а в пьяном виде начинал орать и размахивать своими кулачищами. Но обида у Сергуньки засела крепкая. И мысли о перенесенном унижении отравляли Сергуньке жизнь похлеще химической китайской лапши. Сергунька мечтал, как он когда-нибудь ответит Кирпичу, вот прямо-таки в глаза ему скажет, мол, да пошёл ты… заре навстречу! А тот побагровеет от ярости, закрутит своими ручонками у его лица, и тут Сергунька ему ка-а-ак врежет! Да так чтоб отлетел через весь коридор, как в компьютерных играх, и о противоположную стену треснулся!
Мечты мечтами, но на всякий случай Сергунька старался не ходить по общаге слишком поздно. И вообще оглядывался. Потому что не мог он ни сказать ничего этому бугаю, ни, тем более, врезать. Сергунька сам это прекрасно понимал, вздыхал и еще более расстраивался.
Наступило лето. Общаги опустели, студенты в большинстве разъехались на каникулы. Сергунька не торопился в родную деревню. Ну что он там не видел? Батя как пить дать припахает его на всё лето по хозяйству, а тут у него компьютер с девочками, и друзья, и пиво, и учиться не надо до самой осени, сессия-то сдана! Тихо стало в институтском райончике. Даже Кирпич куда-то подевался. Сергунька думал, что его прибили в какой-нибудь пьяной драке, а может посадили наконец, и ему становилось жить легче и радостнее. Он даже перестал оглядываться и жаться к стенам, возвращаясь в общагу с поздней гулянки.
В ту ночь Сергунька шел домой в прекрасном настроении. В голове приятно шумело выпитое за вечер пиво, в руке дымилась хорошая сигарета, которую он только что стрельнул у водителя солидной иномарки, остановившейся у ночного киоска, а губы тихонько напевали что-то весёлое и беззаботное. Сергунька остановился у подъезда общаги докурить, как вдруг сзади на плечо ему легла чья-то тяжелая рука.
Сергунька вздрогнул от неожиданности и обернулся. Кирпич смотрел сквозь него стеклянными глазами и ничего не говорил. Сергунька попробовал было отстраниться, но рука на его плече сжалась и Кирпич проговорил сильно заплетающимся языком:
- М-малец, сгоняй-ка мне за пивом.
Ноги у Сергуньки подогнулись от ужаса и безысходности. Но и Кирпич, казалось, стоял на ногах только потому, что держался за сергунькино плечо.
- У меня денег нет, - полепетал Сергунька без особой надежды на то, что такая мелкая причина может встать между жаждущим пива Кирпичом и пивом.
- Да??? – искренне удивился Кирпич, - ну тогда закурить мне дай.
Сергунька машинально протянул ему тлеющий окурок. Кирпич задумчиво затянулся пару раз и буквально повалился на Сергуньку. Сергунька попытался вырваться, но Кирпич обнял его за шею и просипел:
- Что-то устал я. Домой мне надо.
И тут в голове у Сергуньки родился план. План преступный и дебильный.
- Ну так пошли, - сказал он, - я вас провожу.
- П-пошли, - согласился Кирпич и уронил голову на грудь.
Сергунька на себе затащил тушу Кирпича в общагу, мимо мирно спящего дедушки-вахтера, на третий этаж, в свою комнату, и сгрузил возле батареи, у окна. Кирпич повалился набок и отключился. Тяжело дыша после физической нагрузки, Сергунька привязал бельевой веревкой правую руку Кирпича к крайнему ребру батареи, а левую – к стояку отопления, таким образом, чтобы он никак не смог дотянуться до узлов. Кирпич только перевернулся на живот и захрапел, сделавшись очень похожим на пловца, заснувшего на дистанции. В голове у Сергуньки шумело от прихлынувшей крови и выпитого пива, он не раздеваясь повалился на кровать и мгновенно уснул.
Проснулся Сергунька, как и следовало ожидать, от жуткого грохота и матерных выкриков. Кирпич пытался сесть, колотил ногами по полу и ругался. Однако веревки не позволяли ему изменить положение тела. Зрелище было страшное. Казалось, Кирпич или порвёт веревки, или оторвет батарею от стены. Впрочем, он довольно быстро выдохся и полулёжа, привалившись спиной к батарее стал разглядывать Сергуньку.
- Вот ты попал, щегол! Ты даже не представляешь себе, как ты попал, – голос Кирпича был хриплый и страшный, лицо опухшее, серое.
И ведь прав был он, прав на сто процентов. Сергунька даже приблизительно не представлял, что теперь делать со своим пленником.
- Развязывай меня, клоун! Ты мне должен теперь, как земля колхозу! Ты вообще знаешь, кто я?
Сергунька судорожно сглотнул и кивнул.
- Я весь район тут держу! Ты на кого руку поднял, сявка, ты хоть представляешь?! Тебе голову в задницу вколотят, ты понимаешь? Я лично вколочу, развязывай резче!!!
Сергунька понял, что развязывать Кирпича ему точно не следует. Кирпич, кажется, тоже это понял и замолчал.
«Бежать надо, - подумал Сергунька, - домой, к бате. Ну его, этот институт. Скажу, что выгнали. Батя максимум ремнём отхлещет, а потом отойдёт.»
Сергунька поднялся с кровати и достал свою большую дорожную сумку. Кирпич наблюдал за его действиями, и на его лице появилось некое подобие озабоченности.
- Э-э-э, ты куда собрался? Ну-ка встань ровно, когда с авторитетом разговариваешь! Ты кто вообще такой? Отмороженный что ли? Ты вообще не в понятиях, походу, берегов не видишь. – Кирпич угрожающе бубнил слабо понятные Сергуньке слова, пока тот споро закинул в сумку свои немногочисленные вещи, с тоской взглянул на компьютер и выскочил в коридор.
- Стой, падла!!! – глухо донеслось из-за закрытой двери. Сергунька бегом пролетел секцию и выскочил на лестницу.
- Помогите!!! – еще тише донеслось со стороны его комнаты. Секция была пуста, все разъехались на лето. Сергунька поставил сумку на пол и прошел в противоположную секцию, где располагалась кухня. Попив воды из-под крана, Сергунька задумался.
Кирпич, конечно, сволочь еще та, но не убивать же его за это. С похмелья, без воды, без еды, привязанный к батарее, долго ли он протянет? Никто его тут не услышит, в пустой общаге. О своей жажде мести Сергунька как-то сразу забыл. Испарилась она, исчезла. Одно дело кромсать врагов в компьютерной игре, а другое – вот так, лицом к лицу, да еще беспомощного.
Сергунька представил, как Кирпич, мучаясь от жажды, кричит, всё тише и тише, как теряет сознание через пару дней, как осенью его находят, уже полуистлевшего, с шуршащей, высохшей кожей, и содрогнулся. Попив еще воды, он решил сообщить о своём пленнике вахтёру, а потом уже на вокзал и бежать, бежать!
Однако, коморка вахтёра была заперта и внутри никого не было. Сергунька сел на ступеньку и обхватил голову руками. Правильно что его нету, вахтёра этого. Потому что нельзя ему ничего говорить. Освобождённый Кирпич в милицию не побежит, скорее всего. Не та он птица. А вот вахтёр-то точно заявит куда следует. Похищение человека, незаконное лишение свободы, вот и уголовное дело. Начнут выяснять, чья комната. А Сергунькина комната! А где у нас товарищ Сергунька?! От Кирпича-то можно в деревню убежать, а от следователя – вряд ли. И окажется Сегунька в самой настоящей тюрьме!
И так муторно стало Сергуньке от этих мыслей, что хоть самому об батарею головой бейся. Он вновь поднялся на третий этаж и тихонько подошел к своей двери. За дверью было тихо. Сергунька осторожно приоткрыл щёлочку и заглянул. Кирпич сидел в прежней позе и смотрел прямо на него.
- Вернулся, упырь!? – подозрительно радостно спросил он. Сергунька даже отпрянул от двери, решив, что Кирпичу удалось освободиться и он сейчас бросится за ним.
- Заходи, садист-беспредельщик, - донеслось из-за двери, - поговорим.
Как-то очень по-человечески Кирпич это сказал. Без угрозы и блатной развязности. Видать, оценил дальнейшие перспективы своего плена в отсутствие тюремщика. Сергунька осторожно вошел в комнату.
- Ну, рассказывай, террорист, откуда ты такой взялся и чего тебе от меня надо?
И опять не услышал Сергунька в голосе Кирпича угрозы.
- Я…, - начал он, - мне…
- Ну что ты мямлишь, - подбодрил его Кирпич, - слотошил пацана, теперь уж не тяни, говори, где я тебе дорогу перешёл.
- Вы у меня деньги отобрали, – выпалил Сергунька, - два раза!
- Отобра-а-ал, - протянул Кирпич, - по-моему, ты мне их сам отдал. Я их у тебя из карманов вытаскивал? Бил тебя?
- Н-нет.
- А чего же тогда отдал?
Сергунька замолчал. От речи Кирпича опять повеяло той гнилой, тягомотной словесной сетью, в которой обычный человек путался, словно муха в паутине.
- Ну и сколько я у тебя денег взял? – спросил Кирпич после паузы.
- Одни раз двести, второй раз сто пятьдесят, - угрюмо ответил Сергунька.
- То есть ты за триста пятьдесят рублей решил меня к батарее привязать и бросить в пустой общаге? Ну и кто из нас бандит?
- Но не бросил же, - пробормотал Сергунька.
- И то верно. - согласился Кирпич. – Что делать будем?
- Не знаю. – честно сказал Сергунька.
- Ну так развяжи меня!
- Так вы ж меня убьёте.
- Это точно, – кивнул головой Кирпич, - и убить тебя мало будет за такой беспредел. Дай хоть воды попить.
Сергунька сбегал на кухню и принёс воды в кружке. Но подойти к Кирпичу не решился.
- Ну чего встал? – нетерпеливо и зло процедил Кирпич.
Сергунька покосился на ноги Кирпича, обутые в блестящие остроносые туфли. Кирпич понял его опасения.
- Не трону я тебя, дай попить. Слово десантника – не трону. Пока.
- Какой же вы десантник? Вы же бандит, авторитет, сами говорили.
- Самый настоящий, малец, самый что ни на есть. Два года срочной и год сержантом по контракту. В Чечне. Вот так-то, малец… - лицо Кирпича потемнело, и он замолчал.
Сергунька осторожно, на вытянутой руке, протянул ему кружку. Кирпич осушил её тремя огромными глотками и потряс головой.
- А что ж вы тогда, - нерешительно спросил Сергунька, - ну, это… деньги, таджики, студентов вот…
- Почему бандитом стал? – усмехнулся Кирпич.
- Ну да.
- Потому что мы только там им были нужны. Под Грозным. А здесь…
- В милицию бы пошли.
- Не взяли. Контузия у меня.
- Ну в охрану бы!
- Слушай, что ты меня лечишь, терапевт? Охрана, менты, бандиты – всё едино. Все с одного кормятся. Думаешь, я не понимаю, что делаю, чем занимаюсь? Всё понимаю. Если государству на меня плевать, то и мне на него тоже. Живу, как умею. И бухаю, чтобы не думать. А тут ты…
Сергунька слушал, приоткрыв рот. Кирпич замолчал и погрузился в свои мысли.
- Я вас развяжу. – произнёс Сергунька. – Дайте слово десантника, что не тронете.
Кирпич поднял на него подёрнутые туманом глаза.
- Даю, малец. Не трону. Ничего тебе не сделаю.
Сергунька начал торопливо развязывать узлы. Он уже не боялся Кирпича. Он боялся себя. Не понимал, как ему такое могло прийти в голову. Из-за трехсот пятидесяти рублей.
Кирпич с наслаждением разминал затёкшие кисти. Выглядело это угрожающе, но Сергунька улыбался.
- Меня Сергунька зовут. Сергей.
- Гвардии сержант Кирпичников Николай Анатольевич. - протянул ему свою огромную лапу Кирпич. – Сгоняй-ка, всё-таки, за пивом. За знакомство и для поправки здоровья!
Он достал из кармана скомканную пачку купюр, отсчитал триста пятьдесят рублей и вложил их Сергуньке в руку.
- Я мигом! – улыбнулся Сергунька.
- Не, погоди. – Кирпич достал еще несколько мятых сотен. – Я угощаю!