Меня с детства манила морская стихия. При этом, пожалуй, не меньше влекла меня и другая стихия - воздушная. К ней я тоже имел некоторое отношение с самых малых лет, став однажды пассажиром славного «Ил-18» (будущего небесного долгожителя). Правда, я знал о том полёте только со слов мамы: сам, увы, не помню, как это было. Но, наверное, в небе мне тогда всё-таки очень понравилось!
Для меня и моих друзей детства - и в Оленьей губе, и в Ягельной - привычной картиной были не только подводные лодки, жившие своей жизнью, уходившие в море и возвращавшиеся в базу, но и военные самолёты, то и дело пролетавшие над нашими городками. Чаще всего, это были двухкилевые «Бе-6» и стройные «Ту-16». Задрав головы, мы сопровождали крылатые корабли восхищёнными взглядами. Нередко самолёты шли на довольно малой высоте, и у нас была возможность хорошенько их рассмотреть.
В те годы каждый уважающий себя советский мальчишка - даже тот, который ещё не научился читать и писать - умел складывать из тетрадных листов, как минимум, два типа самолётиков: «голубей» и «стрелы». Более опытные ребята умели делать и что-то более сложное (например - «ласточек» с треугольным крылом и длинным хвостом). Все они с виду были просты, зато как летали! Сердце замирало, когда я видел, как мой очередной самолётик почти неподвижно парил в воздухе, слегка покачивая крыльями - или же, наоборот, с невероятной скоростью выполнял над моей головой лихую «мёртвую петлю».
А некоторые из нас умели мастерить ещё и «вертолёты» - это тоже было довольно просто. Из кусочка жести вырезался пропеллер, лопасти которого следовало винтообразно изогнуть, а в центре сделать две дырочки. Затем пропеллер сажали на деревянную катушку из-под ниток, в торец которой было воткнуто два коротких обломка иголки (точно по ширине дырочек). Теперь оставалось лишь вставить в катушку карандаш (в качестве оси), предварительно намотав на неё кусок верёвочки - и пусковая установка готова к действию! Потянешь за верёвочку поэнергичнее - катушка бешено раскручивается, пропеллер бодро взмывает вверх и куда-то летит. Куда и как - это зависит, в основном, от опыта и сноровки запускающего.
«Вертолёты» у ребятни были менее популярны, чем бумажные самолётики. Отчасти - из-за того, что делать их было чуточку сложнее. Отчасти - потому, что жестяной пропеллер мог порой весьма чувствительно рубануть того, кто не вовремя оказался на его пути.
Естественно, запуская свои маленькие самолётики, я представлял себе, что они большие, настоящие и что это именно я их сейчас пилотирую. А чуть позже стал мечтать: как бы мне действительно смастерить такой самолёт, на котором можно полетать самому?
Мечты мечтами, а к действию меня побудил просмотр художественного фильма о создании советской реактивной авиации. Фильм мне тогда очень понравился, хотя я сейчас лишь смутно припоминаю его сюжет и начисто забыл название. Зато помню, что в том фильме хватало не только героического (а порой - трагического), но и, как ни странно, смешного.
Помню, например, как весь зал хохотал над одним мелким происшествием в авиационном конструкторском бюро. У одного из сотрудников была привычка, сильно раздражавшая коллег. Стоя за кульманом, он задумчиво и заунывно напевал себе под нос одну и ту же строчку из строевой песни тех лет:
- Подари мне, сокол, на прощанье саблю...
Но вот однажды терпение коллектива лопнуло. Услышав в очередной раз знакомое до боли завывание, коллеги подбежали к «певцу», подняли его на руки и, распахнув окно, вышвырнули на улицу (к счастью, с первого этажа). И как раз в те мгновения, когда несчастный ошеломлённо озирался по сторонам, сидя в сугробе, по дороге мимо него прошёл строй военных с песней:
Подари мне, сокол, на прощанье саблю,
Вместе с острой саблей пику подари!
Но если комизм этого эпизода был мне вполне понятен, то более тонкий юмор другого момента до меня тогда, увы, не дошёл. А точнее - ввёл в заблуждение. Я, шестилетний мальчишка, понял его буквально, и тем же вечером взялся за совершенно новую для меня работу (как мне казалось - вполне серьёзную).
Вот что это был за момент.
Молодые авиаконструкторы нарисовали в стенгазете карикатуру на своего товарища. На ней из-под его рук один за другим вылетали самолёты с фюзеляжами из брёвен и крыльями из досок. Показалась ли такая аллегория персонажу карикатуры смешной или обидела его - не помню. Я же, в силу своего возраста, принял всё за чистую монету...
Мною мгновенно и прочно завладела идея: это что же, получается, такие дощато-бревенчатые самолёты могут летать? Не зря ведь взрослые, серьёзные люди нарисовали это на картинке! Но ведь и такого материала в дровяном сарае (или «дровянике») у моей бабушки лежит предостаточно, и такая технология для меня, кажется, вполне доступна! А значит - скорее за дело, буду воплощать свою мечту в жизнь!
Естественно, я тогда понятия не имел об аэродинамике: в том числе, конечно же, и о том, как возникает подъёмная сила, и каким образом управляют самолётом в полёте. Ничего этого я не знал и поэтому не видел вообще никаких технических трудностей. Мне казалось: стоит только правильно воспроизвести внешний облик самолёта - и он обязательно полетит! Нисколько не смущало меня также и отсутствие у меня хоть какого-то мотора для моего будущего крылатого творения. Эта проблема, на мой взгляд, решалась легко и просто. Запускал же я жестяные «вертолётики» - они отлично летали и без мотора. А значит, именно их, штук шесть-восемь, я и применю в качестве двигателей. Надо только крепко приколотить пропеллеры к катушкам, чтобы они сами никуда не улетали, а тащили за собой мой «аэроплан». Приделаю катушки к крыльям своего самолёта, быстрым движением руки потяну одновременно за все верёвочки - и взлечу! Ну а в воздухе я должен буду лишь поочерёдно запускать то один «мотор», то другой (пока остальные вращаются по инерции) - и наслаждаться полётом!
«Технические требования» к будущему самолёту, который я намеревался, как в кино, сделать из бревна и досок, представлялись мне такими:
1. Он должен быть хотя бы чуть-чуть больше меня.
2. Он обязательно должен быть серебристого цвета.
(Не зря ведь в те годы звучала песня о новейшем советском авиалайнере «Ту-104», называвшаяся «На серебряной стреле»!)
Приступив к поискам материала, я достаточно скоро нашёл в сарае деревянный столбик от старого забора. Он был немного больше моего тогдашнего роста, а значит - вполне годился для фюзеляжа. Потемневшая от времени доска, которая, видимо, была частью того же забора, показалась мне пригодной для изготовления крыла. И работа началась.
Мне так хотелось взмыть над знакомым перекрёстком улицы Советской и переулка Лугового! Невысоко, чуть выше крыш - иначе, наверное, будет просто неинтересно: ничего внизу не смогу разглядеть. Пролететь над домами: сначала - бабушкиным, потом - нашей соседки Екатерины Васильевны; сделать круг над дворами Гусевых, Рахмановых, Бояршиновых, Вшивковых - и радостно вернуться туда, откуда взлетал.
Я приколотил доску перпендикулярно столбику, напевая при этом (так, как запомнил) припев из песни о серебряной стреле. Правда, тут ни о какой стреловидности крыла речь, конечно же, идти не могла. Да крылья, как мне сейчас кажется, получились у меня тогда разной длины - ведь пользоваться измерительным инструментом я тогда не умел и делал всё на глаз.
Затем я так же легко приколотил к фюзеляжу стабилизаторы, сделав их из дощечки поменьше и поуже, чем крылья. Лишь при попытке прикрепить киль перпендикулярно стабилизаторам я столкнулся тогда с первыми трудностями, но, в конце концов, успешно их преодолел.
Сейчас я понимаю, что мой самолёт получился довольно неказистым. Если бы не хвостовое оперение, он, безусловно, был бы очень похож на старый деревянный могильный крест. Но тогда я так не думал и искренне считал, что после окраски мой самолёт вообще превратится в настоящего красавца.
Выпросив у бабушки немного денег, я купил три или четыре набора акварельных красок (в каждом из них одна была серебряной). Больше в магазине не было. Я истратил их все - но этого хватило только на сравнительно небольшой участок крыла. Терпеливо ожидая, когда в магазине опять появятся серебряные краски, я начал, не теряя времени, заготавливать комплектующие детали для сборки своих «авиадвигателей», но нужного мне количества пустых катушек из-под ниток в нашем доме тогда не нашлось. И хорошо: это спасло меня от горького разочарования, которое я абсолютно неизбежно пережил бы при первой же попытке взлёта по задуманному мной плану.
Однажды мимо распахнутой настежь двери нашего дровяника, где я в тот момент продолжал постройку своего летательного аппарата, в очередной раз проходил огненно-рыжий Валера, которого все родные называли Лёкой. По родственной иерархии он приходился мне двоюродным дядей, а по возрасту был лет на десять старше меня. Лёка иногда разыгрывал меня, пользуясь моей доверчивостью и наивностью, но я всё равно любил его за весёлый нрав и лёгкий характер. Остановившись, Лёка стал расспрашивать, что я делаю и как именно собираюсь в дальнейшем применять своё творение. Как я сейчас понимаю, Лёке с самого начала была очевидна вся безнадёжность моей затеи, но, считая себя человеком взрослым и благородным, он решил не разочаровывать меня.
Уточнив всё, Лёка спросил:
- А хочешь, твой самолёт полетит прямо сейчас?
Естественно, отказаться от такого предложения я не мог - и мы вдвоём вынесли мой «самолёт» из «ангара» за дом, где начинался огород.
Лёка (не без труда) поднял над головой мою довольно увесистую деревянную конструкцию и, размахнувшись, запустил её - так, как обычно запускают бумажные самолётики. Описав в воздухе не слишком пологую дугу, мой «летательный аппарат» тяжко грохнулся на землю - так, что наполовину вылезли все пять или шесть гвоздей, на которых держалось крыло.
Естественно, я был разочарован - первый полёт мне представлялся совсем иным... Впрочем, в те минуты, даже не имея ни малейшего представления об аэродинамике, я осознал: эта штуковина никогда не сможет самостоятельно подняться в воздух (тем более - ещё нести и на себе меня).
Я иногда с улыбкой вспоминаю эту историю из своего детства. Наверное, ничто в нашей жизни всё-таки не делается зря. Ничего, что я не стал ни авиаконструктором, ни лётчиком - зато сколько раз тогда, склонившись над деревянным фюзеляжем, я уносился в мечтах в свой необычный, прекрасный, триумфальный полёт!