фото из интернета,
коллаж автора.
К нам на реабилитацию после перелома шейки бедренной кости поступила симпатичная, доброжелательная женщина лет сорока – сорока трёх. Её привозил всегда муж. Мне нравиться наблюдать за супружескими парами. Взаимоотношения видно сразу: одни шипят друг на друга, другие откровенно ругаются, а у этих без слов понятно — любовь.
Женщину звали Татьяной. Почему она решила поведать мне свою историю, о том, как она, грешным делом, своими руками толкала мужа на предательство, как сомневалась в порядочности своей подруги? Она раскаивалась и казнила себя за эту затею. Ей было очень стыдно, успокаивало то, что ни муж, ни подруга не догадались ни о чём. Может быть, исповедью искупала этот грех. Не знаю, всё может быть.
Рассказ Татьяны:
Длительное время меня одолевала одна и та же мысль: пригласить в гости Надежду — дальнюю родственницу. В молодости мы учились в пединституте на разных факультетах, жили в общежитии в одной комнате. Жизнь разбросала нас по разным городам, но тёплые доверительные отношения остались: мы звонили друг другу, приезжали в гости, Надежда, смеясь, рассказывала о новом флирте. Она очень хороша собой: высокая, статная, черноглазая, с пышной кудрявой шевелюрой. Мужчины всегда на неё обращали внимание.
А мне сейчас нужно было именно это, чтобы Надька своей красотой, эрудицией и лёгкостью в общении привлекла внимание моего мужа, на которого жалко было смотреть.
Постоянная забота превратила его в хмурого, замученного мужика. Не мудрено: дом, работа, магазин, больница в течение полутора месяцев изо дня в день одно и то же.
А всё из-за чего? Понесла же нас нелёгкая в марте кататься на лыжах. В это время у нас на севере Урала снег голубой, корочка на нём солнечными зайчиками слепит глаза. Лыжня плотная, укатанная, лыжи сами бегут по ней.
Я ещё умудрилась сказать:
— Ребята, давайте последний раз покатаемся на лыжах. Вот и получилось, что в последний раз поехала с горы, да ещё с трамплином. Трамплин-то небольшой, а бросило меня с такой силой, что улетела в сторону и ударилась о пенёк. Если бы не пень, всё бы обошлось. Сколько раз падала и ничего, а в тот раз, видимо, был не мой день. Как говорят, знал бы где упасть, так соломку постелил. Я лежала на боку, боль отдавала куда-то в пах, ступню вывернуло наружу, ногой не могла пошевелить. Всё, братцы, приехали: понятно, что с ногой что-то серьёзно. Слава Богу, сейчас все грамотные — первую помощь оказать смогли: сделали из лыж шины, донесли до дороги и вызвали скорую.
И переселилась я в больницу: рентген, операция, функциональная кровать, перевязки, уколы…Николаю доставалось — будь здоров: он и продукты приносил, и постель поправлял, и мыл меня, и бельё менял – всё было на нём. Через полтора месяца выписали домой. Конечно, ему беготни стало меньше, но всё равно от меня помощи никакой. Дочь приехала, сделала в квартире генеральную уборку, наготовила еды и укатила обратно в свой город к семье — мужа, сына, дом, работу не бросишь.
Три месяца, как хожу на костылях, врачи сказали что восстановиться должна к шести. Меня беспокоил Николай: здоровый, крепкий мужчина в расцвете лет мается рядом с больной женой. Одолевают невесёлые мысли: "Брат любит сестру богатую, а муж любит жену здоровую". Вот и пришла мне идея пригласить Надьку в гости, она когда-то говорила:
— Смотри, отобью.
Но я её хорошо знаю — куда она денется от своего Виктора, от обеспеченной жизни. Сколько раз у неё были кратковременные романы, но кардинально менять свою жизнь она никогда не собиралась.
Рассказывала, как она влюбилась в прокурора нашего города. Виктору сказала, что поехала к нам в гости, а мы и знать не знали об этом. Надька жила в прокурорской квартире почти месяц, пока его жена с детьми отдыхала на юге. Город маленький, все всё друг о друге знают, поэтому она сидела в квартире, как мышь, и носа на улицу не показывала. Еду сама не готовила, боялась, что вездесущие соседи догадаются, что кто-то есть в квартире и обязательно поинтересуются не вернулась ли жена, а если нет, то кто хозяйничает?
Надькино поведение меня всегда поражало: или она совсем не любила своего мужа, или не о ком было заботиться( у них не было детей), или просто искала себе приключения – забавляла себя. Однажды спросила её:
— Ты зачем живёшь с Виктором, если ты его не любишь?
— А кто тебе сказал, что я его не люблю.
Вот и пойми чужую душу: чужая душа – потёмки. Да и не моё это дело. Каждый живёт по своему усмотрению.
Меня волновал Николай: от такой жизни, какая у нас,
он скоро будет искать утешение на стороне. С нормальной женщиной интрижку не заведёт, так как в городе он на виду и эта связь будет известна половине населения, уж женской-то — точно. С девицами лёгкого поведения? Нет, до этого он не опустится. И как же быть? Выходит, что кроме Надьки его утешить никто не может.
Вечером, между прочим, говорю:
— Коль, давай пригласим Надежду в гости? Мне повеселее и тебе помощь: она кушать будет готовить, в магазин сходит.
— Конечно, если тебе веселее с ней будет, зови.
Надька приехала сразу же. Дом наполнился благоуханием её духов, весёлым, беззаботным щебетом. Она успевала переделать всю домашнюю работу до прихода Николая. С ней, правда, было интересно: вечерами она частенько читала нам стихи, рассказывала истории из жизни классиков. Понятно сейчас за что её любили ученики: ей постоянно кто-нибудь звонил, просил совета, или поздравлял её с праздником, или делился радостью. Мне было с ней просто, как с задушевной подружкой, надёжно, как с заботливой мамой. Я не переставала благодарить её.
Николаша мой повеселел, приосанился, появилось время и желание следить за собой, прошла постоянная усталость.
Вечерами он садился рядом со мной, заключая меня в объятия, тихонько прижимая к себе, мы с интересом слушали очередную историю от Надежды. В его руках я чувствовала себя маленькой хрупкой девочкой. Его нежность заполняла меня. Вскоре мне разрешили приступать на больную ногу, здоровье и силы начали возвращаться. Муж тихонько шептал: — А не надоели ли нашей гостье хозяева? Может, Надежде пора домой?