Пуночки.
За поворотом должно быть поле, а за ним деревня со смешным названием Чураки. Мы ехали с неудачной охоты на лося, усталые и злые. Казалось, всё предвещало удачу. Средина ноября, свежий снег, выпавщий до полуночи, то есть дававший возможность увидеть все свежие утренние следы и наброды. Но нет! Сначала провалились в дорожную колею, заполненную водой: не выдержал ещё тонковатый лёд. Почти два часа вываживали и вытаскивали машину. Затем очередная полоса неудач: все встреченные утренние лосиные следы уходили в болота. А они ещё недостаточно промёрзли, и лёд не выдерживал веса охотника. После нескольких неудач, закончившихся очередным купанием в торфяной жиже, мы, наконец, поняли, что хитрый зверь решил отоспаться днём на недоступных островах. До зимних сумерек оставалось всего ничего, и мы решили на этом закончить злополучный день.
Сквозь деревья уже проблёскивало поле, когда впереди раздался выстрел. Вывернув на опушку, мы увидели на заснеженной дороге двух мальчишек лет тринадцати-четырнадцати. Они испуганно смотрели на машину. Один вешал на плечо одностволку, второй что-то заталкивал в карман. Подъехали вплотную. Я и Пётр вышли.
Пётр сразу потянулся к ружью: – Документы на оружие есть? Чего молчишь? Ах, дома! Значит, так. Ружьё мы забираем, а отцу скажешь, чтобы в понедельник после обеда с документами на оружие был у начальника милиции, это я как раз и есть. Там и посмотрим, что с тобой делать. Понял?
-- Понял! – набычившись, пролепетал парнишка.
-- Патроны есть? – не отставал Пётр. – Доставай!
Тот вывернул карманы, достал шесть патронов и подал их Петру.
Я в это время подошёл ко второму.
-- Что в карманы прятал, показывай!
Мальчишка, молча, вынул из кармана маленькую мёртвую птичку, затем вторую, третью...
-- Ну, и зачем вы их убили?
-- Мы пошли с Витьком зайца по тальнику погонять. Только вышли за деревню, а этих птичек целая стая на дороге сидит. Сначала думали, что это овсянки, но они нас близко не подпустили. А когда они взлетели, видим, что это совсем не овсянки. Овсянки ведь жёлтые, а эти какие-то белые, незнакомые. Мы хотели ближе подойти, чтобы рассмотреть, а они не подпускают. Взлетят, и опять впереди на дорогу сядут. Вот уже и лес близко. Витёк зарядил ружьё самой мелкой дробью и стрельнул. Думал хоть одну подстрелить, чтобы рассмотреть, а попал сразу в трёх.
-- Так что же это за птички? – спросил я, забирая смятые комочки перьев.
-- Мы не знаем, таких птиц никогда не видели…
-- Эх вы, стрелки, это пуночки, полярные воробьи или ещё их снежными подорожниками называют. Живут они далеко на севере, за полярным кругом. Я сам-то их третий раз вижу. Видимо, здорово их на севере прижало, вот они к нам и откочевали. Рассчитывали трудное время в наших краях пережить, а нашли смерть. Эх вы, неужели не жалко?
-- Сейчас, конечно, жалко, – пробормотал Витька, -- а когда стрелял, просто даже не думал. Мы больше так никогда делать не будем…
-- Это вы своим отцам расскажете, – сказал Пётр, -- а сейчас дуйте до дома и не забудьте про понедельник, иначе без ружья останетесь!
Мы сели в машину и поехали. Половину дороги молчали.
-- И что ты будешь делать? – наконец не выдержал я.
-- Что, что? – привезёт отец документы, ружьё верну. А чтоб неповадно было, протокол составлю и охотоведу передам. Только попрошу его, чтобы штраф минимальный выписал, а ещё лучше, на первый случай отделался предупреждением.