Первый - конечно Дмитрий Иванович Писарев, выступивший как полемист Белинского на его "Сочинения Александра Сергеевича Пушкина".
Эпоха нигилистов, разночинцев породила другой взгляд на Пушкина, взгляд узкий, неумный и безвкусный. Хотя, поднимая на щит Некрасова, именно в нем видели идеал поэта народного, в противоположность Пушкину, воспевавшему-де, только "пунша пламень золотой" и женские ножки.
Когда Достоевский в своей знаменитой речи о Пушкине говорил о нем как о всемирном гении, из толпы кричали, перебивая его:
- Некрасов выше!
Второй - не такой заметный, не в такой грубой форме, но именно своей незаметностью более опасный. Пушкин, как верно заметил еще в 1921 Владислав Фелицианович Ходасевич, "не будет ни осмеян, ни оскорблен. Но - предстоит охлаждение к нему". Мы уже никогда ТАК не прочувствуем сердечное родство Пушкина, как его чувствовал сам Ходасевич и люди его эпохи, его культуры, его круга. Ибо, как верно заметил Д.Л.Быков, "мы вывозим с собой то, что нам наиболее дорого". А Ходасевич вывез из России "Восемь томиков, не больше, и в них - вся родина моя" ( 8 томов полного собрания сочинений Пушкина).
Это особенно заметно на ежегодных пушкинских праздниках. Кроме банальностей - почти ничего.
Это видно и на Прозе ру. Уже пояились вот такие высказывания:
Просто Гроссмейстер:
Но Пушкин был пессимист, а будущее за оптимистами
Оптимисты не появились на ровном месте, а лишь по закону от простого к сложному. (т.е. Пушкин слишком прост для оптимиста)
Заслуга Пушкина велика, но он пройденный этап
Такой как и Гоголь и Достоевский
Гоголь еще при жизни понял что то не то пишет" (интересное наблюдение, что не на том свете, а еще при жизни),
далее он же отметился стихотворением, а когда заметила ему, что стих. слабое, гордо ответил, что оно напечатано в ж. "Туркменистан"
http://www.proza.ru/2016/06/06/5
Михайловское Пушкинские Горы
здесь жил поэт великий человек
леса в снегу, бескрайние просторы
тишь, гладь хоть уж с рожденья третий век
но не забыт поэт музеи, книги
в киосках есть, а дума о другом
надеть бы как юродивый, вериги,
рыдать о ненаписанном благом (орфография автора)