Террористы, то тут, то там. Случай за случаем, взрыв за взрывом. Убивают случайных, не понимающих, ни в чем не виноватых людей...
Поезда, пароходы, самолёты - от пользования этим транспортом можно воздержаться, если уж не очень-то «отчаянно-рисковый» человек, но в родном городе, где кино, театры и магазины: от этого-то как откажешься? Разве что совсем на улицу не выходить?
Вот, магазины, например «суперы», где самые места массового скопления людей, где сразу тысячи «явных жертв» терроризма бродят, тряпки разные щупают, туда-сюда перекладывают, хотя явно видно, что покупать они ничего не хотят, потому что бросают это и идут дальше, чтобы также в сотню телевизоров сразу посмотреть, в каких-то замысловато-фантастических очках или в тысячу компьютеров и разных других гаджетов глянуть, пальцем потыкать и уйти дальше еще чего-то лучшего поискать.
Сами не зная чего им надо, эти «бродяги» не принимают на веру ежедневные предупреждения спецслуж о существующей «волне и степени опасности» террористических атак. Наверно для этих людей такие рисковые прогулки и есть настоящее счастье!?
Хотя, да, вся эта монотонная рутина современной жизни, когда удастся найти время и пойти, хотя бы и поглазеть на что-то новое, а может быть даже и приобрести что-то современное, радующее глаз, то хоть и временно, но отходит на второй план эта рутина и немножко светлее, и радостнее становится жить!
От такого счастья разве удержишь женщину, да еще и модницу когда весна «на носу»? Хуже того, собственную жену, например? Нет, конечно, а чтобы хоть как-то уберечь её от смерти наивной и преждевременной, совсем уж неожиданной, её надо к самозащите как-то подготовить, чему-то научить, вот с этого я и начал, когда она заподозрила меня в том, что высказалась, не стесняясь:
- «Может быть тебе денег жалко? Если нет, то чего тогда «...лучше не ходить» говоришь?».
Про жизнь, которую можно сегодня и «на ровном месте» потерять она и не подумала, а уж про то, что террористы могут осуществить на нее атаку и «ухом не повела», а не то что подумала бы о каких-то последствиях. Да что она? Все люди так устроены и думают, что «со мной ничего не случится - вот, все умрут, а я останусь.»
Вот и прочитал я ей маленькую лекцию, потому что мне её не удержать - всё равно пойдёт она по «своим бутикам»...
- Быстро тебя «настропалю», а потом послушаю тебя, дорогушенька и... если «зачёт самосохранения» сдашь, то я спокоен буду, что ты теперь точно выживешь и тогда поезжай хоть куда!
Это раньше были магазины, а сегодня - это очень опасные места и без дела, просто поглазеть, как раньше люди ходили туда чтобы время убить и погулять, теперь от этого лучше воздержаться и без важности дела туда не надо ходить, а то, не дай Бог, услышишь что-нибудь, навроде, "аллаху акбар" и всё – ауфвидерзэен! До свиданья и не ищите меня, и не ждите меня - нет меня теперь навсегда!
Это, если в общем зале, в фойе или на входе в супер, то есть на открытой территории уничтожат "разом" и тебя, и всех, кто вокруг тебя, и тебе будет не так уж и обидно, и не совсем уж страшно, потому что не одна ты отправишься «туда», а сразу со всеми "скопом", как хором! А, вот, хуже будет если кто-нибудь тебя в спину на эскалаторе пнёт и тоже - всё... Или, если повезёт конечно, то коляску инвалидную прикупить для тебя придётся...
Ну, на эскалаторе-то проблем нет никаких если вверх едешь, хотя, тоже осмотреться надо и от подозрительных личностей, особенно арабско-африканского внешнего вида, отойти надо подальше, а еще лучше, заранее всё просчитать и пусть они сначала уедут, а потом уж и ты спокойненько взойдёшь на ленту и поедешь в одиночестве, вверх. Не торопись – "... в гости к богу не бывает опозданий.".
Но, всё равно, даже если и никого вокруг, ты всё равно оглядывайся и бойся, потому что они могут быть и не террористы, а воры: отнимут сумочку, например, и всё - нету телефона у тебя, а там все номера на карточке и проблем будет, что за месяц не справишься...
Если вниз ехать, то лучше ехать "задом вперёд", делая вид, что рассматриваешь архитектуру потолка задней части крыши здания или перебираешь уценённые товары-мелочевки между эскалаторами, чтобы не заподозрили тебя в антитерроризме или, вообще, в нелюбви к прибывающим к нам, нашим будущим согражданам...
Мне показалось, что она не слушает меня – устала, наверно и я решил дать ей паузу, чтобы «переварила» услышанное, поэтому на пару слов тему оставил, подошел к окну и сказал:
- В ГДР, вроде бы, беженцы не хотят интегрироваться, все едут к нам, в ФРГ. Франкфурт – мировой финансовый центр, особенно европейские деньги все здесь и их, беженцев, видно к деньгам тянет... А вон, тот небоскрёб, он чей? Американский, вроде? – я показал ей на ближний к нам, синеватый, с какой-то стеклянной полосой по бокам, издали похожий на поношенные генеральские штаны с лампасами, высоченный дом-свечку.
Она подошла к окну:
- Будто бы, был американский, а теперь его, будто бы, какой-то русский «отмыл».
- Не понял про «отмыл»?
- Выкупил под чужое имя чтобы хоть куда-то деньги истратить! "Отмыть", говорят, если денег столько много, что столько много невозможно заработать за всю жизнь, но и доказать невозможно, что они честно заработанные - такое бывает в последнее время часто. Например, если потерялись документы подтверждающие откуда такие деньги у частного лица...
- Понял! Это олигарх или мэр какой-нибудь отмыл и врёт, что он документы потерял. Но, это всё равно лучше, чем неотмытый и американский был бы этот высокий дом, потому что для нас с тобой чуть поменьше опасности от того, что именно в этот попадут самолётом террористы – к русским у них поменьше ненависти, чем к американцам. Но, ты, все равно, близко к таким высоким домам не подходи: там больше двухсот метров вверх! Поэтому стороной, не меньше, чем на сто метров от них, ходи. И, вообще, пешком ходи - опасностей меньше и для здоровья полезней...
Я не договорил, потому что она смеялась и говорила сквозь смех, что я её "совсем запугал, прямо до смерти!".
Тогда я ей сказал, чтобы окончательно поняла:
- Люди сейчас всего боятся, а ты смеёшься? Ты про последний случай в аэропорту слышала?
- В нашем порту? Нет, не слышала. И что там?
- Ничего там, а просто мужик, на верхнем этаже зала ожидания, поднял руки вверх и крикнул своей жене, находящейся на самом нижнем этаже:
- Алла! Я в бар!
Она ему кивнула согласно и тоже крикнула:
- Два граната не забудь нам с собой! Или даже три! Кисленьких!
- Народ забыл свой багаж и сломя голову бросился на выход. Из тысячи пассажиров никто толком не знал русского языка, но люди что-то поняли? Люди сейчас с полуслова понимают угрозу и боятся, а ты - смеёшься? Сказал, что тебе лучше пешком ходить, а значит безопаснее...
- Нет! Я далеко поеду – полчаса автобусом...
- Вот! – прервал я её. – Расскажи-ка, как ты будешь себя вести в пути и начни с остановки, где и как надо ждать автобус и...
- А, просто! – она прямо обрадовалась легкости вопроса: видно зазубрила – она у меня дочка профессорская, на одни пятерки училась, во что я верю, потому что отец её был известный и уважаемый, а детям таких учёных людей нельзя даже четверки в дневник ставить.
- По ходу движения автобуса, - торопилась она, - надо встать не перед, а после остановки, после всех людей, которые тоже это знают и уже стоят, «прикрывшись» строением остановки от потенциальной угрозы наезда на них грузовиком. Надо постоянно контролировать перемещение людей, потому что некоторые-хитрые начнут перемещаться еще дальше тебя по ходу движения и надо тоже постоянно перемещаться и не давать себя обманывать.
Всё это она быстро говорила, видно торопилась побыстрей уйти, аж воздух хватала ртом, как рыба и продолжала:
- Если на остановке сидят беженцы, то к ним не садиться, не подходить и не надеяться, что террористы «на своих не поедут грузовиком», потому что террористам всё равно, свой ты или не свой - им за это большие деньги дают. Самый первый террорист был русский, толи Багров, а толи Бугров и он терроризировал только своих, русских и ни одного иноземца...
- Молодец! – похвалил я её. - Всё хорошо, но ни слова про движущийся транспорт, про скрытность наблюдения...
- Да, про детали я забыла. Значит, так: наблюдать надо скрытно, не снимая солнечных очков и включив телефон, будто бы видео смотришь через Ватсапу, а сама туда-сюда глазами - на всё вокруг подозрительное обращаю внимание. Особенно наблюдаю особую опасность, которую представляет собой грузовой транспорт, движение которого по нашей улице запрещено и если, вдруг, такой мчится, на большой скорости по полосе, которая в другую сторону, то его надо опасаться больше всего и лучше сразу просчитать все пути спасения, чтобы успеть убежать, если он вдруг вильнёт и поедет на нашу остановку...
- Всё! – Я, как и она, облегченно вздохнул. - Можешь ехать и не беспокоиться за меня – теперь я уверен, что тебя голыми, террористическими руками не взять! Но, запомни, что если что, то достаёшь из сумки то, что я тебе дал и прямо в центр терроморды-лица дважды подряд...
Тут я серьёзно задохнулся, представив себе сцену, как лапали бы мою жену на кёльнском жд вокзале, а меня, как назло, там не было и добавил:
- Я тебя, если под суд тебя отдадут за превышение самообороны, потом «отмою» еще лучше, чем этот русский отмыл небоскрёб. Не пожалею всех своих, честно заработанных и с документами. Поезжай с Богом, но к темну чтобы дома была, а то я уже испытываю некоторое волнение и беспокойство...
Она ушла, а я подумал вслух:
- Пусть ездит, пока еще не так страшно. Самое страшное впереди, через пару лет или через пять ли, но будет потом от этих, кто нынче прибыл сюда. Заметно, как из радостных, по прибытию к нам, черных глаз, их глаза становятся всё злее, злее и уже отдают мстительной сталью ненависти, какую я видел когда-то в глазах афганских детей, прячущих за спиной боевую гранату, и если не успеть принять специальных мер по их спасению и в первую очередь не дать им понять, что их считают тоже людьми так, чтобы они в это поверили, то захлебнёмся мы потом в собственной беде, потому что этих людей обманули обещаньями, их опустили на дно и они начинают это понимать и когда до конца поймут это всё, то перестанут терпеть нас....
Иван Атарин.